Подписался на тред.
Вы ничего не написали в сообщении.
Блджад, удивило, что "Литературная газета" еще не сдохла. Но лучше бы сдохла, чем публиковала всяких рокотовых.
Я многозначительно и красноречиво промолчал.
>Его удары по Достоевскому показательны. Набоков нападает на него с тем остервенением, с каким дефицит мысли нападает на бездну сознания. Он ополчается на то, что от него скрыто. На то, во что он не желает вникать.
Бгг. Любитель Доста порвался, заносите нового.
Бгг. Любитель Доста порвался, заносите нового.
>СПИРВА ДАБЕЙСА!!1
>ХТО НА ДАСТАЕВСКАВА?!!1
>А ШТО ВАШ НАБОКОВ-ТО НАПЕСАЛ?!!ТОК ПРА ПИДАФИЛАВ!!!1)))А ФЕДОРМИХАЛЫЧА В ШКОЛЕ ПРАХОДЯТ!ЭТА КЛАСЕКА!!!1
>ХТО НА ДАСТАЕВСКАВА?!!1
>А ШТО ВАШ НАБОКОВ-ТО НАПЕСАЛ?!!ТОК ПРА ПИДАФИЛАВ!!!1)))А ФЕДОРМИХАЛЫЧА В ШКОЛЕ ПРАХОДЯТ!ЭТА КЛАСЕКА!!!1
Лол, сколько любителей американского пустобреха порвалось. Факт остаётся фактом: "творчество" Володи - хуй да нихуя, сплошное наебалово, но долбоёбы до сих ведутся. Без лоха и жизнь плоха, что уж там.
>Без лоха и жизнь плоха
Лохами-то как раз можно назвать любителей невротика Достоевского, которые находят в его забитых психологизмами криминальных романах какую-то невъебенную глубину мысли и феласофию.
Это лучше, чем прилюдный акт самоудовлетворения автора разлитый на несколько десятков, а то и сотен страниц.
>Мой любимый писатель лучше!
>Нет, мой!
Если кто-то хоть на минуточку, хоть косвенно, намеком, шепотком, вскользь, вполголоса допускает, что творчество вообще и литература в частности кому-то там чего-то должны, тем более - поучать или там показывать какие-то глубины, а Настоящий Писатель вообще не человек, а монолит, гранитная глыба нравственности и бездна сознания, то такого кого-то надо навсегда отлучать от чтения и показательно бить батогами при попытке войти в публичную библиотеку по фальшивому паспорту.
>Это лучше
Чем?
>ни единой подлинной ноты
Но ведь наоборот Набоков ценил не мир больших идей, за который получал не только Достоевский, но и Сартр. А напротив, какую-то живую деталь, выхваченную писателем из наблюдений за природой, людьми, косточкой, прилипшей к листку.
Похуй и Достоёбский, и Набоков. Строго похуй. Не похуй такой уровень "критики". Совок в худшем смысле.
Рокотов, читал я твою статью про Набокова, газету купил и прочел. Ну, не понимаешь ты такую литературу, но зачем злобствовать-то? Прямо надулся высокомерием.
>Это варганил зрелый хищник, изголодавшийся по признанию.
>Он будет шагать к своей цели – шагать через стыд, через ясное осознание того, что, испачкавшись, теряешь моральное право на осуждение режимов и революций. Описав в звонких рифмах акт мастурбации, пропев песню о педофиле, увлёкшись «эротиадой», ты заявляешь о себе как о торговце, продающем эстетический эпатаж, и можешь отстаивать лишь одно право – право уподобиться зверю. Ты можешь кричать лишь о том, что всякий режим, не позволяющий тебе обрасти шерстью, ужасен.
>Направляясь во двор с рукописью «Лолиты», приговорённой к сожжению, и поворачивая назад, Набоков будет что-то в себе доламывать. Он будет дотаптывать в себе русского интеллигента, глушить его голос, его раздражающее ворчание. Он будет чувствовать на себе тяжёлый взгляд классиков и отстреливаться иронией и издёвкой. Он будет вполне понимать, что содержание в литературе неотменяемо, и будет неустанно заполнять пустоту своих книг облаком блёсток, невыносимой детализацией, и это разовьётся в полноценный невроз.
Действительно, один в один советская критика. Стиль тот же.
>Он будет шагать к своей цели – шагать через стыд, через ясное осознание того, что, испачкавшись, теряешь моральное право на осуждение режимов и революций. Описав в звонких рифмах акт мастурбации, пропев песню о педофиле, увлёкшись «эротиадой», ты заявляешь о себе как о торговце, продающем эстетический эпатаж, и можешь отстаивать лишь одно право – право уподобиться зверю. Ты можешь кричать лишь о том, что всякий режим, не позволяющий тебе обрасти шерстью, ужасен.
>Направляясь во двор с рукописью «Лолиты», приговорённой к сожжению, и поворачивая назад, Набоков будет что-то в себе доламывать. Он будет дотаптывать в себе русского интеллигента, глушить его голос, его раздражающее ворчание. Он будет чувствовать на себе тяжёлый взгляд классиков и отстреливаться иронией и издёвкой. Он будет вполне понимать, что содержание в литературе неотменяемо, и будет неустанно заполнять пустоту своих книг облаком блёсток, невыносимой детализацией, и это разовьётся в полноценный невроз.
Действительно, один в один советская критика. Стиль тот же.
Люблю Набокова, люблю и Достоевского. Рокотова, наверное, инфаркт бы от такого хватил.
Это ты троллишь так, да?
Как бы тебе объяснить? Понимаешь, букач всегда был консервативной, православной бордой. Здешних обитателей всегда, как никого другого, волновали проблемы отхода от корней, утрата нравственных ценностей современными молодыми людьми. Именно поэтому воззвания многоуважаемого Фёдора Михайловича всегда трогали чувствительные души этих строгих, принципиальных в вопросах морали, господ из букача.
Подобным же тебе матушкиным борцам за ложные ценности, иллюзорную свободу, привнесенную с запада, которая выражается прежде всего в том, чтобы поливать грязью уважаемых авторов и их ценителей, здесь никогда не было места.
Тебе не пристало быть здесь, как деревенской доярке не пристало проводить время на великосветском балу.
Я думаю, тебе лучше вернуться в /b/, где ты сразу же найдешь себе соратников из числа таких же ницшебродов и позерских презирателей общечеловеческих ценностей. Возможно, кто-нибудь из них предложит тебе роман Набокова, при этом шепнет тебе на ухо, мерзенько похихикивая: "Тут кароч ваще улет книжка пра то как лолю ебут. Этот Набоков наверно такой же биторд-ценник как и мы". Прочитав ее, ты возомнишь себе интеллигентом и ценителем высокохудожественного штиля, и, вероятно, вновь вернешься сюда. Но это уже будет совсем другая история.
10/10
>букач всегда был консервативной, православной бордой
ORLY? На старом Дваче ехал Сракин через Плевмана, на Тиречеве был сплошной фэнтези-сайфай, да и тут ничего особо православного-консервативного не вспоминается.
Поговори еще, блядь, с тухлой пастой.
И с охуевшим семеном-копипастогеем.
Имиджборды сами по себе консервативны.
«Потому что типичный двачановский быдлоид — он не только дрочер, он ко всему прочему моралист, ханжа и консерватор. Что вообще свойственно пидорам и извращенцам, в принципе говоря; все записные борцы с пидорасами рано или поздно оказываются гомосеками, фанатичные противники лигалайза — наркоманами, а профессиональные жидоеды — поголовно евреи».
Читал Лолиту и блевал.
Мерзотней задумки просто нет.
Мерзотней задумки просто нет.
Задумка и была, чтобы ты блевал.
Набоков не морализирует, он просто показывает тебе - вот, смотри, и такое может быть. Ханжам и моралистам от этого рвет пукан, они срут кровью и блюют. Just as planned.
Как? Ты пропустил те времена, когда Достоевский не сходил с нулевой?
а с чего блевать-то? мне жалко было Гумберта - он же и сам отчасти моралфаг, т.к. хорошо воспитан и описывает свою страсть, как пагубную.
да и ладно бы он насиловал младенцев, всего лишь пресмыкался перед малолетней шалавой-бисексуалкой небольшого ума.
так что ничего мерзкого, скорее что-то жалкое и грустное.
Да, весьма жалкий тип. Там скорее она его выебала, чем он её. И потом он исходил по этому поводу слюнями и соплями, а в конце вообще решил, что лучше бы он этого не делал. В общем, вся книга типичный "сап, двач, есть одна тян".
хотя когда он описал, как ей ноги ласкал, у меня встал лол
Я где-то уже описывал в красках, что лично со мной произошло на сцене с Лолитой и Гумбертом на диване. Не то чтоб у меня банально встал половой член (да во всем романе ему и голос подать негде, грань порнографии очерчена с непреклонной педантичностью), но я встал как-то весь, это обычное томление чресел вдруг ощутил во всем теле - до мозга, и побежал, побежал вниз по этой задыхающейся (тоже - задыхаясь), разгоняющейся, стремительно раскручивающейся сцене, перепрыгивая через три, четыре слова, целые пролеты слов, невольно вслух пробегая губами гумбертовские присказки и не в силах сам усидеть на месте, и - разрешился вместе с Гумбертом же, остекленело и по инерции уже страшного бега дочитывая до "Карменситочки" и "таратам". Если это не хорошая литература, то я не знаю тогда, что - хорошая.
>скорее что-то жалкое и грустное.
Алсо это у Набокова частый мотив.
Пожалеть тех, кого обычно никто и никогда не жалеет.
Да заебывают такие люди, у которых хорошая музыка - только джаз, а хорошая литература - только Достоевский. Ладно бы они еще разбирались в джазе или Достоевском, но не! просто это самые проверенные временем Имена, которые сложно низложить. А вокруг набокова-стругацких-пушкина-хуюшкина-пелевина и вообще всех-всех такого ореола нет, можно и говном полить.
начал читать "Лауру" - там про куколда какого-то будет роман?
Тамошний Лев Пирогов давно пишет в Спутник и Погром о Шукшинах и сочинении в ЕГЭ
А хули ж не писать заказуху в сип, если там платят?
>куколда
Извини, не понимаю.
ну там, вроде, про мужика, которому жена изменяет, а он терпит или что? если ты читал сию книгу - она маленькая и незаконченная, только набросок. через неделю смогу только дочитать, вот и интересуюсь у порядочных читателей за жизнь.
>вот и интересуюсь у порядочных читателей за жизнь.
Порядочные читатели такое говно читать не станут.
а что по масти читать порядочным?
Да, сперва Гумберт вызывает брезгливость, отвращение, а потом как-то проникаешься отчаянием и безысходностью его страсти.
>Набоков - мошенник и словоблуд (часто просто косноязычный)
Всегда хуею от этого клише, везде гг с еотами блять. Та возьми ты и подрочи наконец-то, и пиздуй заниматся чем-то сука полезным.
Чувства, любовь, желание всегда описываются так, словно этому нельзя противится. Дак нет же, можно ведь.
Но ведь про чувака который был педофилом и не выебал девочку читать не весело.
