Этот блеклый полдень — я исчезну,
Покину пошлую мизансцену
Меланхолии окурка,
За окном мясорубка порывов ветра,
На лице сотни нарывов
Скомканных в проклятия мыслеформ
Холодные объятия люциферовых платформ
Познания,
Во мне течёт не кровь,
А бромм, я исчезаю во Брахме
Уйдя из сферы без форм
Безыдейность угасшего желания
Внутри ниббаны последней
Ступени на пути к рассозданию
В рассыпавшийся пепел
Внезапный удар ножом сознанию
Себя человеком
Сотни девственных плевел плеромы
Порочны фальшивой невинностью
Он всегда сверху и томно наблюдает
Он иногда подвержен огреху — путь
К ветхозаветному рейху,
Я самоотвержен и конечен этим
На меня смотрит трехглавый шершень
У могилы Эдгара Алана По
Гуляй, сельпо!
Гнойные реки умоют лицо
Гуляй, сельпо!
Дешевое кинцо, а не жизнь
На ваше бульварное чтиво судьбы
Я ненавижу вас всех,
Агнцы,
Мои слова вовне, они ничьи,
Но полны борьбы за мерцание
Заветного откровения
Пустоты
*
Целуй Бездна
Покину пошлую мизансцену
Меланхолии окурка,
За окном мясорубка порывов ветра,
На лице сотни нарывов
Скомканных в проклятия мыслеформ
Холодные объятия люциферовых платформ
Познания,
Во мне течёт не кровь,
А бромм, я исчезаю во Брахме
Уйдя из сферы без форм
Безыдейность угасшего желания
Внутри ниббаны последней
Ступени на пути к рассозданию
В рассыпавшийся пепел
Внезапный удар ножом сознанию
Себя человеком
Сотни девственных плевел плеромы
Порочны фальшивой невинностью
Он всегда сверху и томно наблюдает
Он иногда подвержен огреху — путь
К ветхозаветному рейху,
Я самоотвержен и конечен этим
На меня смотрит трехглавый шершень
У могилы Эдгара Алана По
Гуляй, сельпо!
Гнойные реки умоют лицо
Гуляй, сельпо!
Дешевое кинцо, а не жизнь
На ваше бульварное чтиво судьбы
Я ненавижу вас всех,
Агнцы,
Мои слова вовне, они ничьи,
Но полны борьбы за мерцание
Заветного откровения
Пустоты
*
Целуй Бездна
Кажется, я вырезал свои вены
Гулким вечером двенадцатого июля
Мои глаза порочны, мои слова
Бренны и бессмысленны
Семь иголок в пухлых метастазах
Вы убоги и бесчисленны
В своих оглушительных проказах
Я отдаю последний приказ — стрелять
Не останавливаясь,
Превратить весь мир в кровавую кашу
И снять это на плёнку из человеческой
Плоти,
Ненавижу, презираю, надеюсь на боль,
На моих костях спляшут красные скелеты
Гнилые ноги перевяжут расплавленные
Стилеты,
Посмотри на это, на перевернутую
Пентаграмму далёких туманностей
Никто не обладает гарантией счастья
Посреди никчёмных големов,
Посреди останков генерального
Сражения,
Где восседает на троне из овечьих
Черепов одинокий Господин
По имени…
Гулким вечером двенадцатого июля
Мои глаза порочны, мои слова
Бренны и бессмысленны
Семь иголок в пухлых метастазах
Вы убоги и бесчисленны
В своих оглушительных проказах
Я отдаю последний приказ — стрелять
Не останавливаясь,
Превратить весь мир в кровавую кашу
И снять это на плёнку из человеческой
Плоти,
Ненавижу, презираю, надеюсь на боль,
На моих костях спляшут красные скелеты
Гнилые ноги перевяжут расплавленные
Стилеты,
Посмотри на это, на перевернутую
Пентаграмму далёких туманностей
Никто не обладает гарантией счастья
Посреди никчёмных големов,
Посреди останков генерального
Сражения,
Где восседает на троне из овечьих
Черепов одинокий Господин
По имени…
Зря ты Эдгара По упоминаешь. Ближе всего твоя дрисня к Егорке Летову.
