Во-первых, освобождение от страха творчества. Ведь, согласно авторитетным исследованиям в этой области, именно страх более всего мешает человеку приступить к творчеству. Человек боится создать очередную глупость и стать посмешищем (например, перед самим собой). А что есть глупость, как не «очевидно-ошибочное»? Но если наше творчество заранее обречено на ошибочность, то бояться нечего — нас уже не пугает то, что наше творчество будет недостаточно совершенным. Когда мы знаем, что истина уже есть, наше творчество будет самым продуктивным. Ведь творчество, целью которого является поиск истины, сопряжено с громаднейшей ответственностью. А если такой цели нет (потому что истина уже дана), мы можем более свободно выражать и воплощать наши идеи.
Во-вторых, избавление от навязчивых идей. Людям свойственно преувеличивать значимость своих достижений. Непредвзято мы можем оценить только чужое творчество. Мы ценим наши находки не за их значительность, а за их «нашесть». А на деле своим открытиям можно доверять меньше всего. Каждое наше — даже самое маленькое — открытие мы склонны превозносить (по крайней мере, про себя) как «открытие века». Наши идеи становятся тогда «идеями фикс» — и иногда на довольно длительное время. К счастью, в большинстве случаев это рано или поздно проходит. Но на весь период этого «восхищения» самим собой наши творческие способности парализуются. «Если уж сделано столь великое открытие, то зачем искать что-то еще?», — кажется нам. Если же мы будем считать наше творчество ошибочным, мы никогда не будем рассматривать его как законченное и исчерпанное. Кроме того, навязчивые идеи омрачают наше видение мира. Бывает, что книга, написанная писателем, влияет на писателя не меньше, чем писатель повлиял на книгу. Но в действительности истина неизменна, и потому наше видение её не должно изменяться от каждой удачной мысли, приходящей нам в голову. Последующее в нашем мышлении не обязательно лучше предыдущего. И как это ни удивительно, наши мысли не всегда верны. А мы, как правило, этого не понимаем. Всё это предотвращается, если считать любой продукт своего творчества ошибочным. Тогда ни о каких навязчивых идеях не может быть и речи.
Однако, кроме этих преимуществ, уверенность в ошибочности своего творчества может иметь и существенный недостаток: потерю глубины. Но это возможно лишь в том случае, когда творчество носит игривый, несерьезный характер. Даже считая свое творчество ошибочным, надо относиться к нему серьезно и стремиться к тому, чтобы в нем было как можно больше истинного и полезного.
Кроме ошибочности, важной гранью отношения к своему творчеству является стремление избежать гордости творчества. Ведь творчество зачастую является основой чувства собственной значимости. А с христианской точки зрения это — чуть ли не самое страшное. Поэтому такую гордость надо в себе подавлять — как и всякую другую. Стремясь достичь наилучших результатов, нельзя считать себя хоть сколь-нибудь выдающимся в своей сфере творчества: это более всего тормозит творчество. Основой творчества должно быть смирение. И в этом состоит еще один путь обоснования ошибочности мирского творчества. Ведь оно выражает наши индивидуальные чувства или мысли, а считать их истинными — поистине гордо. В какой мере наше творчество является творчеством в точном смысле слова, в такой мере оно ошибочно. Кроме того, по христианскому учению, все свои поступки надо считать неправедными. А значит, и творчество тоже. А если мы не считаем его праведным с нравственной точки зрения, то нельзя считать его и истинным. Ведь праведность творчества в значительной мере зависит от его истинности.
Еще одним подтверждением ошибочности творчества может служить тот факт, что со временем продукты нашего творчества обесцениваются в наших глазах, и то, что когда-то казалось выдающимся и чуть ли не гениальным, через год кажется смешным. Просто наша находка исчерпывает себя. (Если же этого долго не происходит, то не исключено, что это действительно что-то стоящее). Так не лучше ли, вместо того, чтобы говорить потом: «Как я ошибался!», сказать сейчас: «Я ошибаюсь!» ?..
Уверенность в ошибочности своего творчества основана на идее независимости истины от человеческой деятельности, в том числе и от творчества. Нам нужна не свобода творчества, а свобода от творчества.