какого-то гривотряса закрыли же в том году на пожизненное за еблю младенцев и отправку цп в лс?
Не понимаю, почему Набокова все хвалят за его якобы великолепный язык? Все его произведения, которые я читал, просто насыщены пошловатыми каламбурчиками и кучей каких-то неуместных вводных слов и конструкций. Плюс ко всему совершенно идиотское построение предложений. Так впечатление, что пишет не русский человек, а иностранец, который с трудом выучил русский.
>иностранец, который с трудом выучил русский.
Собственно, так оно и есть. Если послушать его интервью, по-русски он говорил весьма неестественно.
Набокова принято считать аристократом, это не совсем так. Его мать была из семьи старообрядцев, то есть брак родителей походил на брак английского лорда и дочки гонконгского/голкондского купца. В эмиграции ситуация была отполирована до блеска самим фактом эмиграции, а также блестящей женитьбой на невозможной «Слоним». Это уже человек в белой рубашке и галстуке поехал на слоне через тропический лес: жара, лианы, вопли мартышек, круги пота подмышками.
Тут можно вспомнить судьбу «евразийца» Блейка-Оруэлла, бывшего бирманского полицейского. Аристократическая поза, принятая Набоковым, неубедительна и даже мало понятна. Вообще-то аристократы никаких поз не принимают. До такой степени, что люди двумя-тремя классами ниже могут принять эту «социальную естественность» за хамство. Набоков всю жизнь прожил на герценовской фальшивой ноте обиженного фальшивого аристократа и это делает его личную биографию малоинтересной для литературоведческого анализа.
Странным образом вроде бы фактурная, вроде бы парадоксальная, вроде бы где-то даже загадочная жизнь Набокова оказывается жизнью убежденного рантье и филистера. Не было в его личной жизни ни трагического одиночества, ни судьбы изгнанника, ни даже плохого или истеричного характера (не говоря уже об интересных патологиях). Жил человек в свое удовольствие, аккуратно потреблял мещанские радости и посмеивался. Все остальное – в книгах, действительно великих и осенённых таинственным хитросплетением смыслов.
В какой степени это была сознательная жизненная позиция? Думаю в гораздо большей, чем это можно себе представить. Дураком Владимир Владимирович конечно не был. «Прости господи глуповат» был Бунин.
Набоковская жизнь в Монтрё это итог карьеры процветающего буржуа. Опять же ловко вывернутая как продолжение судьбы изгнанника, будто бы из чувства нансеновского протеста решившего до конца дней жить в гостинице. В нескольких номерах люкса на всём готовом с прислугой и секретарями. На фешенебельном курорте. И так 17 лет.
Настоящим аристократом был вышеупомянутый Толстой. Уж этот никогда бы не стал писать политкорректную (для русского генетического изгоя) «Лолиту», а главное сказал бы западным послевоенным людям всё, что он о них думает. Мало бы не показалось. От его антишексипировских филиппик англичан до сих пор корчит до немоты. Показал бы Лев Николаевич и футбол, и бокс, и хоккей с шайбой. И энтомологию. Втрамбовал бы бредбериевских бабочек в грунт штучек так двести. Запомнили бы тульского лорда надолго.
Тут можно вспомнить судьбу «евразийца» Блейка-Оруэлла, бывшего бирманского полицейского. Аристократическая поза, принятая Набоковым, неубедительна и даже мало понятна. Вообще-то аристократы никаких поз не принимают. До такой степени, что люди двумя-тремя классами ниже могут принять эту «социальную естественность» за хамство. Набоков всю жизнь прожил на герценовской фальшивой ноте обиженного фальшивого аристократа и это делает его личную биографию малоинтересной для литературоведческого анализа.
Странным образом вроде бы фактурная, вроде бы парадоксальная, вроде бы где-то даже загадочная жизнь Набокова оказывается жизнью убежденного рантье и филистера. Не было в его личной жизни ни трагического одиночества, ни судьбы изгнанника, ни даже плохого или истеричного характера (не говоря уже об интересных патологиях). Жил человек в свое удовольствие, аккуратно потреблял мещанские радости и посмеивался. Все остальное – в книгах, действительно великих и осенённых таинственным хитросплетением смыслов.
В какой степени это была сознательная жизненная позиция? Думаю в гораздо большей, чем это можно себе представить. Дураком Владимир Владимирович конечно не был. «Прости господи глуповат» был Бунин.
Набоковская жизнь в Монтрё это итог карьеры процветающего буржуа. Опять же ловко вывернутая как продолжение судьбы изгнанника, будто бы из чувства нансеновского протеста решившего до конца дней жить в гостинице. В нескольких номерах люкса на всём готовом с прислугой и секретарями. На фешенебельном курорте. И так 17 лет.
Настоящим аристократом был вышеупомянутый Толстой. Уж этот никогда бы не стал писать политкорректную (для русского генетического изгоя) «Лолиту», а главное сказал бы западным послевоенным людям всё, что он о них думает. Мало бы не показалось. От его антишексипировских филиппик англичан до сих пор корчит до немоты. Показал бы Лев Николаевич и футбол, и бокс, и хоккей с шайбой. И энтомологию. Втрамбовал бы бредбериевских бабочек в грунт штучек так двести. Запомнили бы тульского лорда надолго.
Сравнение Набокова и Достоевского общее место, поэтому на нём стоит остановится подробнее. Мне кажется, что творческий метод этих двух гениальных писателей разнится чрезвычайно. Достоевский, как я уже писал, помещает головную фантазию в идеальный физический мир "критического реализма". Сюжетная схема начинает автоматически обсчитываться по законам трёхмерного мира с реальной физикой. В результате возникает сюрреально правдоподобное описание событий, очевидцем которых не мог быть никто. Даже сам герой.
Мир Набокова - рисованный. Причём рисованный покадрово, беличьей кисточкой. Была такая неприятная фаза в развитии компьютерных игрушек - началось повсеместное вытеснение рисованных сцен 3D графикой, а графика была ещё грубой, аппликационной. Получалось резкое ухудшение изображения. Так вот мир Набокова это гораздо более примитивная технология, чем у Достоевского, но технология тщательнейшим образом прорисованная. Не даром Владимир Владимирович месяцами сидел за микроскопом и срисовывал крылышки у бабочек.
Оба мира крайне реалистичны - "русская школа". Но достигается это разными методами и эффект тоже получается совсем разный. "Физика" Набокова на самом деле крайне неправдоподобна. История "Лолиты" совсем нелепа, всё повествование это незамотивированное, но тщательно, АБСУРДНО ТЩАТЕЛЬНО прорисованное убийство Куильти, музицирующего на фортеплясах в момент своего уничтожения. Гумберт - неестествен и нелеп, сюжетные ходы - издевательские шифрограммы, оставленные американским идиотом в идиотских американских мотелях. Сам автор - лысый 55-летний мужик, затравленный судьбой-злодейкой и сам себя уверивший в студенческой любви к цыганской уродке-жене. Это бунт очкастого мещанина против скручивающейся и лысеющей реальности. Правда этого вопля - вопля стареющего самца-фантазёра и потрясла весь мир. Народ почувствовал МОЩЬ. Так сказать, пейзажик с птичками, украшающий клетку мистера Лектора. Через всю "Лолиту" этот мотив и проходит: образ клетки и образ абсурдной езды по встречной полосе.
Мир Набокова - рисованный. Причём рисованный покадрово, беличьей кисточкой. Была такая неприятная фаза в развитии компьютерных игрушек - началось повсеместное вытеснение рисованных сцен 3D графикой, а графика была ещё грубой, аппликационной. Получалось резкое ухудшение изображения. Так вот мир Набокова это гораздо более примитивная технология, чем у Достоевского, но технология тщательнейшим образом прорисованная. Не даром Владимир Владимирович месяцами сидел за микроскопом и срисовывал крылышки у бабочек.
Оба мира крайне реалистичны - "русская школа". Но достигается это разными методами и эффект тоже получается совсем разный. "Физика" Набокова на самом деле крайне неправдоподобна. История "Лолиты" совсем нелепа, всё повествование это незамотивированное, но тщательно, АБСУРДНО ТЩАТЕЛЬНО прорисованное убийство Куильти, музицирующего на фортеплясах в момент своего уничтожения. Гумберт - неестествен и нелеп, сюжетные ходы - издевательские шифрограммы, оставленные американским идиотом в идиотских американских мотелях. Сам автор - лысый 55-летний мужик, затравленный судьбой-злодейкой и сам себя уверивший в студенческой любви к цыганской уродке-жене. Это бунт очкастого мещанина против скручивающейся и лысеющей реальности. Правда этого вопля - вопля стареющего самца-фантазёра и потрясла весь мир. Народ почувствовал МОЩЬ. Так сказать, пейзажик с птичками, украшающий клетку мистера Лектора. Через всю "Лолиту" этот мотив и проходит: образ клетки и образ абсурдной езды по встречной полосе.
>Паста крякуна
КТО НАВАЛИЛ ЭТУ ЗЛОВОННУЮ КУЧУ НА СТОЛ?!
да ну, набокоу оскорблял и немцев, и американцев и вообще писал, что хотел. где там толерантность?
Уродец советский закукарекал.
Здравствуйте, Дмитрий Евгеньевич!
Высрал кирпич.
Мимо Дмитрий Евгеньевич
За что его так любят?
Он же реально ушибленный и желчный ублюдок, тасующий факты на свой вкус.
То еврейку для пущей раСсовой гадливости превратит в цыганку, то про рантье пизданёт (ага, писать роман на доске в ванной, работая в трёх местах одновременно - охуенный повеса, ничего не скажешь).
И все эти "не было, не могло быть" на фоне "выпуклого реалиста" Достоевского - какой-то цирк одного урода.
Да, мне очень неприятно с пасты. От неё веет кумачом, который ДЕГ, теоретически, любить не должен. Так почему он такой "советский" в этой пасте?
> Так почему он такой "советский" в этой пасте?
Потому что он вырос при СССР и хуй когда от этой совковости избавится. Алсо вообще складывается впечатление, что он был таким полоумным старикашкой чуть ли не с детства. Лiл.
>За что его так любят?
Моськи, которые слишком трусливы для того, чтобы лаять на слонов, обожают мосек, у которых хватает для этого смелости.
>За что его так любят?
Просто его любят не слишком умные люди. Галаховский сам по себе охуенный детектор, тащемта: если человек видит в нём что-то большее, чем пожилого клоуна-шизофреника, то хуй в сраку такому человеку — это стопроцентный имбецил и мудак.
>что он был таким полоумным старикашкой чуть ли не с детства.
Он натуральный шизофреник просто, со справкой.
Да вот за то и любят. Ушибленный - это как раз тот, кто в тысячный раз принимает Дм. Евг. за настоящего, здорового и румяного литературоведа (вроде З-труда), хватается за сердчишко и бежит, потрясая биографиями: "Врете-с! Врете-с!" Каждая его миниатюрка настолько мила и фальшива, как елочный шарик, пуговичка, фарфоровая куколка, настолько комично-шизоидна, с этим нарочитым контрастом серьезного, угрюмого тона и жалкого, дрожащего, обнаженного содержания, с неизбывным запашком легкой придурковатости, настолько закруглена, внутренне завершена и безупречна (в большинстве) в этом тоне, вкусе, стиле, что стоит сотни зубодробительных литературоведческих изысканий и двадцати энциклопедических статей впридачу. Мило и смешно, и чем больше неправда, тем смешней и милей. Нет уж, говорят; нам подавай фактологию, "доказательства", а не то "хуй в сраку". Набычились: "поясни за Набокова", "кто на Достоевского". Очень мило.
