Ужас
одился на улице Герцена, в гастрономе номер двадцать два. Известный экономист, по призванию своему — библиотекарь. В народе — колхозник. В магазине — продавец. В экономике, так сказать, необходим. Это, так сказать, система… э-э-э… в составе ста двадцати единиц. Фотографируете Мурманский полуостров и получаете «Те-ле-фун-кен». И бухгалтер работает по другой линии — по линии библиотекаря. Потому что не воздух будет, академик будет! Ну вот можно сфотографировать Мурманский полуостров. Можно стать воздушным асом. Можно стать воздушной планетой. И будешь уверен, что эту планету примут по учебнику. Значит, на пользу физике пойдёт одна планета. Величина, оторванная в область дипломатии, даёт свои колебания на всю дипломатию. А Илья Муромец даёт колебания только на семью на свою. Спичка в библиотеке работает. В кинохронику ходят и зажигают в кинохронике большой лист. В библиотеке маленький лист разжигают. Огонь… э-э-э… будет вырабатываться гораздо легче, чем учебник крепкий. А крепкий учебник будет весомее, чем гастроном на улице Герцена. А на улице Герцена будет расщеплённый учебник. Тогда учебник будет проходить через улицу Герцена, через гастроном номер двадцать два, и замещаться там по формуле экономического единства. Вот в магазине двадцать два она может расщепиться, экономика! На экономистов, на диспетчеров, на продавцов, на культуру торговли… Так что, в эту сторону двинется вся экономика.
Тема нашей сегодняшней лекции – это поведение брома при атаке его молекулами хрома. Это в простонародье известно, как «закон Майкельсона-Шварца». Всем хорошо известно, что Майкельсон был крупным российским учёным, но мало кто знает, что Майкельсон работал со Шварцем. Шварц был репрессирован в тридцать седьмом году и, практически, расстрелян. До того, как он был расстрелян, он был помещён в Волго-Балт.
Мне 30 лет. Я стал различать русские лица, вспомнил, все девушки кто со мной хотели познакомиться - русские.
Но как знакомятся. Они сразу предлагают дать и забеременеть. Мне это не хорошо, потому что у меня не жизнь - болото. Пожилые и зрелые не хотят русских, тех кого встречаю, говорят родили иностранцам, ватникам и козлам не хотели.
Я в литовском городе, тут люди шипят и очень настойчивы, горды.
Я уже за жизнь от них устал. Я вижу , что надо мной угорают, травят, унижают только по расе. Я русский.
А что я там вру, эти мое горе, не вам горевать. Жить в гос бреду больше не желаю.
Так вопрос. А неужели русские бабы стали давалкамт. Тамбовские точно. В Вологде, Тамбове и Брянске русские то и остались.
В стране русских мало. Все мои русские друзья не могут жениться. А деньги держат удавкой.
Так как мне быть, русские бабы простые, я тебе дам, я хочу ребенка. Там мне со всеми спать? В городе, нас русских по пальцам пересчитать.
Так вопрос. Почему меня с детства унижают другие расы?
Особенно украинцы меня ненавидели, литовцы, разные метисы.
А русских в школе и не было.
Как отвечать молодой женщине, которая на кассе в ТРЦ предложила дать , с испуганным лицом?
Метисы надо мной угорают, особенно дети. Из-за расы. Я это понял
Да я прикольный бываю, очень строгий, очень умный. Но а как быть серьезным в дурацкой жизни, если не жить....а другой нету.