Обычно в нашем творчестве есть и истинное, и ошибочное. Но ложка дёгтя портит бочку мёда. И когда неизвестно, истинно наше творчество или ошибочно, мы почему-то считаем его истинным. Почему бы не поступать наоборот? История науки и философии показывает, что ошибки встречаются там чаще, чем истина. И своё творчество надо считать ошибочным — хотя бы для того, чтобы сократить количество ошибок.
Творчество не должно ограничиваться собственной неограниченностью. Оно не должно противоречить вере. Но то, что оно находится в этих границах, имеет только положительное значение: творчество растет в глубину и высоту. Вообще, чем творчество уже, тем оно может быть глубже. Отсутствие ограничений творчества напоминает «дурную бесконечность».
Лучше забыть о творчестве ради себя, чем забывать себя ради творчества. Может быть, отказ от всякого творчества — наивысшее творчество, доступное человеку. Но у каждого свой путь. И в любом случае, необходимо не «оправдание творчеством», как считали некоторые, а оправдание творчества. И вопрос не в том, нравится ли нам заниматься творчеством или нет; вопрос в том, должны ли мы им заниматься и имеем ли на это право. Всё, что говорится о творчестве, относится и к мышлению вообще — ведь это одно и то же.
Ясно, что нет ничего нового под солнцем. Единственный подлинный Творец — Бог, и только Он может сотворить что-то воистину новое, а новизна человеческого творчества всегда относительна, и потому назвать его творчеством можно только условно.
Есть еще один любопытный и далеко не праздный вопрос, а именно: зачем вообще нужно и какую может иметь ценность мирское творчество, если оно ошибочно? (Конечно, кроме того, что иногда оно может помочь зарабатывать на жизнь)?
Во-первых, стремление к творчеству — в природе человека: творчество есть запечатление состояний души в произведении, и оно удовлетворяет нашу потребность в самовыражении. Оно выражает наши переживания, то есть нашу жизнь. Любое состояние души (и мысль, и чувство) имеет право быть запечатленным в творчестве, если только это не принесет вреда другим. Цель личности, выражающей себя, не в том, чтобы пропагандировать свои находки, а в том, чтобы просто поделиться ими с другими людьми. Творчество — один из видов общения. В этом отношении можно говорить о «творчестве для творчества».
Во-вторых, если творчеством занимается верующий человек, в каждом его произведении обязательно будет что-то христианское. И знакомство с таким творчеством может заставить задуматься людей, вращающихся исключительно в мире светской культуры. Если творчество и не приоткрывает истину, оно может устремлять к ней. Любое творчество есть мост между низшим и высшим. Даже мирское произведение творчества (отчасти) может утверждать высшие ценности (ведь верующий человек во всем опирается на них). Также можно заметить, что представители светской культуры значительно влияют на «общественное мнение», а потому желательно, чтобы среди них были христиане. И даже в границах мирской культуры надо что-то противопоставлять творчеству антихристианскому.
Во-вторых, избавление от навязчивых идей. Людям свойственно преувеличивать значимость своих достижений. Непредвзято мы можем оценить только чужое творчество. Мы ценим наши находки не за их значительность, а за их «нашесть». А на деле своим открытиям можно доверять меньше всего. Каждое наше — даже самое маленькое — открытие мы склонны превозносить (по крайней мере, про себя) как «открытие века». Наши идеи становятся тогда «идеями фикс» — и иногда на довольно длительное время. К счастью, в большинстве случаев это рано или поздно проходит. Но на весь период этого «восхищения» самим собой наши творческие способности парализуются. «Если уж сделано столь великое открытие, то зачем искать что-то еще?», — кажется нам. Если же мы будем считать наше творчество ошибочным, мы никогда не будем рассматривать его как законченное и исчерпанное. Кроме того, навязчивые идеи омрачают наше видение мира. Бывает, что книга, написанная писателем, влияет на писателя не меньше, чем писатель повлиял на книгу. Но в действительности истина неизменна, и потому наше видение её не должно изменяться от каждой удачной мысли, приходящей нам в голову. Последующее в нашем мышлении не обязательно лучше предыдущего. И как это ни удивительно, наши мысли не всегда верны. А мы, как правило, этого не понимаем. Всё это предотвращается, если считать любой продукт своего творчества ошибочным. Тогда ни о каких навязчивых идеях не может быть и речи.