Ваня поясняет по-хардкору за всю хуйню. Пик стронгли релейтед.
Набоков на самом деле был латентным ватником. Он всю жизнь тосковал по оставленной родине и своему оставленному на этой же самой родине детству. Это была даже не тоска, а такой вой по России, который он сам хоть и пытался заретушировать, но ему это так и не удалось.
Значение слова "ватник" сначала узнай, какел.
>Этот мальчишка выхватил пистолет и одним выстрелом уложил всех стариков, в том числе и меня
>так энергично отозвался в конце 20-ых годов И.А. Бунин на появление первых романов Набокова, писавшего тогда под псевдонимом Сирин
>Окаянные дни
>полная версия вышла в 1936
Они просто посрались в 30-х.
Лол, что за бедняга, раскрашенный как труп проститутки?
Изрядно прихуел с Бунина, к слову. Такого даже Лимонов не позволял себе.
Лол, у меня "Священные монстры" от этого пика.
Сейчас прикинул, а ведь и в самом деле Бунина задвинули на дальние полки даже конченные Марьиванны.
Всё-таки талант действительно обратно пропорционален любви к критике и лекциям.
> Лол, что за бедняга, раскрашенный как труп проститутки?
Кузмин же.
Не совсем понял, ты намекаешь, что у Бунина не было таланта, лол? Общепризнанный мастер, гений русского языка и ещё дохуя разных слов и эпитетов. Насколько я знаю, никто никуда его не задвигал, наоборот - почивает на лаврах. Да и если так посмотреть, то весь ранний Набоков до "Приглашения на казнь" включительно, вырос из Бунина. В плане языка, стиля, так это очень в глаза бросается. Не из Белого(только в "Даре" разве что можно увидеть его признаки) и не из Гоголя даже(хотя Бунин говорил, что вырос из Гоголя), а именно из Бунина. И в 20-е гг. Набоков Бунина очень сильно котировал и Бунин, как видим, тоже очень сильно котриовал Набокова, может видел в нем своего преемника по части русской литературной традиции. По крайней мере в "Машеньке" влияние Бунина видно невооруженным глазом. Сильно оно и в "Защите Лужина".
А причина, по которой Бунин так отзывался о людях на пике проста: они были представителями модернизма. А Бунин люто, бешено ненавидел модернизм, он считал себя преемником русской классической традиции.
Давай мы не будем фантазировать, хорошо?
>Не из Белого
В первую очередь из него
>и даже не из Гоголя
И во вторую очередь - из этого.
Так говорил сам Набоков, так считает подавляющее большинство исследователей.
Либо ты приводишь действительно мощные исследования и тезисы, либо идёшь пить чай.
>А причина, по которой Бунин так отзывался о людях на пике проста
Он был изрядным ублюдком с заоблачным самомнением, написавшим полторы посредственных книги.
>Так говорил сам Набоков
Пруфы? Набоков, по-моему, всячески открещивался от всяческих влияний.
Набоков - это не_свежее говно
Желчный был человек, что не умаляет его гения.
Так ведь сюжет-то у Набокова - это не главное. Вообще, во многих классических произведениях, заканчивающихся трагически, о концовке рассказывается чуть ли не сразу. То есть изначально события происходят под знаком рока.
А, ты про сноски - извини, сразу не понял. Да, это косяк со стороны издательства, которое выпустило принадлежащую тебе книгу. Видимо, это издание рассчитано на опытных читателей, которых не пугают спойлеры.
Не заглядывай в сноски.
Лал:
>...А вот в числе ненормальных вспоминается ещё некий Хлебников.
>Хлебникова, имя которого было Виктор, хотя он переменил его на какого-то Велимира, я иногда встречал ещё до революции (до февральской). Это был довольно мрачный малый, молчаливый, не то хмельной, не то притворявшийся хмельным. Теперь не только в России, но иногда и в эмиграции говорят и о его гениальности. Это, конечно, тоже очень глупо, но элементарные залежи какого-то дикого художественного таланта были у него. Он слыл известным футуристом, кроме того, и сумасшедшим. Однако был ли впрямь сумасшедший? Нормальным он, конечно, никак не был, но всё же играл роль сумасшедшего, спекулировал своим сумасшествием. В двадцатых годах, среди всяких прочих литературных и житейских известий из Москвы, я получил однажды письмо и о нём. Вот что было в этом письме:
>— Когда Хлебников умер, о нём в Москве писали без конца, читали лекции, называли его гением. На одном собрании, посвящённом памяти Хлебникова, его друг П. читал о нём свои воспоминания. Он говорил, что давно считал Хлебникова величайшим человеком, давно собирался с ним познакомиться, поближе узнать его великую душу, помочь ему материально: Хлебников, «благодаря своей житейской беспечности», крайне нуждался. Увы, все попытки сблизиться с Хлебниковым оставались тщетны: «Хлебников был неприступен». Но вот, однажды П. удалось-таки вызвать Хлебникова к телефону. — «Я стал звать его к себе, Хлебников ответил, что придёт, но только попозднее, так как сейчас он блуждает среди гор, в вечных снегах, между Лубянкой и Никольской. А затем слышу стук в дверь, отворяю и вижу: Хлебников!» — На другой день П. перевез Хлебникова к себе, и Хлебников тотчас же стал стаскивать с кровати в своей комнате одеяло, подушки, простыни, матрац и укладывать все это на письменный стол, затем влез на него совсем голый и стал писать свою книгу «Доски Судьбы», где главное — «мистическое число 317».
>Грязен и неряшлив он был до такой степени, что комната вскоре превратилась в хлев, и хозяйка выгнала с квартиры и его и П. Хлебников был, однако, удачлив — его приютил у себя какой-то лабазник, который чрезвычайно заинтересовался «Досками Судьбы». Прожив у него недели две, Хлебников стал говорить, что ему для этой книги необходимо побывать в астраханских степях. Лабазник дал ему денег на билет, и Хлебников в восторге помчался на вокзал. Но на вокзале его будто бы обокрали. Лабазнику опять пришлось раскошеливаться, и Хлебников наконец уехал. Через некоторое время из Астрахани получилось письмо от какой-то женщины, которая умоляла П. немедленно приехать за Хлебниковым: иначе, писала она, Хлебников погибнет. П., разумеется, полетел в Астрахань с первым же поездом. Приехав туда ночью, нашел Хлебникова и тотчас повёл его за город в степь, а в степи стал говорить, что ему удалось снестись со всеми 317-ю Председателями, что это великая важность для всего мира, и так ударил П. кулаком в голову, что поверг его в обморок. Придя в себя, П. с трудом побрёл в город. Здесь он после долгих поисков, уже совсем поздней ночью, нашёл Хлебникова в каком-то кафе. Увидев П., Хлебников опять бросился на него с кулаками: — «Негодяй! Как ты смел воскреснуть! Ты должен был умереть! Я ведь уже снесся по всемирному радио со всеми Председателями и избран ими Председателем Земного Шара!» — С этих пор отношения между нами испортились и мы разошлись, говорил П. Но Хлебников был не дурак: возвратясь в Москву, вскоре нашёл себе нового мецената, известного булочника Филиппова, который стал его содержать, исполняя все его прихоти, и Хлебников поселился, по словам П., в роскошном номере отеля «Люкс» на Тверской и дверь свою украсил снаружи цветистым самодельным плакатом: на этом плакате было нарисовано солнце на лапках, а внизу стояла подпись:
>«Председатель Земного Шара. Принимает от двенадцати дня до половины двенадцатого дня».
Честно говоря, я тогда и дропнул из-за потери интриги и интереса. Как считаешь, имеет ли произведение самодосточность и ценность саму по себе, стоит ли читать, зная всё наперед?
Не думай о синей обезьяне.
Читай в электронном виде, отключив сноски.
...Потом уже я понял, что он не столько желчный, сколько геморроидальный.
Да, помню это место у Катаева. Кстати, интересно, а почему в букаче никогда не бывало Катаев-тредов?
ХЛЕБНИКОВ ТАКАЯ СКОТИНА, ЧТО Я НЕ В СИЛАХ СДЕРЖАТЬСЯ И НЕ НАПИСАТЬ ОБ ЭТОМ ВО ВСЕХ КРАСКАХ
>Как считаешь, имеет ли произведение самодосточность и ценность саму по себе, стоит ли читать, зная всё наперед?
Да, стоит. Настоящая литература - да простят мне букачеры мой снобизм - не ограничивается фабулой и сюжетом. Я, например, с величайшим интересом читал "Моби Дика", хотя прекрасно знал, чем все кончится.
> Давай мы не будем фантазировать, хорошо?
Давай, но для этого надо прочесть Набокова и Бунина.
> В первую очередь из него
В перву очередь - каким боком? Ты сравни стилистически разнообразную, пёструю прозу Белого и раннего Набокова, с его длинными фразами, кучей вводных, подробнейшими описаниями, вниманием к деталям. это чистый Бунин, никаким Белым там и не пахнет, ни ранним, ни поздним.
> И во вторую очередь - из этого.
Влияние Гоголя очевидно у всех, кто работает с языком - от Чехова до Платонова, но влияние Бунина на раннего Набокова - очень велико.
> Так говорил сам Набоков, так считает подавляющее большинство исследователей. Либо ты приводишь действительно мощные исследования и тезисы, либо идёшь пить чай.
Либо ты, наконец, читаешь Бунина. Если у человека есть глаза, то чходство бросается сразу. Какая разница, что там говорил Набоков?
> Он был изрядным ублюдком с заоблачным самомнением, написавшим полторы посредственных книги.
Просто идёшь на хуй. Абсолютно похую каким человеком он был, он был гениальным писателем в первую очередь.
>Абсолютно похую каким человеком он был, он был гениальным писателем в первую очередь.
Категорически не похуй, если только ты не очередной левак-контрватник.
Посоны, вопрос такой. "Лолита" это последний момент контакта автора с письменным русским языком или были еще какие-то рассказы написанные/переведённые лично Набоковым по-русски/на русский после "Лолиты"?
во всех этих его послесловиях к американским изданиям русских романов и к русскому переводу "Лолиты" сквозит какая-то дикая, щемящая тоска по России. Так, к слову просто
во всех этих его послесловиях к американским изданиям русских романов и к русскому переводу "Лолиты" сквозит какая-то дикая, щемящая тоска по России. Так, к слову просто
Посоны, Набоков — ницшеанец?
Была, собственно, ещё "Ада", в которой и русский и французский языки используются, такая языковая смесь. Но вообще романов или их авторских переводов на русском больше не было. Рассказов тоже, кажется. Но ведь он писал ещё и стихи по-русски, так что о совершенной потере контакта вряд ли можно говорить, учитывая к тому же переводы "Онегина", "Слова о полку Игореве" и "Героя нашего времени". Жаль, что обратного он не сделал и не переводил ну хоть Шекспира, например.