Ты мой раб
Преклони чело своё, надеясь на пощаду
///
Этот дикий, заоблачный лес
Десятки образов и меткий
Блеск июльского тепла
На тушке соловья повешенной
Но эта песня бетонных строений,
Резонных, точных сомнений
И гудящих проводов
Мне пишет сказки про любовь
И страхи и проч.
Альтаир ангедонии — чащоба
Шиповника,
Тяжелое лицо уголовника
И уставшая бабочка рядом
Худых запястий
*
Целуй Бездна
Этот дикий, заоблачный лес
Десятки образов и меткий
Блеск июльского тепла
На тушке соловья повешенной
Но эта песня бетонных строений,
Резонных, точных сомнений
И гудящих проводов
Мне пишет сказки про любовь
И страхи и проч.
Альтаир ангедонии — чащоба
Шиповника,
Тяжелое лицо уголовника
И уставшая бабочка рядом
Худых запястий
*
Целуй Бездна
Эскадрильями смерти голубей
По бульварам
Пустоты городского пространства
Крыльями ангелов пепла
Я избавлюсь от пуританства
Став водостоком, замороженной
Индейкой или протухшим соком
Земли русской — тело дышит
Закуской перед следующей рюмкой
Вокруг темно и бело
Вас услышит тёмная фигура
Последующей зимой
Новостной агрегат, сухостой
Последней пятницей встретит
Божественный фрегат
Багдад, Кабул, Белфаст
Автоматные очереди — прокат,
Фальшивая борьба,
Очи навыкат, пусть проснётся
Супостат
Нас ждёт багровый закат
Под фартовый наказ
Полных чёрных проказ
Чиновничьих пальцев
Обрывистых фраз в документе
Не завтра, а сейчас
Лишний балласт морали
На дно озера Байкал
Они обязали нас молчать,
Но я — радикал,
Всегда сгорал и сжигал внутри
И снаружи
Человек простодушен, наивный,
Не нужный,
Обманутый собою, задушен,
Отпущен грехами в преисподнюю
Танцует под исподнюю мелодию
Проклятие… шаги КУДА?
Трамвай на меня
Со всей скорости преодолевает
И долгий взгляд под ноги
Убивает
Он обладает Богом или всё же страдает?
Одно исключает другое или всё же
Дополняет?
Ответь мне, родитель, ответь — обитель
Синяков и рваных ран,
Я открыл кран, я выпил бранную речь
Блуждающих русалок,
Я пьян и беспечен, откровенен назло,
Чтобы вы все ушли в ядерный
Холокост
Оставьте меня в покое, народ,
А лучше весь мой цветочный
Погост,
Пока я не встал во весь рост,
Схватив автомат и посмотрев
В обескровленную даль
Вспоминаю зря
Мне больно, так страшно, так жаль,
Отчаянно вопрошай
Духовно умирай
Не возрождай себя, прошу
Я пишу и пишу, без конца,
Шизофазия, блевота, еда
Для ума,
Мать сыра земля, я в её холодных
Руках расплылся мёдом поэзии
Чтобы больше никогда и ни за что
Не плакать
*
Целуй Бездна
По бульварам
Пустоты городского пространства
Крыльями ангелов пепла
Я избавлюсь от пуританства
Став водостоком, замороженной
Индейкой или протухшим соком
Земли русской — тело дышит
Закуской перед следующей рюмкой
Вокруг темно и бело
Вас услышит тёмная фигура
Последующей зимой
Новостной агрегат, сухостой
Последней пятницей встретит
Божественный фрегат
Багдад, Кабул, Белфаст
Автоматные очереди — прокат,
Фальшивая борьба,
Очи навыкат, пусть проснётся
Супостат
Нас ждёт багровый закат
Под фартовый наказ
Полных чёрных проказ
Чиновничьих пальцев
Обрывистых фраз в документе
Не завтра, а сейчас
Лишний балласт морали
На дно озера Байкал
Они обязали нас молчать,
Но я — радикал,
Всегда сгорал и сжигал внутри
И снаружи
Человек простодушен, наивный,
Не нужный,
Обманутый собою, задушен,
Отпущен грехами в преисподнюю
Танцует под исподнюю мелодию
Проклятие… шаги КУДА?