Однако, кроме этих преимуществ, уверенность в ошибочности своего творчества может иметь и существенный недостаток: потерю глубины. Но это возможно лишь в том случае, когда творчество носит игривый, несерьезный характер. Даже считая свое творчество ошибочным, надо относиться к нему серьезно и стремиться к тому, чтобы в нем было как можно больше истинного и полезного.
Кроме ошибочности, важной гранью отношения к своему творчеству является стремление избежать гордости творчества. Ведь творчество зачастую является основой чувства собственной значимости. А с христианской точки зрения это — чуть ли не самое страшное. Поэтому такую гордость надо в себе подавлять — как и всякую другую. Стремясь достичь наилучших результатов, нельзя считать себя хоть сколь-нибудь выдающимся в своей сфере творчества: это более всего тормозит творчество. Основой творчества должно быть смирение. И в этом состоит еще один путь обоснования ошибочности мирского творчества. Ведь оно выражает наши индивидуальные чувства или мысли, а считать их истинными — поистине гордо. В какой мере наше творчество является творчеством в точном смысле слова, в такой мере оно ошибочно. Кроме того, по христианскому учению, все свои поступки надо считать неправедными. А значит, и творчество тоже. А если мы не считаем его праведным с нравственной точки зрения, то нельзя считать его и истинным. Ведь праведность творчества в значительной мере зависит от его истинности.
Еще одним подтверждением ошибочности творчества может служить тот факт, что со временем продукты нашего творчества обесцениваются в наших глазах, и то, что когда-то казалось выдающимся и чуть ли не гениальным, через год кажется смешным. Просто наша находка исчерпывает себя. (Если же этого долго не происходит, то не исключено, что это действительно что-то стоящее). Так не лучше ли, вместо того, чтобы говорить потом: «Как я ошибался!», сказать сейчас: «Я ошибаюсь!» ?..
Уверенность в ошибочности своего творчества основана на идее независимости истины от человеческой деятельности, в том числе и от творчества. Нам нужна не свобода творчества, а свобода от творчества.
Обычно в нашем творчестве есть и истинное, и ошибочное. Но ложка дёгтя портит бочку мёда. И когда неизвестно, истинно наше творчество или ошибочно, мы почему-то считаем его истинным. Почему бы не поступать наоборот? История науки и философии показывает, что ошибки встречаются там чаще, чем истина. И своё творчество надо считать ошибочным — хотя бы для того, чтобы сократить количество ошибок.
Творчество не должно ограничиваться собственной неограниченностью. Оно не должно противоречить вере. Но то, что оно находится в этих границах, имеет только положительное значение: творчество растет в глубину и высоту. Вообще, чем творчество уже, тем оно может быть глубже. Отсутствие ограничений творчества напоминает «дурную бесконечность».
Лучше забыть о творчестве ради себя, чем забывать себя ради творчества. Может быть, отказ от всякого творчества — наивысшее творчество, доступное человеку. Но у каждого свой путь. И в любом случае, необходимо не «оправдание творчеством», как считали некоторые, а оправдание творчества. И вопрос не в том, нравится ли нам заниматься творчеством или нет; вопрос в том, должны ли мы им заниматься и имеем ли на это право. Всё, что говорится о творчестве, относится и к мышлению вообще — ведь это одно и то же.
Ясно, что нет ничего нового под солнцем. Единственный подлинный Творец — Бог, и только Он может сотворить что-то воистину новое, а новизна человеческого творчества всегда относительна, и потому назвать его творчеством можно только условно.
Есть еще один любопытный и далеко не праздный вопрос, а именно: зачем вообще нужно и какую может иметь ценность мирское творчество, если оно ошибочно? (Конечно, кроме того, что иногда оно может помочь зарабатывать на жизнь)?