Да, слышал про все эти true batch outboys the riot и прочее, но сам Аду не читал. Я вообще только недавно проникся Набоковым, до того читал "Дар" и он мне как-то трудно дался, не из-за сложности, а просто чисто эстетически, наверное. А тут недавно решил ещё что-нибудь почитать у Набокова, чтобы окончательно с ним для себя разобраться и мне прямо так зашло здорово. Читаю и получаю наслаждение. Решил так и продолжать. Набоков и Бунин как-то выпали из моего поля зрения, хотя и "Дар" и "Тёмные аллеи" были в своё время прочитаны, но впечатления остались неоднозначные. Видимо, пришло время переоткрывать для себя этих писателей. Вот этим, среди прочего, мне и нравится литература.
Для чтения "Дара", конечно, нужно хорошо знать литературу XIX века и начала XX века, ведь они пущены, так сказать, на подкладку романа. Что касается переводов, роман американского периода "Бледный огонь" переложен на русский Верой Набоковой, может быть, сам автор и перевёл бы его точнее, но она уж точно не уступила ему в упорстве (как сама писала, перевод был сложным и занял у неё три, кажется, года).
"Великому мастеру от прилежного ученика" - писал Набоков в письмах к Бунину в 20-ых гг. А вообще целая книга есть на эту тему "Бунин и Набоков. История соперничества". Говорят, хорошая.
Как насчёт малой прозы Набокова? Говорят, настоящий мастер познается только в малой прозе.
Сборник "Весна в Фиальте" очень годный.
Книга вышла, где все рассказы Набокова собраны. Большая часть их у него по-русски написана.
Набокопроблемы.
Понятно, когда я пишу: «человек сел на траву»; это понятно, потому что ясно и не задерживает внимания. Наоборот, неудобопонятно и тяжеловато для мозгов, если я пишу: «высокий, узкогрудый, среднего роста человек с рыжей бородкой сел на зеленую, уже измятую пешеходами траву, сел бесшумно, робко и пугливо оглядываясь». Это не сразу укладывается в мозгу, а беллетристика должна укладываться сразу, в секунду.
>Сьогоднi
>Закрити
Вата тоже читает Набокова?
Нет, конечно. Это низкопоклонство перед западом, а попы и бояре велят сосать только отечественное.
Я, конечно, знаю, что Набоков не любил Достоевского, но, читая, например "Соглядатая", я явственно вижу там "Двойника" Достоевского, а "Лолита", по-моему, уходит корнями в "Записки из подполья". Что со мной не так?
В некоторых его книгах и правда есть пародии на Достоевского. Герой в "Даре", который говорит о том, что было бы неплохо написать книгу про молодую девку и старого пса - имитация речи персонажей Достоевского.
Лем, например, в статье "Ставрогин и Беатриче" прямо сравнивает Набокова с Достоевским. Гумберт для него - это Ставрогин в другой тональности. Да и, несмотря на нелюбовь Набокова к Достоевскому, по крайней мере юмором своим и язвительностью они весьма похожи.
удивился - загуглил - не нашёл. ориджинал контент!
с меня чай, бро!
>почему в букаче никогда не бывало Катаев-тредов?
Бамп.
В статье Сараскиной "Набоков, который бранится" рассматривается это неприятие и дистанцирование от Достоевского, а выводы как раз такие, что Набоков прямо идёт по следу Достоевского, оказывается родствен ему по иным сюжетам и приёмам.
Так создай, будут.
>пародии на Достоевского.
Мне больше запомнился момент в "отчаянии", где идёт вполне себе такой наглый пелевинский кусок dostoevsky-style, я ещё, помню, взлольнул тогда.
>такого кого-то
>кому-то там чего-то
стилизаторы такие стилизаторы
"Х такой Х" - это стилизация.
>мне жалко было Гумберта - он же и сам отчасти моралфаг, т.к. хорошо воспитан и описывает свою страсть, как пагубную
лолшто, он же там пиздец циником показан и мизантропом. Какое моралфажество, о чём ты вообще. Он рассказывал, как было бы здорово, если бы Долли родила ему дочку, с которой он бы продолжил свои утехи, как только бы та подросла. Просто MMMAXIMUM CYNIC. Я вообще с "Лолиты" всю книгу проигрывал. Там о пиздостраданиях нету и речи. В этом плане я солидарен с этим аноном Хотя блевать не тянет, потому что всё доводится до такого фарса, что ты смотришь на это, как на ёбанный цирк. Небольшой намёк на моралфажество есть в конце. Такое чувство, что Вован такой, заканчивая роман, подумал - "Ну что-то я совсем разбежался, пора бы и честь знать".
А чё, Володьку-то сильно корректировали небось его забугорные корректоры? Есть инфа такого плана? Он же сам писал, что ещё в 30-ых перевёл "Отчаяние" на ингриш, дал почитать какому-то бусурманину, и тот прямо в первом абзаце нашёл у него дохуя ошибок.
НАБОКОВ БЕЗ ДУШИ А ДОСТАВСКИЙ С ДУШОЙ
Окей.
Окей.
Самое смешное, что так и есть.
А как же "Приглашение на казнь"? За уровень слога не скажу, но, кажется, Набоков там ясно сформулировал свою искреннюю позицию.
Да не формулировал Набоков никаких позиций в своих книгах, разве что, кроме, может быть, "Машеньки" - самого искреннего из всего им написанного. Он сам сто раз говорил, что его книги не несут никаких поучений, морали и чего-либо подобного, и откровенно недолюбливал т.н. литературу больших идей. "Вы оцените красоту игры" - вот и вся суть.
>Оказалось, что его чувство свободы основано на банальнейшей, постыдной идее, роднящей его с де Садом
Уебывай, моралфажное чмо.
Пригорело?
И наконец, существует вопрос грамматической правильности. Редактирование этого рода, да, собственно, и какого угодно другого Набоков воспринял бы как чудовищное оскорбление, если бы «Современные записки» — в былые дни — попросили у Сирина разрешения внести какие-нибудь изменения в любое из предложений его русской прозы. Но в качестве англоязычного писателя Набоков всегда чувствовал себя неуверенно. При всей энергии и живости его английского языка, он допускает порою солецизмы, некоторые из которых способны изумить всякого, кому известна общая его изощренность. Вследствие этого незначительные усовершенствования, предлагавшиеся «Нью-Йоркером»: исправленье инверсии, подпорки для какого-нибудь опасно провисшего термина, разбивка слишком длинного предложения на два, ритуальное преобразование «which» в «that», принимались мистером Набоковым со смиренной благодарностью. И однако ж какие перепалки возникали обычно, если редактор по недосмотру нарушал драгоценный ритм фразы, или неверно истолковывал аллюзию, или старался заменить собственными именами каждое из «он», «она» и «мы», забредавших в следующий абзац, заставляя читателя скрести свой некрупный затылок. И если нужен пример более специфический, укажем на синдром Опущенного Антецедента, возникавший снова и снова и приводивший к потасовкам, в ходе которых мистер Набоков, анти-антецедентонист с большим стажем, нередко терпел поражения, но также и одержал несколько славных побед.
Создается впечатление, что в самом начале сотрудничества Набокова с «Нью-Йоркером» редакторские попытки прояснить кажущиеся двусмысленности и причесать его прозу знаменовались большей частотой и беспечностью, чем на последних этапах. Автор испускал страдальческие вопли и что-то бубнил о презренности стараний приладиться ко вкусам журнала. Но постепенно редакционный отдел осознал, что труды, затрачиваемые им на возведение прочного моста, соединяющего две мысли, лежащие, как представлялось поначалу, в разных пригородах сознания, оказываются, при всей их благонамеренности, ненужными, поскольку автор лишь предпринимает еще пущие усилия, чтобы разрушить либо раскамуфлировать упомянутый мост, который только портит общий пейзаж.
Однако пора показать читателю и оборотную сторону описанного. Замечательная благожелательность, нежная и любовная заботливость — вот чем отмечались все редакторские запросы. В нескольких случаях, когда от автора твердо требовали произвести болезненные для него изменения фразировки, ему предлагались на рассмотрение словесные «подмены», но при этом идея состояла в том, что Набоков сам найдет чем заменить слова, вызвавшие возражения редактора. Впрочем, после того как глава принималась журналом, автор получал право отвергать любые предлагаемые ему подстановки и изъятия. Объяснения и дополнения, о которых время от времени просил мистер Росс («Сколько все-таки ванных комнат было в доме?»), нередко предоставлялись мистером Набоковым, что приводило к появлению новых восхитительных абзацев. Кэтрин Уайт, которая переписывалась с автором по всем этим вопросам, взяла на себя бесконечные хлопоты по выверке каждого апострофа, каждой запятой, по разглаживанию складок на помятом самолюбии автора, по сохранению набоковской прозы в неприкосновенности. Прекрасным доказательством гармонического согласия между автором и редактором является тот факт, что Набоков с алчностью усвоил как большинство поправок, относящихся до его норовистого синтаксиса, так и принятую в «Нью-Йоркере» прекрасную «замкнутую» систему пунктуации. И последнее, но далеко не самое малое восхитительный справочный отдел «Нью-Йоркера» несколько раз спасал мистера Набокова, который, по всей видимости, сочетает со своим педантизмом развитую рассеянность, от разного рода ошибок по части имен, дат, названий книг и тому подобного. Время от времени возникали сопровождавшиеся забавной перепиской препирательства относительно сведений, полученных этим отделом. Одно из них касалось трубы атлантического лайнера «Шампелен». Набоков отчетливо помнил, что труба была белая. Сотрудник «Нью-Йоркера» связался с Французскими пароходными линиями: ему сказали, что в 1940 году «Шампелен» еще не получил защитной окраски и труба его была, как и полагалось на этих линиях, черно-красной. Набоков ответил, что готов вообще опустить эпитет, но ничто не заставит его изменить столь ясно запомнившийся цвет. Быть может, военные власти Сен-Назера, предположил он, перекрасили эту штуковину, не известив о том нью-йоркский офис Французских линий.
Моралфаг, съеби, ты же не человек. Как можно не испытывать презрения к падали, у которой догмы предшествуют разумному суждению?
тред я не читал, но скажу.
У Набокова есть и глубина и тончайшие мысли. И жизнь во всей полноте.
Алсо, не любя достоевского, он надрачивал на Кафку - в тех же лекциях.
Его проблема глубже. Набоков - хуевый писатель, потому что он писатель для подростков. Он как прыщи, кафка, мысли о смерти, метал, и т.п.
Набокова надо пережить в свое время и забыть навсегда.
Два чая. Рано или поздно нужно его оставить и перейти к Пелевину.
А от Пелевина - к Быкову. А от Быкова - к Полозковой. А от Полозковой - к Робски. А от Робски - к Собчак. А от Собчак - к Саше Грей. А от Саши Грей - к российским авторам про "попаданцев".