Трамвай на меня
Со всей скорости преодолевает
И долгий взгляд под ноги
Убивает
Он обладает Богом или всё же страдает?
Одно исключает другое или всё же
Дополняет?
Ответь мне, родитель, ответь — обитель
Синяков и рваных ран,
Я открыл кран, я выпил бранную речь
Блуждающих русалок,
Я пьян и беспечен, откровенен назло,
Чтобы вы все ушли в ядерный
Холокост
Оставьте меня в покое, народ,
А лучше весь мой цветочный
Погост,
Пока я не встал во весь рост,
Схватив автомат и посмотрев
В обескровленную даль
Вспоминаю зря
Мне больно, так страшно, так жаль,
Отчаянно вопрошай
Духовно умирай
Не возрождай себя, прошу
Я пишу и пишу, без конца,
Шизофазия, блевота, еда
Для ума,
Мать сыра земля, я в её холодных
Руках расплылся мёдом поэзии
Чтобы больше никогда и ни за что
Не плакать
*
Целуй Бездна
Банальные образы, простой поток говносознания
Ты умер уже скоро. Я буду клевать твою печень вечность напролёт
Ты будешь моей кровавой жатвой
Я принесу тебя в жертву темным богам
Ты мертв
Сознания поток простой
Словно говно канализации
Банальный и пустой
Заполнил двач унылой серой массой
Запомни брат, всё будет, но не сразу.
Целуй Бездна рассекает ужас средним пальцем левой руки
Целуй Бездна не существует
*
Беспокойной, томной ночью
Я был лунным зайчиком
На гладких ключицах
Тайной Гекаты
Горбатые уродцы
Лечебные процедуры
Для нескладных детей
Черного пламени
На знамени досадных
И в миноре пьесы тёмной
Стороны
Гулкие стоны беспредельно
Честны
Отблеск на разбитый кафель
Но меня уже нет
Меня может никогда и не было —
Дешевые рифмы и пьяный бред
Дьявола встречает счастливое рыло,
Неужели меня нет?
Неужели пустота — это форма,
Предмет холодных пустошей
Предшествующего
Океана?
Небесная манна нерожденных
Пророков
Вскрытая утроба Софии
И спасенный от страданий выродок
Меня нет, Его нет, Нет Адама,
Евы, Авраама, Моисея, Ноя,
Иисуса, Мухаммада,
Семи архонтов и заклейменного
Временем Сатурна
Я выдыхаю — меня больше нет
Меня никогда не было
Меня никогда не будет и не должно быть
Это
Моё
Нечистое
Евангелие
На одиноком распятие истекают ангелы
И в пыльном храме рыщут дьяволы
Те ампулы первородного существа
Фрактальные параболы которого
Уходят корнем в знаки колдовства
Меня никогда не было
Меня никогда не было
Меня никогда не было
Меня никогда не было
Я схожу с ума в лабиринтах букв
И ПОГРУЖАЮСЬ
ВСЁ ГЛУБЖЕ ЧЕРЕЗ КИШЕЧНИК
КАТАКОМБ ХРАМА
МОЛОХА
Мне видятся обезглавленные дети
И изнасилованные матери
Я схожу с ума, я потерял ощущение
Бытия,
Я пишу гримуар гноем и свернувшейся
Кровью
Я напоминаю расплавленную свинью
Или жидкую мать
Меня не украсть из проекции хаоса
Ведь меня никогда не было
Меня не может быть
Никого не может быть
Форма везде и является пустотой
Я схожу с ума на тлеющей
Паперти
Я больше не хочу дышать
Я умираю