Во-первых, стремление к творчеству — в природе человека: творчество есть запечатление состояний души в произведении, и оно удовлетворяет нашу потребность в самовыражении. Оно выражает наши переживания, то есть нашу жизнь. Любое состояние души (и мысль, и чувство) имеет право быть запечатленным в творчестве, если только это не принесет вреда другим. Цель личности, выражающей себя, не в том, чтобы пропагандировать свои находки, а в том, чтобы просто поделиться ими с другими людьми. Творчество — один из видов общения. В этом отношении можно говорить о «творчестве для творчества».
Во-вторых, если творчеством занимается верующий человек, в каждом его произведении обязательно будет что-то христианское. И знакомство с таким творчеством может заставить задуматься людей, вращающихся исключительно в мире светской культуры. Если творчество и не приоткрывает истину, оно может устремлять к ней. Любое творчество есть мост между низшим и высшим. Даже мирское произведение творчества (отчасти) может утверждать высшие ценности (ведь верующий человек во всем опирается на них). Также можно заметить, что представители светской культуры значительно влияют на «общественное мнение», а потому желательно, чтобы среди них были христиане. И даже в границах мирской культуры надо что-то противопоставлять творчеству антихристианскому.
В-третьих, в творчестве человек немного познает мир, что имеет воспитательное значение: познание мира приоткрывает Божественную мудрость. Человеческое творчество не обесценивается тем, что истина уже есть, ведь оно ищет не истину, а истины (правда, как правило, безуспешно). Есть также спорное мнение, что технический прогресс, основанный на научном творчестве, делает жизнь людей лучше. Кроме того, знакомство с серьезным произведением творчества (не только научного) интеллектуально развивает личность.
В-четвертых, любое произведение творчества — даже ошибочное — может содержать нечто прекрасное. Оно может быть ошибочным по содержанию и прекрасным по форме. Поэтому творчество умножает прекрасное в мире, а прекрасное возводит души к Богу. И в науке красота — не менее частый гость, чем в искусстве. Кое-кто дерзает даже говорить, что творчество человека продолжает творчество Бога. (Если же творчество говорит не о красоте, а об ужасе существования, оно утверждает необходимость спасения).
Но очевидно, что и искусство, и философия, и наука могут быть и бесполезными, и вредными. И надо быть готовым в любой момент бросить свою находку в огонь, если окажется, что она не только бесполезна, но и вредна.
Говоря всё это, я ничего не утверждаю. Скорее всего, я ошибаюсь.
В-четвертых, любое произведение творчества — даже ошибочное — может содержать нечто прекрасное. Оно может быть ошибочным по содержанию и прекрасным по форме. Поэтому творчество умножает прекрасное в мире, а прекрасное возводит души к Богу. И в науке красота — не менее частый гость, чем в искусстве. Кое-кто дерзает даже говорить, что творчество человека продолжает творчество Бога. (Если же творчество говорит не о красоте, а об ужасе существования, оно утверждает необходимость спасения).
Но очевидно, что и искусство, и философия, и наука могут быть и бесполезными, и вредными. И надо быть готовым в любой момент бросить свою находку в огонь, если окажется, что она не только бесполезна, но и вредна.
Говоря всё это, я ничего не утверждаю. Скорее всего, я ошибаюсь.
Позже напишу
Начал вроде нормально, а потом налил бочку воды в обоснование своих выводов, натягивая сову на глобус. Краткость - сестра таланта. Я чуть не ебанулся читать всю эту стену текста.
Тема искусства и христианства обширна и много кто задумывался над тем какую роль в жизни христианина играет творчество. Но я лично не нашел для себя нормального источника информации по данному вопросу.
Думаю что к творчеству христианин должен относиться так же как к любому своему земному занятию. Мы даже перед едой молимся и испрашиваем у Бога благословить нашу пищу, нашу трапезу как таковую. И отсюда можно сделать вывод, что творчество христианина должно отвечать тем христианским нормам жизни и деятельности, по которым живет христианин.