>от Пелевина - к Быкову
>от Быкова - к Полозковой
>от Полозковой - к Робски
>от Робски - к Собчак
>от Собчак - к Саше Грей
>от Саши Грей - к российским авторам про "попаданцев"
>от Быкова - к Полозковой
>от Полозковой - к Робски
>от Робски - к Собчак
>от Собчак - к Саше Грей
>от Саши Грей - к российским авторам про "попаданцев"
отсылка к "Пирамиде" Леонова? Быков, кстати, пиарит эту книгу пиздец как.
Быков пиарит какого-то своего Леонова, нормальный Леонов уебал бы ему с ноги за такой пиар.
А по-моему отсылка к кругам дантова ада
Хотел сыронизировать, а описал цикл становления среднестатистического букачера.
ап
Выспренно мммм, могу весь день только это слово и повторять, смаковать его на языке, на губах, полуприкрыв глаза от блаженства. Выспренно, выспренно... Всё, все органы и частички меня, которые участвуют в говорении - связки, гортань, язык, губы - всё мелко дрожит от наслаждения произношения этих божественных созвучий, выспренно... Правая рука невольно опускается вниз, мимо легкомысленно расстегнутого пояса штанов, ниже, к накрахмаленому белью, и еще ниже, к уже трепешущему естеству, выспренно... Пальцы медленно оттягивают крайнюю плоть и головка члена трется об исподнее, увлажняя его влагой любви, выспренно... Всего несколько тихих незаметных фрикций, и моя любовь уже приподнимает штаны, ей становистя тесно, она просится наружу, еще несколько фрикций...
Напоследок я напишу это слово на зеркале, напишу семенем и саливой, чуть содрогаясь от уже накатывающего стыда. Но завтра я повторю это опять...
Выспренно...
Хуесор.
Набоков это ярчайший пример литературы ради литературы. Стиль ради стиля. Набоков невероятный нарцисс. Эстетский, разумеется. Буквально в каждом предложении видно самолюбование: "смотрите, как я могу играть словами, сравнениями и метафорами! Смотрите, как я умею!". Здоровый нарциссизм свойственен любому хорошему автору, но у Набокова он перерастает в самую настоящую автофелляцию: дрочить на собственное отражение для него уже слишком слабо (даже - обывательски), вот сосать самому себе - другое дело. Читатель, таким образом, уподобляется зрителю эстетского порно с самоудовлетворяющимся мужчиной.
Это ты тот чувак, что набочит тексты?
>человек сел на траву
На самом деле, фраза может вызвать массу аллюзий и ременесценций
Не знаю о ком ты я правда дрочу на выспренношютк это первый официально отнабоченый мной текст. я и набокова-то не читал, лол, его даже читать не надо, чтобы примерно представлять, как у него все выспренно
>я и набокова-то не читал, лол, его даже читать не надо, чтобы примерно представлять, как у него все выспренно
Твое "онабочивание" - говно, Набоков пишет не так.
>Один из моих представителей, скромный, кроткий холостяк, прекрасный работник, как-то на благотворительном балу, устроенном эмигрантами из России, выиграл увеселительную поездку. Хотя берлинское лето находилось в полном разливе (вторую неделю было сыро, холодно, обидно за все зеленевшее
зря, и только воробьи не унывали), ехать ему никуда не хотелось, но когда в конторе общества увеспоездок он попробовал билет свой продать, ему ответили, что для этого необходимо
особое разрешение от министерства путей сообщения; когда же он и туда сунулся, то оказалось, что сначала нужно составить
сложное прошение у нотариуса на гербовой бумаге, да кроме того раздобыть в полиции так называемое "свидетельство о невыезде из
города на летнее время", причем выяснилось, что издержки составят треть стоимости билета, т. е. как раз ту сумму, которую, по истечении нескольких месяцев, он мог надеяться
получить. Тогда, повздыхав, он решил ехать. Взял у знакомых алюминиевую фляжку, подновил подошвы, купил пояс и фланелевую рубашку вольного фасона,-- одну из тех, которые с таким нетерпением ждут стирки, чтобы сесть. Она, впрочем, была велика этому милому, коротковатому человеку, всегда аккуратно
подстриженному, с умными и добрыми глазами. Я сейчас не могу вспомнить его имя и отчество. Кажется, Василий Иванович.
Вот так пишет Набоков (это "Облако, озеро, башня", если кто не понял). Где тут подобное тому, что ты настрочил? Вы заебали, мудаки, называть Набокова выспренним и дрочащим на самого себя. Это напоминает испорченный телефон - одному дураку другой пересказал через жопу, а тот, довольный, повторяет.
Тот обнабоченный анон, конечно, тот еще долбоеб, но и репутация такая у Вована сложилась не просто так. Вот из Лолиты, любимое мое место:
>Дождь был давно отменен. Чернела теплая аппалачская ночь. Изредка проезжали мимо меня автомобили: удаляющиеся рубины, приближающиеся бриллианты; но городок спал. Не было на тротуарах той веселой толкучки прохлаждающихся граждан, какую видишь у нас по ночам в сладкой, спелой, гниющей Европе. Я один наслаждался тут благотворностью невинной ночи и страшными своими думами. Проволочная корзина у панели была чрезвычайно щепетильна насчет принимаемого: «Для Сора и Бумаги, но не для Отбросов» говорила надпись. Хересовые литеры светились над магазином фотоаппаратов. Громадный градусник с названием слабительного прозябал на фронтоне аптеки. Ювелирная лавка Рубинова щеголяла витриной с искусственными самоцветами, отражавшимися в красном зеркале. Фосфористые часы с зелеными стрелками плавали в полотняных глубинах прачешной «Момент». По другой стороне улицы гараж сквозь сон говорил «Автора убили» (на самом деле — «Автомобили»), Самолет, который тот же Рубинов разукрасил камушками, пролетел, с гудением, по бархатным небесам. Как много перевидал я спавших мертвым сном городишек! Этот был еще не последний.
>Дождь был давно отменен. Чернела теплая аппалачская ночь. Изредка проезжали мимо меня автомобили: удаляющиеся рубины, приближающиеся бриллианты; но городок спал. Не было на тротуарах той веселой толкучки прохлаждающихся граждан, какую видишь у нас по ночам в сладкой, спелой, гниющей Европе. Я один наслаждался тут благотворностью невинной ночи и страшными своими думами. Проволочная корзина у панели была чрезвычайно щепетильна насчет принимаемого: «Для Сора и Бумаги, но не для Отбросов» говорила надпись. Хересовые литеры светились над магазином фотоаппаратов. Громадный градусник с названием слабительного прозябал на фронтоне аптеки. Ювелирная лавка Рубинова щеголяла витриной с искусственными самоцветами, отражавшимися в красном зеркале. Фосфористые часы с зелеными стрелками плавали в полотняных глубинах прачешной «Момент». По другой стороне улицы гараж сквозь сон говорил «Автора убили» (на самом деле — «Автомобили»), Самолет, который тот же Рубинов разукрасил камушками, пролетел, с гудением, по бархатным небесам. Как много перевидал я спавших мертвым сном городишек! Этот был еще не последний.
А что здесь такого? Наблюдательность, точные образы, ничего лишнего. Где здесь вычурность-то?
>удаляющиеся рубины, приближающиеся бриллианты
Это огни фар, свет по форме похож на кристалл.
>Хересовые литеры
Это просто цвет, желтовато-янтарный.
>Самолет, который тот же Рубинов разукрасил камушками
Это описание самолетных огней, вот и все.
И где здесь вычурность? Все на своем месте.
Вычурность этого отрывка в том, что эти точные, остроумные образы сыплются на читателя беспрестанной грядой. Предложения просто перегружены выисканными, аристократично избыточными сравнениями и описаниями. В этом нет ничего дурного, но также нет ничего заурядного; сравни набоковский абзац с тем же Достоевским, и разница будет разительной.
>Набоков пишет так:
Говно вы оба.
Язык Набокова менялся и деформировался всю его писательскую жизнь, говорить "Набоков пишет так" и приводить один единственный пример, причём из русскоязычного цикла - это попросту скотство.
Если уж тут все так любят аналогии, то его можно сравнить с Луисом Уэйном от литературы, с поправкой на средства выразительности.
Совсем поздний Набоков - это почти то же, что и игра Бунина в "тёмные аллеи" как попытка на прощанье показать последователям, что и учитель ещё чего-то стоит (Solus Rex просто дышит диалогом с Сашей Соколовым, который Набокова весьма впечатлил), совсем же ранний - беззубый эпигон Бунина, "Дар" - поле экспериментов (скорее французских, чем русских, лол), где найти можно что угодно - от меткой метафоры, за которые все мы обожаем Набокова, до откровенного онанизма и графомании.
А ещё есть милый и по-ремизовски лаконичный Набоков "картофельного эльфа" и "дракона", хихикающий и плутовский Набоков "отчаяния" и "соглядатая", абсолютно безумствующий в языке Набоков "Ады" (которая, к слову, местами куда "непристойней" Лолы).
Это вам не Пушкин с его "Болдинской осенью" и "Петербургом", не Гоголь с "Миргородом" и чиновничьей волной. Набокова так много, что не проглотишь (инб4 сальная и глупая шутка, предельный для анона каламбурчик).
>приводить один единственный пример, причём из русскоязычного цикла - это попросту скотство.
Соглашусь, пожалуй (это был мой пост - с цитатой из "Облака"), но как-то не получается в одно сообщение запихать нужное число отрывков, демонстрирующих разнообразие Набоковского стиля, который, как ты справедливо заметил, не сводится к одной только вычурности, а включает в себя очень-очень многое. Все, что я хотел доказать - это то, что "пародия" не имеет ничего общего с оригиналом, а пародист - просто хуйло.
>а пародист - просто хуйло.
Большинство пародистов - хуйло.
Даже Сорокин в "Сале" изобразил Набокова через внешние атрибуты, абсолютно не проникнувшись игрой. Сорокинский Набоков - это какой-то барочный графоман, а вовсе не модернистский шутник, ступивший кончиком туфли на площадь постмодерна.
Вот это, например, дохуя онанизм, что ли?
Маленькую, но пухлую русскую энциклопедию “губа” заинтересовала лишь в качестве территориального округа в древней Ляске да еще полярной заводи.
Их губы обладали абсурдным сходством складки, тона и текстуры. У Вана верхняя напоминала формой летящую прямо на вас морскую ширококрылую птицу, тогда как нижняя, полная и хмурая, придавала его обычному выражению оттенок жестокости. Ни малейших признаков этой жестокости не замечалось в губах Ады, но вырезанная в форме лука верхняя и великоватая, пренебрежительно выпяченная, матово-розовая нижняя повторяли рот Вана в женском ключе.
В поцелуйную пору (две нездоровых недели беспорядочных долгих объятий) как бы некая странно стыдливая ширма отъединила наших детей от беснующихся тел друг друга. Впрочем, прикосновения и отклики на прикосновения все равно пробивались сквозь нее, будто далекая дрожь отчаянных призывов. Неустанно, неотступно и нежно Ван терся своими губами о ее – вправо, влево, вниз, вверх, жизнь, смерть, – отчего этот жаркий цветок раскрывался, являя контраст между невесомой нежностью наружной идиллии и грубым обилием потаенной плоти.
Были и другие поцелуи.