В первую очередь, я думаю, творчество должно быть целомудренным. То есть творчество не должно использовать плотские животные инстинкты человека, чтобы привлечь себе внимание с помощью психического сексуального насилия над человеком. Не должно быть оголённых ножек, запрокинутых голов, закатившихся глаз, просвечивающих сосочков, волосатых членов, и упругих попок. Но и не только это входит в понятие целомудрия. Так же не должно натуралистически изображаться насилие, убийства, кровь, то есть художник не должен смаковать насилие и пытаться передать ужас насилия зрителю. Секс и насилие всегда идут рука об руку и поэтому оба они разрушают целомудрие.
Хорошие примеры мирского изобразительного искусства можно найти у наших русских художников Передвижников. В работах современных художников общества Новые Передвижники. В работах советских художников после раннего СССР и до 80 годов, когда маузер чекиста ещё холодил висок художника не давал ему рисовать порнографию. В работах советских художников оформителей детской литературы.
https://vk.com/ussr_art
https://vk.com/dety_kniga
https://vk.com/new_peredvizhniks
По передвижникам 19 века хорошего паблика не знаю увы
Можно даже сказать шире: настоящее творчество христианина не использует человеческие страсти, чтобы привлечь своего зрителя или слушателя. Потому что использовать страсти чтобы порабощать волю людей и затем самих людей это дела Сатаны, а не Христа.
хорошо сказано, согласен
>Христианское творчество всецело вытекает из веры, в нем нет ничего, кроме христианской истины.
Так-то и ересь вид творчества, так что чушь пишешь, графоман ебучий, ради красного словца. По этой причине далее не читал.
Я тебя люблю
>Творчество, как и всё в жизни нужно рассматривать «с точки зрения вечности»
Ты не вечен и не можешь ничего рассматривать с этой точки зрения. Как можно требовать того, что принципиально недоступно?
>Христианское творчество отражает истинный, христианский взгляд на сущее
Тогда кто из христиан таки допустил ошибку: Толстой, говоривший о недопустимости любого насилия и в частности военной службы, или его оппоненты из официальной православной церкви?
>Подлинная истина о сущем уже есть (в христианстве)
А где конкретно? Могу я взять слова Христа о фарисеях, оправдать ими в художественной холокост, заявить, что это христианское творчество и потому там истина?
>в каждом произведении творчества человек словно кричит между строк: «Я прав!»
Как будто этого нет у пророков и богословов. Или если не между строк, а прямо, то все ок?
>в каждом мирском произведении творчества вместо скрытого «Я прав!» должно быть «Я ошибаюсь»
А как ты предлагаешь вообще говорить, писать и создавать что-либо, считая одновременно, что это лживо, бессмысленно и ничего не стоит? Всякое произведение - это ответ на мучительный вопрос, а "я дурачок и ничего не понимаю, на все воля божья" ответом быть никак не может.
>в сравнении с истинами христианства любая тривиальная истина, вроде дважды два четыре, — не более, чем заблуждение
А в христианстве есть какая-то особенная система счисления? В ней дважды два, случайно, не пять?
>страх более всего мешает человеку приступить к творчеству
Тот, кого этот страх останавливает, в творческом самовыражении и не нуждается. Внезапное разрешение делать глупости не заставит внезапно всех обращаться к искусству.
>если наше творчество заранее обречено на ошибочность
... то оно бессмысленно и им не стоит заниматься вовсе.
>Когда мы знаем, что истина уже есть, наше творчество будет самым продуктивным
Прямо как изобретение велосипеда. Офигеть как продуктивно.
>если такой цели нет (потому что истина уже дана), мы можем более свободно выражать и воплощать наши идеи
Откуда вообще могут взяться какие-то особые идеи, если истина уже дана? Как можно искать то, что уже найдено, и называть это продуктивным и творческим времяпрепровождением?
>избавление от навязчивых идей
Навязчивая идея как раз отличается своей нереализованностью. Навязчивым может быть желание написать книгу о какой-нибудь животрепещущей проблеме при отсутствии навыков и реальной работы в этом направлении, но вот реальное творчество, имеющее в своем завершении продукт-произведение, к навязчивости относиться никак не может.
>на весь период этого «восхищения» самим собой наши творческие способности парализуются
зависит от характера. Кого-то небольшой успех наоборот провоцирует тут же повторить его.
>Если же мы будем считать наше творчество ошибочным, мы никогда не будем рассматривать его как законченное и исчерпанное
Ни один художник ни про одно свое произведение не может сказать, что оно вышло ровно таким, каким он его видел, что он сказал в нем все, что хотел. Напротив, творчество - это всегда столкновение с несовершенством и бесконечные попытки его достижения. Если же ты знаешь, что никуда не движешься, то именно в этом случае откажешься от всякого движения.
>Стремясь достичь наилучших результатов, нельзя считать себя хоть сколь-нибудь выдающимся в своей сфере творчества
Как можно одновременно иметь представление о лучшем и, достигая этой вершины, не считать, что достиг ее? Если применять этот странный принцип к твоей работе, то как я могу знать истину и транслировать ее в произведении, но при этом не признавать, что я транслирую именно истину и что мое творчество более душеполезно, чем творчество другого автора, который гордился собой, кричал "Я прав!" и т.д.?
>продукты нашего творчества обесцениваются в наших глазах
Потому что человек учится и совершенствуется в процессе. Еще можно вспомнить себя и подумать "Каким же я был мудаком!", - неплохой маркер духовного роста. Но зачем оборачиваться и пугаться, когда можно просто сказать себе "Я грешный дурак!" и оставаться таким до конца дней?
>когда неизвестно, истинно наше творчество или ошибочно, мы почему-то считаем его истинным
Не почему-то, а потому, что работали целенаправленно над конкретной идеей, изучали ее со всех сторон и проверили ее на практике. Или Фоме не стоило соглашаться с тем, что перед ним воскресший Иисус, даже когда он вложил пальцы в его раны?
>История науки и философии показывает, что ошибки встречаются там чаще, чем истина
Не потому ли, что в этих областях принято соглашаться с обоснованной критикой и признавать ошибки? Если что, с позиции науки и философии в христианстве ошибки тоже встречаются куда чаще истины.
>Творчество не должно ограничиваться собственной неограниченностью.
Можно пример неограниченного творчества? Никогда и нигде оно не было неограниченным: есть законы природы, границы личного опыта, пределы разума, культурные ограничения.
>Оно не должно противоречить вере
А вера у нас тоже ограничена? Разве бог не всемогущ и не может вдохновить на все, что в его силах? Иерихонские стены там обрушить, море раздвинуть - не?
>только Он может сотворить что-то воистину новое
То есть это он создал все те вещи, что христиане считают нарушением божественного замысла: планирование беременности, генную инженерию, искусственный интеллект и т.д.?
>любое произведение творчества — даже ошибочное — может содержать нечто прекрасное
Вообще-то в христианской традиции красота неотделима от истины, а богопротивное не может быть прекрасным. Если же оно кажется тебе таковым, ты поддался искушению.
>надо быть готовым в любой момент бросить свою находку в огонь, если окажется, что она не только бесполезна, но и вредна
Именно это в науке и философии и происходит. А вот в религии держатся за любую идею, будь то рабство, насилие на женщинами, истребление иноверцев и т.д.
>Скорее всего, я ошибаюсь
И говоря это, ты, конечно, считаешь, что написал все так, как надо, как правильно, ведь тебе доступна христианская истина, а всякие мерзкие творческие миряне ничего не понимают.
>настоящее творчество христианина не использует человеческие страсти
Разве что гордыню, из-за которой верующие считают, что они чище других и более достойны спасения, чем те, кто слушает музыку Сатаны. К слову, почему запрет на потребление любого искусства, кроме христианского, - это не порабощение воли?
>К слову, почему запрет на потребление любого искусства, кроме христианского, - это не порабощение воли?
Что за бред, нет такого запрета.
>нет такого запрета
То есть христианину можно потреблять сатанинское и богопротивное, и ничего ему за это не будет?
Будет искушение этим искусством. Искушение само по себе душе не вредит, если ему не поддаваться.
Смотреть по собственной воле какого-нибудь "Антихриста" = поддаваться искушению?
Нет. Поддаться искушению, - польститься, соблазниться, засомневаться в истине, пойти на поводу.