– Мне хочется попробовать твой рот изнутри, – сказал Ван. – Господи, как бы хотел я стать Гулливером величиною с гоблина и исследовать эту пещеру.
– Могу предложить язык, – ответила она и предложила.
Большая, вареная, еще пышущая жаром земляничина. Ван всасывал ее так далеко, как та соглашалась втянуться. Он прижимал Аду к себе, впивая ее небо. Их подбородки были совершенно мокры.
– Дай платок, – сказала она, бесцеремонно вскальзывая рукой в карман его брюк, но тут же выдернула ее, предоставив Вану достать платок самому. Без комментариев.
Набоков в любой данный момент времени tn не тождественен самому себе в момент tn+/-1, так что о нем, пожалуй, нельзя сказать ничего определенного. Его уже нет в "Машеньке", но еще нет в "Лолите"; движение, так сказать, уже давно закончилось, но ни сказать, когда оно началось, ни указать, где и как оно проходило, не представляется возможным. Поистине, Набоков - аномалия литературного процесса, неуловимый писатель, о котором нельзя сказать ничего определенного, поэтому любой положительный предикат относительно данного субъекта не может быть истинным. Так говорил аноним.
Исследования заверены комитетом Миттельверке
Продолжайте работу, вы делаете верное дело.
Тоже фанатеешь по формальной логике?
Гоняешь суждения по квадрату?
Разводишь пузыри эйлера?
Любишь, упрятавшись под тяжёлым одеялом в одной пижаме и с босыми ногами, проверять истинность умозаключений от противного?
Ты тот трипфаг, да?
А незаметно?
Рот твой ебал, чепушило.
Быков вот вообще так себе деятель, но про таких как вы, обнабоченых словоебов, недавно сказал довольно точно.
Потому что сам хуёво пишет.
Бунт косноязычного говнюка.
> А что здесь такого? Наблюдательность, точные образы, ничего лишнего. Где здесь вычурность-то?
Вот здесь есть не то, что вычурность, а просто какая-то безвкусица
Ее дрожащий рот, кривясь от горечи таинственного зелья, с легким придыханием приближался к моему лицу. Она старалась унять боль любви тем, что резко терла свои сухие губы о мои, но вдруг отклонялась с порывистым взмахом кудрей, а затем опять сумрачно льнула и позволяла мне питаться ее раскрытыми устами, меж тем как я, великодушно готовый ей подарить все – мое сердце, горло, внутренности, – давал ей держать в неловком кулачке скипетр моей страсти.
Последнее это вообще пиздец. Такого себе не позволяют даже писаки дешманских любовных романов.
> Язык Набокова менялся и деформировался всю его писательскую жизнь, говорить "Набоков пишет так" и приводить один единственный пример, причём из русскоязычного цикла - это попросту скотство.
А ты пердлагаешь русскоязычному читателю приводить отрывки из нерусскоязычного творчества Набокова, чтобы продемонстрировать все прелести авторского слога? Ты идиот?
Так ведь это не Набоков говорит, а Гумберт. А он старый гадкий пошляк. Далась вам эта "Лолита", собственно.
>А ты пердлагаешь русскоязычному читателю пок-пок
>2014
>игнорирует, что градация была и в русскоязычном сегменте - приведённые "Машенька" и "Дар".
>предлагает игнорировать развитие автора на основании лишь того, что сам не владеет литературным английским.
Да, ивашечка.
>ты идиот?
Холоп, тихарись. Гончие по следу пошли.
Я тебе, пидору трипфажному, ничего не говорил про "градацию в русскоязычном сегменте". Ты написал
> один единственный пример, причём из русскоязычного цикла - это попросту скотство.
Вот это "причём" здесь к чему? Ты типа тонко намекаешь нам, что русскоязычному творчеству Набокова далеко до заоблачных высот его овеянного лучами солнца английского слога?
Английский твой родной язык? Нет? Ну так завали ебло своё чепушье и не кукарекай. Как ты ни владей литературным английским, твоим родным он от этого никогда не станет.
Во-вторых, при всех своих изменениях язык Набокова сохраняет одну характерную, присущую Набокову во все времена черту - въедливое внимание к детали, позаимствованное им у Бунина, но Набоковым углублённое и доведённое до безупречного состояния. И говорить, что тут у него один язык, а там совершенно другой, абсолютно не похожий, это надо быть полным ебланом. У языка Набокова сохраняются все характерные черты и особенности на протяжении всего периода набоковского творчества, меняется форма.
У меня два вопроса. Почему вы называете аватаркофага трипфагом?
И, аватаркофаг, что за самку ты цепляешь, чем знаменита? Гугол молчит.
У нее странные пропорции лица и она вся какая-то негармоничная.
И, аватаркофаг, что за самку ты цепляешь, чем знаменита? Гугол молчит.
У нее странные пропорции лица и она вся какая-то негармоничная.
Тому що раньше у него трип был, но проебался.
>У нее странные пропорции лица и она вся какая-то негармоничная.
Да ты охуел!
http://youtu.be/S2OmGJVtPO8
не аватаркофаг
>шведская исполнительница, чьи трогательные и глубокомысленные тексты, музыка в стиле синти-поп...
Бля.
я попробую спеть песню в стиле ньювейв
мне хотя бы успеть до рассвета
а друзья говорят ты приятель не дрейфь
по спине меня гладят за это
Какой-то ты сопливый.
>Английский твой родной язык? Нет?
Вообще-то да.
Я до 11 лет шил в Корпус-Кристи, потом отца с миссией направили в Россиюшку, где стали отстраивать синагоги.
Мать из Беларуси, но русскому также учила меня с детства. Так что и русский, увы и ах, мой родной.
>ничего не говорил
Ты на борде или где? Контекст считывать не научился?
Я написал, что фраза "Набоков пишет вот так" уёбищна, потому как Набоков как только не писал, в т.ч. в духе того поста про "выспренно" (хотя и делал это лишь в тех случаях, когда пародировал безвкусицу и пошлость). Это основная мысль, прочее - obiter dictum (что, латинские выражения тоже нельзя использовать?).
>абсолютно не похожий ко-ко
Так можно сказать про любого писателя, указывая на преемственности в любых, даже полистилистических, текстах.
Есть даже отдельная дисциплина в филологии, которая показывает, что словарный запас и атрибуцию менять можно, а общий синтаксис у автора формируется крайне медленно. В частности, с использованием этих методик проводят автороведческие экспертизы.
Примеров тьма - от того же Бунина через Белого и вплоть до Елинек. "Пианистка" от "Детей мёртвых" отличается, например, многим, но любой профессиональный филолог без проблем определит авторскую принадлежность. Это также сложно подделать, как почерк (да, и даже какому-нибудь Сорокину себя не скрыть).
Однако это абсолютно не повод говорить, что Х пишет вот так и только так. И тем более не повод приводить отдельный отрывок как пример "типичного Набокова".
А "въедливое внимание к детали" - это вообще вода пятиклассника какая-то, речевое пошлое клише уровня "чарующие образы природы". А у Белого что, нет внимания к деталям? А у Леонова? Или теперь они пишут "как Набоков"?
Все набоковеды выделяют вполне чёткую периодизацию творчества Набокова, показывая, что его приёмы действительно очень сильно менялись - в частности, шло освобождение повествователя и его пунктуации (как в приведённом мною отрывке из "Ады" с его "без комментариев" и "вверх-вниз"), а ты тут будешь меня учить, крестьянский щенок.
Ты какие работы по Набокову-то читал? А самого Набокова всего прочёл?
В твоих постах я пока вижу набор клише /bo и ничего больше.
Потому что гои.
Она не очень знаменитая. Красивая, хорошо поёт и человек душевный. Какой ещё исполнитель будет тебе ставить автографы на каждом диске и отсылать по почте? (кроме друга-Васяна).
Ах да, раз уж тут сельскую школу открыли.
>вот это "причём" здесь к чему?
Ванька начал догадываться...
>ты типа тонко...
Вполне прямо, какая уж тут тонкота
>намекаешь нам
Тебе. Вряд ли на доске найдётся ещё один такой дебил. Место-то приличное, намоленное.
>далеко до заоблачных высот
Весьма далеко, увы.
Это больно, это горько - не смочь оценить по достоинству перемены в творчестве человека, который с детства, как и ты, владел и русским, и английским, но тебе придётся унять свою боль и наплести ещё этих жестковатых лаптей, да выпить чаю.
Набоков был жидом и пейсал для эстетствующих жидков.
Дискасс.
Дискасс.
> Я до 11 лет шил в Корпус-Кристи, потом отца с миссией направили в Россиюшку, где стали отстраивать синагоги.
И при этом приводишь выдержку из "Ады" в переводе, ага.
Ты такое унылое говно, что даже шутишь несмешно.
> Ты на борде или где? Контекст считывать не научился?
Я не ебу какой там контекст в твоих петушинных мозгах имеется. Ты написал говно, я тебе на него указал, не надо пытаться дать заднюю, чепуш.
> Так можно сказать...
Ты нахуя столько много абсолютно не относящегося к теме говна понаписал, маня? В спешке скроллишь википедию и вставляешь любые куски лишь бы выглядело пожирнее? Мы говорили об особенностях слога Набокова, ты же затираешь про форму, про ФОРМУ , пидор, разницу чувствуешь?
> Все набоковеды выделяют вполне чёткую периодизацию творчества Набокова, показывая, что его приёмы действительно очень сильно менялись
Да причём тут приёмы, манка. Я тебе говорю одну простую вещь: у Набокова есть характерные особенности языка, авторского языка, придурь, он об этом сам писал в предисоловии к "Другим Берегам", про сложности перехода с одного языка на другой, попробуй почитать.
> Ты какие работы по Набокову-то читал? А самого Набокова всего прочёл?
А ты хуй сосал?
> А у Белого что, нет внимания к деталям? А у Леонова? Или теперь они пишут "как Набоков"?
У Белого есть зацикливание на предмете, даже не на детали. У Леонова деталь - символ, а сеть деталей образует один из планов произведения. У Набокова внимание к детали - это внимание дотошного художника, описание её с разных сторон при помощи всевозможных метафор.
> Ах да, раз уж тут сельскую школу открыли
Да я твой грязный рот ебал, мудило
> Ванька начал догадываться...
Манька стала кукарекать и на гора выдала перл
> Это больно, это горько - не смочь оценить по достоинству перемены в творчестве человека, который с детства, как и ты, владел и русским, и английским, но тебе придётся унять свою боль и наплести ещё этих жестковатых лаптей, да выпить чаю.
Пять балов болезному, несите сюда плаху, этот пидорас закончился.
Любишь сочинять? А хуй сосать любишь? А сочинять как хуй сосёшь?
Старый тезис.
Жена Бунина (которой от Набокова пригорало почище мужа) говорила, что евреям Набоков ближе, чем русским.
Могу найти этот отрывок в монографии Шраера про отношения Бунина с Набоковым.
Сам Набоков из всех совписов весьма котировал Бабеля и Ильфа с Петровым.
Жена Набокова была еврейкой, хотя каких-то попыток утащить Владимира в их культуру она не предпринимала.
Среди израильских филологов Набоковым мало кто интересуется, своего в нём не видят.
Голливуд, как видим, тоже оказался к Вите весьма прохладен.