Если я пошел смотреть фильм с названием "Антихрист", зная, что там будут сцены секса, насилия и членовредительства, ну и религиозный подтекст соответствующий, считается ли, что я соблазнился?
Доказать сможешь?
Ты спрашиваешь об этом второй раз. С тобой что-то не так.
>засомневаться в истине
Как ты истину без сомнений найдешь, мань? Или она сама тебя находит, потому что ты избранный, не то что другие?
Не будем забывать слова Христа:
"Не вы Меня избрали, а Я вас избрал и поставил вас, чтобы вы шли и приносили плод..."
(Евангелие от Иоанна 15 стих 16)
>чтобы вы шли и приносили плод.
И как успехи?
В первый раз было про искушение, второй - про соблазнение с конкретизацией контекста. И оба раза я не получил вразумительного ответа.
Лучше смотреть фильм про Антихриста, чем троллить тупостью как ты сейчас делаешь.
Ну то есть бог не накажет, если я посмотрю и мне понравится?
Бог и так тебя не наказывает за грехи. Ты сам себя отворачиваешь от него
Отворачиваться от бога для христианина плохо, так? А смотреть антихристианский фильм - это отворачиваться от бога?
Если в Библии можно прочитать описание Антихриста, то значит и фильмы про него не грешно посмотреть
А порно про инцест? В библии неоднократно упоминается инцест.
Делай, что хочешь, тебе для этого свобода дана. Только проси у Бога, а не анона, открыть тебе истину о том, что грешно, а что нет.
Интересная статья, спасибо.
Сложилось впечатление, что сугубо христианское творчество ограничено набором форм, традиционных для церковного обихода. Нельзя ли выразить полноту христианской истины в музейной инсталляции? В песне, распеваемой под гитару в подземном переходе? В дизайне интерьера своего дома? В программировании приложения?
>Нельзя ли выразить полноту христианской истины в музейной инсталляции? В песне, распеваемой под гитару в подземном переходе? В дизайне интерьера своего дома? В программировании приложения?
Думаю, можно... За исключением разве что "программирования приложения", хотя и тут можно стремиться достичь логичной красоты и красивой логики. А "логика" она от слова "логос" :)
Спасибо за незлобную критику.
В ваших интернетах такое редко увидишь :)
Он же атеист -активист, ебанутый головой значит. Тебе ценна его критика? А для кого ты это вообще писал?
Мне интересно как придумывать интересный сюжет без использования "крючков", цепляющих зрителя всякими небогоугодными чувствами? Спрашиваю, так как мне интересно написать такой сюжет. Но, видимо, я слишком развращен современным искусством. Я читал несколько книжек по сценаристике, писательству. Там везде так или иначе проскальзывает мысль что абсолютно хороший герой, как правило, скучен. Что было бы очень хорошо чтобы была борьба внутри героя(предполагая что он "заражен" злыми идеями. Что неоднозначность, серая мораль произведения искусства привлекает читателей/зрителей сильнее. И т. д. Да и посмотрите, почитайте фильмы и книги. Часто там есть элементы нас цепляющие, но не очень то хорошие с точки зрения Христианства. Убийства, похоть, мстительность, физические издевательства. Ок, это больше присуще боевикам и прочим блокбастерам. Но вот сейчас я читаю рассказ одного анона, описывающий нечто более безобидное. Там есть развращенного сцены секса(выставленные в негативном ключе), но опустим их - я хочу обратить внимание не на это. Вот описывает он как главный герой пьет кофе, как он садиться в кресло машины. И в описании показываются ощущения героя от этих действ. Как ему приятно и так далее. Это цепляет мое внимание, я как бы сам это начинаю ощущать. Это безобидные, вроде, описания. Но они уводят меня как-бы от каких-то более высоких чувств. Нужно ли такие приемы использовать? И, главное, какие приемы стоит использовать, как строить сюжет и так далее.
Если ты приведешь пример такого текста, то это было бы тоже очень полезно.
Душеполезный художественный текст?. Да (например) 5 основных романов Достоевского (Преступление и наказание, Братья Карамазовы, Бесы, Идиот, Подросток).