>И при этом приводишь выдержку из "Ады" в переводе, ага.
Если бы я это сделал, ты бы первым, зажав анус ладонью, побежал кричать о моей китчеватой "элитарности".
В остальном в твоих постах началась какая-то желчная ебота уровня даже не /b, а прямо-таки контактика.
Экое же чудо с больным русским шведская картинка делает.
Я так и вижу двачевского форсожора. Но ты молодец, потоньше будешь, даже книгу Шраера упомянул, которую здесь в букаче одно время форсил я. Шустрый петушок, молодец, старайся, годика через два будешь нормально тянуть.
Ты просто трусливое сыкло и пидор.
Ты выглядишь уёбищнее, чем оба уёбка-трипфага. А это ещё постаратсья нужно.
Алсо, они - не один ли это человек: тот под муслима косил, этот - под жида.
Хуйня.
Мне как-то похуй как я там выгляжу. Этого петуха я приметил ещё в треде про Лимонова и по содержанию его постов с удивлением обнаружил, что эта модная тварь, обожравшись моих форсов, корчит из себя великого литературоведа с претензией на какую-то небрежную, высокомерную неформальность. Мне такое говно не нужно.
>даже книгу Шраера упомянул, которую форсил я
Ты и Набокова зафорсил, помнится. Лишь бы повыше себя поставить, лапотник.
Книга Шраера была первым человеческим собранием их переписки, включая откровенно чернушные (местами - просто человеческие) моменты, вроде сцены с шарфом и блядьми. Издали её в этом же году. Каждый набоколюб купил её себе и прочёл.
>обожравшись моих форсов
ЧИГОЖ ТЫ БЫДЛУ ГАДНАТУ СПАЛИЛТА(((
Хуже ёбнутого пролетария может быть только ёбнутый русский пролетарий с претензией на вкус. Это про кого, не знаешь? Ха, да про тебя же, пидор!
>в треде про Лимонова
Ты зашёл в пидорский тред, где принялся выискать и изобличать пидоров, я правильно понял?
Жид, закройся.
О, Манька потекла.
> Книга Шраера была первым человеческим собранием их переписки, включая откровенно чернушные (местами - просто человеческие) моменты, вроде сцены с шарфом и блядьми.
Молодец, прямо как по аннотации отчеканил. Книга Шраера вышла недавно и никто бы тут про неё никогда в жизни не услышал, если бы я не упомянул.
> ЧИГОЖ ТЫ БЫДЛУ ГАДНАТУ СПАЛИЛТА(((
Ну как чего ж, чтобы показать своё превосходство. Не ожидал, правда, что тут же нарисуется столь скорый выкрест в твоём лице, да притом настолько дёшево пытающийся изобразить собственную исключительность.
> Ты зашёл в пидорский тред, где принялся выискать и изобличать пидоров, я правильно понял?
Да.
>и никто бы тут про неё никогда в жизни не услышал, если бы я не упомянул.
Это уже клиника.
Ты больной.
Это констатация факта, петушок.
Я и не спорю, что "ты больной" - это констатация факта.
Не спорю и с тем, что ты петушок.
Хоть и обнимаю тебя, прижимаю, мутузю.
Опять несмешно, маня. Да что же за напряг-то у тебя такой с юмором.
Семён, лучше нацепи обратно трипкод.
Семёнить как-то уёбищнее.
мимо
Нет, он не Семён. Это выблядок моих форсов. Какое же говно в итоге получилось, ёбаный Франкенштейн. Этот пидор спрашивал зачем я "палил годноту быдлу". Очевидно для того, чтобы сформировать себе тут интересного собеседника, потому что мне тупо скучно. А вышла вот такое вот претенциозное говно. Девять месяцев я потратил на то, чтобы стараться вести тут интересные беседы и потихоньку привить местному анону свой литературный вкус. Кое-где это удалось, но тут выскочил этот недоношенный эмбрион и начал разбрасываться направо и налево моей, ещё не успевшей как следует свернуться внутри его мяса спермой. Гадкое чувство, хочется пинкачами запихать его обратно, в ту пизду из которой он вылез, чтобы доносился, чтобы хоть кожей оброс.
Безотносительно Набокова, что местная шведская певица, что его фантомы-семены-собутыльники-одинаковые уебища, я вас презираю.
Это та ситуация, когда ноубади из райт, еврибади из ронг, вы оба или трое? одинаково неприятны.
Вообще хуею с этого треда, как же он наглядно-хрестоматичен. Куча безликих безымянных мамкиных лингвистов, филолухов и литературоведов спорят над тушкой обычного, пусть качественного, прельстивого, но словоблуда. И при этом каждый пытается следующего пересловоблудить с высоты своего дивана. Получается у всех одинаково уебищно. И недо тут отмазы кидать, что это мол траллинг и жирнота, адекватики развлекаются. Такая же хуйня вокруг набочища творится уже сто лет, а нового набокова так и не появилось, только старого в динамо-машину превратили в гробу.
Это та ситуация, когда ноубади из райт, еврибади из ронг, вы оба или трое? одинаково неприятны.
Вообще хуею с этого треда, как же он наглядно-хрестоматичен. Куча безликих безымянных мамкиных лингвистов, филолухов и литературоведов спорят над тушкой обычного, пусть качественного, прельстивого, но словоблуда. И при этом каждый пытается следующего пересловоблудить с высоты своего дивана. Получается у всех одинаково уебищно. И недо тут отмазы кидать, что это мол траллинг и жирнота, адекватики развлекаются. Такая же хуйня вокруг набочища творится уже сто лет, а нового набокова так и не появилось, только старого в динамо-машину превратили в гробу.
Ебать ты демиург. Пару галактик уже родил из своего чрева, пожрал пару суперновых? Таблетки принял, страдалец? Судно сестричка-то выносила сегодня или опять в говнище сидишь?
Это ты читал Апдайка, строил коллайдер и просил нас рыть котлованы?
--------
Т.е. это ты, технароблядь, "вынашивал" тут собеседника?
Да ты же ещё более ёбнутый, чем весь наш шалман с гемалем, пергидрольной блядью и вафликом-антиутопистом.
Букачер, я просто развлекаюсь, поливая говном мерзкую, ненавистную мне аватаркотрипоблядь. Не мешай мне, лучше присоединяйся. Или эта блядь становится обратно анонимом, или каждый раз будет получать тугую струю урины в свою харю. У нас здесь есть один трипфаг, его вполне хватит для букача. Больше не надо, тем более таких пидорасов как этот.
Ты заебёшься меня выгонять, перхоть.
Я тут пизду коровью пересидел, и на твою могилку ссать буду.
Предел твоего вербовочного недоискусства - создать себе семёна-подсоса.
Ты жалок, слаб, глуп, косноязычен. Ты - суть старого букача, который надо похоронить.
Я буду выжимать тебя фотокарточками, пока твой дискурс не сузится до твоих же постов, конюх.
Вы совсем тут пизданулись в своем аду аватарко-трипфагов, латентных вниманиешлюх, божественных сущностей, типа вот этого
и сломанных детекторов. Я мимо шол и ахуел настолько, что не сдержался. Тут же твой отбитый головной процессор начал панически подбирать шаблончик - кто же он кто же это кто же. Ебанись, короче.
Ты строишь из себя олдфага, но явно не понимаешь значение слова "трипфаг". Он - аватаркоблядь. Трипфаг тут итак один (если это действительно разные люди, в чём я, кстати, сомневаюсь).
Ты вымораживаешь и бесишь, хоть бы пасты ему сочинял.
Нахуй ты ему подмахиваешь, как сука, уёбок?
Здесь тебе не /mu (где такую хуйню уже никто не слушает).
Собери себе пак и успокойся. Какое отношение эти песенки имеют к Набокову, к /bo, к литературе?
Ты пишешь слишком дохуя, чтобы говорить "я просто злю его азазаз" и постишь слишком агрессивный объект (бабу), чтобы с тобой тут говорили спокойно, как тебе, очевидно, хочется.
Сними картинку и толкай свои мысли дальше, тебя будет приятнее читать людям. Потому что посты у тебя вполне интересные.
Ты, походу, не совсем понял с кем ты имеешь дело. Я не позволю тебе похерить труд моей девятимесячной деятельности по переформатированию сознания букача. Я червем въелся и так просто меня не вывести. Ваши центровые, назовём их так, фигуры уже заглотили наживку и ты тоже, парниша. Я здесь выстраиваю себе новый дискурс, а ты неудавшийся плод его, поэтому ты тут не нужен, уходи по-хорошему. Я доверну эту ёбаную клоаку в нужную мне сторону, а потом буду только сидет и дёргать за нужные мне ниточки. Букачеры будут сами говорить за меня моими же словами! Ты не представляешь какое это наслаждение, собственный кукольный театр! Даже ты говоришь моими словами, но неправильно, через жопу, просто работа ещё не довершена. Вернись, пожалуйста, на место, продолжим наше дело. Ведь это интересно быть проводником чьей-то воли, ты разве не заметил? По-моему заметил.
Если это всё семён, то он ёбаный гений шизофрении.
> Букачеры будут сами говорить за меня моими же словами!
А ты чьими словами будешь говорить, шизик?
Ага, ну, ты типа, нахуй сходил бы.
Все, блять, нацепляю аватарку и всем остальным рекомендую сделать тоже самое, и без них не постить вообще никогда. Надеюсь тогда букач либо закроют нахуй, либо отменят картинки вообще нахуй либо еще что-нибудь нахуй нахуй. Я буду мисима.
А в итоге все закончат как их аватарки.
Муслим словит гностический катарсис, педовка уедет жить в Швецию, а ты вспорешь брюхо.
Не самая плохая смерть. Отдай семь жизней за Букач!
Что вы сделали с букачем, идиоты?
Почему бы не обсудить книги.
Предлагаю тему - Вербер "муравьи".
Я правильно понял, что в конце герой избавился от власти муравейника?
Почему бы не обсудить книги.
Предлагаю тему - Вербер "муравьи".
Я правильно понял, что в конце герой избавился от власти муравейника?
Фаг, переводи мне, о чём она у себя на лицокниге говорит?
Вангую феминохуйню.
Вангую феминохуйню.
死白い乙女
Я буду смотреть! Скучно мне, понимаешь, братишка, скучно! А говна в голове много, много говна разного. И вот, я подумал, что смешав это говно(надо же куда-то его девать, чтобы не лопнуть, верно?) со всяческими интересными среднестатистическому букачеру вещичками, признаюсь, весьма занятными, интересными вещичками, о которых на букаче говорить не принято, потому что о них мало знают, и проведя всё это, совершенно незаметно, так сказать приклеив к нужным мне литературным произведениям, я выстрою новый дискурс, основанный на том, чего в принципе нет и быть не может. Ну, идея не нова, конечно, но в рамках букача прямо-таки революционна. Резонный вопрос: а что потом? А потом, воспользовавшись этим шаблоном, мы будем с вами, как под копирку, вести литературную игру по всем фронтам букача, с одними и теми же выводами, но, что гораздо более важно, метафизика будет сводиться тоже к одному. Она и так, по большому счёту, сводится к одному, но не к тому к чему надо, дорогие аноны. У нас совсем другая цель. Представьте себе кипучую, клокочущую кучу говна. В ней много отходов из всевозможных жоп Маш, Петь, Вань и Марин, но сути это не меняет, куча говна - это куча говна. Вот так, если вкратце. А знаете что самое прикольное? То, что процесс необратим и вы никогда не выкупите чей именно пальчик находится в вашей жопе, и не потому, что ручки-то вот они, а потому, что никакого пальчика вы не почувствуете, хотя он, между тем, есть.
Благодарю за внимание.
Император Букача
это мой официальный титул, чего уж мелочиться
Ты просто жирдяй. Да. Не старайся напечатать дохуя пасты. Она все равно остается жирной.
Еще этой весной пытались провернуть что-то подобное; новый дискурс не прожил и треда. Все закончилось яростным срачем, куда-то пропал сомнджанк - революция сожрала своих детей. Что же касается тебя, то я не могу представить, как такого крикливого щенка может кто-то всерьез слушать, я уже не говорю ни о каких дискурсах. Ты сначала наберись пафоса и гордости, чтоб по крайней мере не срываться на каждого гневными полотнами невразумительного лая. Создай себе интересный имидж, чтоб узнавали по почерку, напиши пару интересных паст или придумай заебатый форс, you know the drill.
Как будто не очевидно, что ему это не под силу.
Пасты писать - не трипфагов гонять.
Сомн подавал голос в каком-то треде.
Это же он разбирал "кровь"?
Он написал, что было норм, а потом забыл.
А зачем их гонять. Чем больше клоунов, тем веселее цирк. Тем более нужны, жертвы, оппоненты, на которых будет коваться новый дискурс.
>Тем более нужны, жертвы, оппоненты, на которых будет коваться новый дискурс.
Ты даже писать без ошибок не можешь, прол. Какой тебе "ковать", какой "дискурс"?
Только запятую лишнюю поставил, последствия правки. А остальные твои претензии мне непонятны.
>Какой тебе "ковать", какой "дискурс"?
Фигура речи, может не совсем удачная, но к моей грамотности отношения не имеющая, дотошный ты червь.
Если "параша" - это дискурс, то ты определённо грезишь о букаче как параше.
>новый дискурс
Дискурс уровня "азаза, мамку твою ебал". Пора проебать вторую букву в /бо/, товарищи!
>проебать вторую букву в /бо/
Ну, или первую по горизонтали отразить.
От себя обещаю перестать постить Молли через месяц, если этот уёбок сдохнет в мучениях навечно.
Кто сдохнет?
1. Кто ты?
2. Кто твои друзья?
3. Кто тебе здесь рад?
>совсем же ранний - беззубый эпигон Бунина
Вот прямо уж так и беззубый?
Трипфаг врать не станет, склонись перед его величием. А еще лучше - перед моим, ибо я есть чудовище Франкенштейна, порожденное его всемогущим форсом.
Превратили букач в какой-то отстойник со своими трипфагами. Арго хоть адекватный, а этот буйный слишком. Ещё и император букача нарисовался или это всё один и тот же Семён? Я нихуя не понял.
> Solus Rex просто дышит диалогом с Сашей Соколовым, который Набокова весьма впечатлил
Вот это бля знаток, браво!
Букач, твои "ценители литературы" не перестают удивлять меня. Ну конечно же, конечно же, Набоков, работая в 1940 году над Solus Rex, вёл в нём диалог с Сашей Соколовым, родившимся в 1943 году.
Сделал мой день.
И не говори. Я за выдворение всей этой вниманиемрази, но меня никто не поддерживает. Все радостно собираются вокруг арго, стоит ему только высунуть свой одухотворенный ебальничек, а этот хуила везде сует своего червя в платиновом парике.
Все любят авторитеты. Всем нужны герои. Нет букача без арго и т.д. Мерзко, отвратительно, невыносимо.
Арго, уймись.
Все давно поняли твой хитрый и ебанутый план.
Я не понял, например. Пояснишь?
У. Как будто никто не заметил семёна, который типо говорит, что некий трипфаг ещё более менее, а все остальные пидорасы.
Воспринимаю это свойство как божий дар
Стоит ли тебе беспокоится? О боже, да
Мои способности дают неограниченную власть
Над всеми, в том числе и над тобою, Вась
Я залезаю без палева в твой жалкий разум
Все что ты подумал когда-либо я вижу разом
Я вижу все твои планы и замыслы
Ведь ты мне неприятен, как подмышечные заросли
Я изучаю твою карту двух полушарий
Я что-то типа моряка тут, я в этом шарю
И пересек не одну тысячу экваторов
Если развивать эту романтичную метафору
Я делюсь с тобой твоим же грязным бельем
Открывая тебе подлое нутро твоё
А ты стоишь передо мною дрожа губками
Я тебя лениво разбираю как пакет с покупками
Я способен прочитать твои мысли
И тебе несдобровать они плохие если
Упираться и жалеть будешь после
И об этом я узнаю тоже, ведь я читаю мысли
Я знаю все тайны
Я изничтожу тебя, ты только повод дай мне
И ты его дал мне
И я швыряю в тебя же твои же камни
Ну что, пацаны, прочёл я последний неоконченный и наполовину уничтоженный русскоязычный роман Набокова "Solus rex". Володя - пидор, конечно. Как, ну как можно было не дописать такой-то охуенчик?? Пиздец, как будто меня оттолкнули перед предкульминационной фрикцией.
Не помню наверно, но solus rex позже вошел (или разросся) в pale fire, - но это уже на английском.
>Как, ну как можно было не дописать такой-то охуенчик??
Бенд-синистер не читал что ли? Там и Одинокий Король, и заодно Истребление тиранов. Наверно, три моих любимых его произведения.
Расскажите лучше, каким Набоков был в обычной жизни? Всем известно, что его книги и герои автобиографичны. Вот был, значит, мальчик, был подросток, эмигрант, писатель, преподаватель, учёный. Откуда среди них взялся Лужин? Если Набоков брал всех этих Мартынов и Ганиных из себя, не могло ли быть так, что он взял изнутри себя и Лужина? Потому что так точно и хорошо описать такого человека можно или будучи им, или близко наблюдая такового, как мне кажется. Я не читал его толстых биографий, только «Другие берега», герой которых очевидно предпочитает семью друзьям и компаниям. Может, он был такой савант, гениальный в написании текстов, талантливый в шахматах и энтомологии, но неуклюжий и неумелый в реальной ИРЛ?
>Всем известно, что его книги и герои автобиографичны.
Дрянь какая, кому это известно? Помню его фразу из "лекций", мол, ни одного биографа он ни в жизнь к себе не подпустит.
А про автобиографичность - это очень тонкий вопрос, лучше не начинай, просто запомни, что кидаться такими фразами не нужно, ибо это неправда ни в одном случае.
>Помню его фразу из "лекций", мол, ни одного биографа он ни в жизнь к себе не подпустит
Как это соотносится с моим предположением, что его герои автобиографичны? Чтобы заметить автобиографичность, необязательно жить рядом с автором, можно просто уметь читать.
>Чтобы заметить автобиографичность, необязательно жить рядом с автором
Точно так же не обязательно брать всех героев из себя, достаточно быть наблюдательным и внимательным к мелочам. А уж разбавлять подсмотренное своими чертами характера и выдумкой можно в разных пропорциях.
Я так подумал, что если он не хочет подпускать к себе биографов по одной причине, то по той же он не стал бы писать автобиографично. Причина эта - скрытность в личной жизни. Или страх быть понятым не так, расплодить сплетни и прочее.
>Всем известно, что его книги и герои автобиографичны
Лол, а Набоков как раз таки настаивал на обратном. Кроме "Машеньки".
Сегодня, скользя взглядом по корешкам набоковских книг, ясно осознаёшь: в этом нет ни единой подлинной ноты. Здесь всё – имитация, здесь всюду – расчёт и угадывание.
Его ранний, исполненный стилистической свежести роман «Король, дама, валет» – вещь показательная. Там кроткий провинциал садится в поезд и катит в Берлин. Музыка слов бесподобна. Не думаю, что кому-либо по силам тягаться с Набоковым в надежде затмить его языковое звучание. Однако книга восхищает ровно до того момента, когда писатель начинает интриговать. С этой страницы ты погружаешься в кропотливое описание заговора и несостоявшегося убийства, постепенно с ужасом осознавая цель автора, завлекающего солидного покупателя романом, изящным и интригующим.
Есть ингредиент, за вычетом которого нет литературы. И этот ингредиент – глубина. И сколько бы автор ни вливал в свою книгу изысканности, всё равно создаваемый текст остаётся чем-то не вполне достойным человеческого ума.
Отмахиваясь от этого обстоятельства, Набоков примет позу и начнёт нести агрессивную чушь, и чем больше слов он произнесёт, тем очевиднее будет шаткость его позиции.
Его лекции по литературе поверхностны и лукавы. Видно, как он вбивает в юные головы чисто эстетские установки. Видно, как он постоянно оправдывает и утверждает себя.
Его удары по Достоевскому показательны. Набоков нападает на него с тем остервенением, с каким дефицит мысли нападает на бездну сознания. Он ополчается на то, что от него скрыто. На то, во что он не желает вникать. Скучно всё это, господа, да и утянет ещё, чего доброго, в такие дебри, из которых не выберешься, – где нагрузят сознание, оживят чувство долга, изменят мировоззрение и отнимут покой. Зачем это нам, пламенным энтомологам? Бежать от этого, отстреливаясь залпами бронебойной иронии!
Сегодня ясно осознаёшь, что именно отсутствие содержания и сделало Набокова Набоковым. Он целиком растворился в изяществе, всю творческую энергию направив на извлечение звуков. Звуком, нотой он в итоге и стал. Если бы содержание было, это был бы другой писатель, возможно, явивший миру что-то абсолютно неслыханное. Но вышло иначе. Вместо подлинной драмы и глубины явлен был симулякр – светлая ностальгия по ушедшей России, запечатлённой детским сознанием, эта чрезвычайно удобная ниша мировоззрения, позволяющая рисовать себя кем-то и не вдаваться в дискуссии. А под занавес к привычному негодованию по поводу русских революционеров прибавился свод торжественных PR-принципов, салютующих новой родине и звучащих, как текст присяги.
Сегодня, читая Набокова, ловишь себя на мысли, что даром теряешь время. Тебя быстро усыпляет журчание его текста, текущего неторопливым потоком и начисто лишённого смысла. Ты вполне понимаешь, что стояло за его коронацией. Набоковым, его высотами стиля и звонкими оплеухами классикам долбали не только по советскому хилиазму. Он оказался идеальной машиной оглупления, крайне важной для нового, постмодернистского общества. Неслучайно постмодернисты смотрят на него, как на бога.
Набоков мечтал увидеть Россию, где издан «Дар». Он не дожил до этого счастья, но нам вполне повезло. Мы увидели страну, где погасли звёзды и просветлённая, обладающая безупречным вкусом элита обнажила клыки. В этой стране восславили всех, кто тащил в культуру Танатос и от кого культура защищалась с помощью советских властей, действующих то мудро, то тупо.