Когда-то весьма консервативный православный священник советовал мне читать Достоевского .
Тексты тяжелые, но содержательные.
Плюс не будем забывать, что большинство крутых западных интеллектуалов от Фёдора Михайловича просто "писаются" (Ницше, Камю и др.)
>А для кого ты это вообще писал?
Для тебя.
bump
Достоевский полностью состоит из "убийств, похоти, мстительности и физических издевательств", от которых анон выше хочет обойтись, лол.
Но совместимо ли мирское творчество с христианской верой? Конечно, да, но только при правильном к нему отношении. Светское творчество не только возможно, но и необходимо. Только немногие, избранные могут заниматься сугубо христианским творчеством: творить иконы, писать богословские труды, строить храмы. А потребность творчества есть почти у всех. Творчество, как и всё в жизни нужно рассматривать «с точки зрения вечности». Но духовная жизнь не должна влечь за собой интеллектуальную смерть. Если мы отказываемся от творчества, то не закапываем ли мы свои таланты в землю? Но как нам следует относиться к своему творчеству? Каким оно должно быть и зачем оно нужно?
Любое произведение творчества есть речение о сущем, причем, как правило, о существенном сущем. Можно даже взять на себя смелость сказать, что всякое произведение, каким узким бы ни был предмет его буквального выражения, говорит о сущем в целом, обо всём сущем. Ясно, что каждый воспринимает произведение по-своему. Но, несмотря на это, любое произведение творчества представляет собой определенную целостную картину мира (в сжатом и скрытом виде). Любое творчество — это всегда и искусство, и наука, и философия.
Христианское творчество отражает истинный, христианский взгляд на сущее. Поэтому оно не имеет права на ошибку. Всякое же мирское произведение всегда предлагает своё, мирское видение жизни. Самим своим существованием оно утверждает мирские ценности. Светское произведение творчества является внешним по отношению к христианству, а потому в некотором смысле противостоит ему. А всё, что альтернативно истине — ошибочно. Вообще всё ошибочно, кроме самой истины. Поэтому любое мирское произведение творчества отражает ошибочный взгляд на сущее. Подлинная истина о сущем уже есть (в христианстве), и всё, что утверждает нечто иное (даже не противоречащее), ошибочно. Приступая к творчеству, надо однозначно решить, каким оно будет — христианским или мирским. И если мирским, надо быть уверенным в том, что в любом случае оно будет ошибочным. В христианском творчестве, наоборот, надо стремиться к тому, чтобы не было ошибок — и это достижимо. Христианское творчество не имеет права на ошибку, подобно тому, как мирское не должно считать себя истинным.
Обычно в каждом произведении творчества человек словно кричит между строк: «Я прав!». Но неужели это правильно? Неужели единственность такой установки нельзя подвергнуть сомнению? Ведь склонность к ошибкам — в природе человека. Не зря поговаривают, что человеку свойственно ошибаться.
Каждый считает произведение своего творчества истинным потому, что оно отражает его видение мира, отражает то, к чему он «сам» пришел и до чего «сам» додумался. Разумеется, для каждого не-скептика считать свой взгляд на сущее истинным или истинным «с оговорками» — вполне нормальное дело. Но дело в том, что если для человека основой взгляда на мир является христианская вера, то только ее, а не свои находки, он может считать истиной. Мы пишем так, как дышим, но мы не дышим тем, что пишем. Поэтому творчество не должно быть отражением поиска истины о сущем. Истина о сущем в целом — в христианстве, на котором и должно строиться наше видение мира. А мирское творчество должно отражать не наше видение, а лишь наше переживание действительности, которое приходит и уходит). Поэтому в каждом мирском произведении творчества вместо скрытого «Я прав!» должно быть «Я ошибаюсь». Кроме сказанного, можно отметить и то, что в сравнении с истинами христианства любая тривиальная истина, вроде дважды два четыре, — не более, чем заблуждение. И вся наука в сравнении с этой истиной — всего-навсего небольшое суеверие.
Отношение к своему творчеству как к ошибочному совершенно оправдано, но оно, кроме того, имеет преимущества и с точки зрения продуктивности творчества.