бамп
Бамп годноте
Данмерских похорон и погребальной культуры тред
Анон, здравствуй. Мне нравятся разные родовые гробницы в Морровинде, все их нелепые надписи, даэдро-языческие конфетки рядом с алтарями, душный тлен и пьянки на девятый день. А название умершего-то какое - предок. Есть в нем что-то потаенное, хтоничное и внушающее уважение.
Помянем усопших
Ебамп.
Алсо, привет всем живым!
Алсо, привет всем живым!
В воскресенье съезжу на погост в лес, к деду, там, кстати, на входе тоже выбита табличка, сорта "Остановись прохожий, навести мой прах, я уже дома, а ты ещё в гостях" только немного иначе. Там была деревня в конце тыщщавосьмисотых годов, сейчас только кладбище о ~25 крестах. Такая-то память.
Как называется хобби, когда ходишь по кладбищам с бумагой и углем и переводишь надгробия?
То есть, переводишь?
Эй, осквернители святынь! Рассказывайте свои и не свои тоже истории о том, как Вы разрывали захоронения в поисках лута или лулзов, посоветуйте, что нужно взять "на дело".
Некролингвистика.
Сохранение картинок же!
На бумагу копируешь.
Идите нахуй.
А мне вся эта хуйня совсем не нравится, настолько что я даже не хочу выпиливаться только из-за того что меня ждет после смерти. Ленточки, веночки,красный гроб, пьянки а так же крики, вопли и жалостливые кивки соседей и каких-нибудь сраных знакомых. А фотка на памятнике? Это же вообще пиздец, я представляю как уёбищно буду на ней выглядеть, и по любому же напишут цитатку в добавок. Хочу что бы меня сожгли в крематории но православные родственнички никогда не совершат такого кощунства.
Ну ты чего? В самом деле сохранение картинок же!
Нет, ты. Рисование, как это еще может называться?
Пошел нахуй, мне нужно нормлаьное название.
Захоронения не разрывал, но кресты переворачивал и на надгробия мочился изрядно.
Дегенерат, там нормальное название есть для этого.
Моя бабка умерла в доме престарелых 5 лет назад. Ехать надо в другой город (мухосранск), около 200 км. Когда оттуда позвонили (а это было 14 февраля) мы с мамкой собрали все деньги что есть, оделись как можно теплее и поехали. Проблема была в том, что дом престарелых хоронит всех в траншее, выкопанной экскаватором за чертой кладбища, где лежат зеки, умершие в тюрьме и самоубийцы.
Мы еле успели выдрать бабку из морга дома престарелых, выбить из них свидетельство о смерти, а ещё мамке пришлось написать заяву, что мы не имеем к ним никаких претензий. Так что причина смерти бабушки для нас так и осталась загадкой, по медзаключению - инсульт, а там хуй знает, может и помогли. Короче, пока всё уладили с похоронным бюро, был уже почти вечер, на похоронах было только 4 человека родственников, бригада ямокопов и то больше была, лол. Но в итоге бабку похоронили на участке для крутых, как раз таких, обелиски которых постят в треде. Спустя 5 лет памятник мы так и не поставили, ибо лютые нищеброды. Был деревянный крест с табличкой, не знаю что с ним, может уже и развалился, в этом году не ездили.
Мы еле успели выдрать бабку из морга дома престарелых, выбить из них свидетельство о смерти, а ещё мамке пришлось написать заяву, что мы не имеем к ним никаких претензий. Так что причина смерти бабушки для нас так и осталась загадкой, по медзаключению - инсульт, а там хуй знает, может и помогли. Короче, пока всё уладили с похоронным бюро, был уже почти вечер, на похоронах было только 4 человека родственников, бригада ямокопов и то больше была, лол. Но в итоге бабку похоронили на участке для крутых, как раз таких, обелиски которых постят в треде. Спустя 5 лет памятник мы так и не поставили, ибо лютые нищеброды. Был деревянный крест с табличкой, не знаю что с ним, может уже и развалился, в этом году не ездили.
Нихуя нет никакой культуры. Засранные, заблёванные, богом забытые, поросшие сорняками могилы, памятники "шоб бохато", пьяное быдло само не знающие, за каким хуем нужны все эти отпевания, поминки (хотя с этим очевидно, побухать нахаляву епта), венки и рюмки перед фотографией.
Жил как свинья, сдох как свинья и упокоился как свинья, отправленный в последний путь другими свиньями - вот и вся культура погребения у современных славян.
Тебя покойники задушут
Я лопатой отбиваться буду.
Надо живых бояться, а мертвые зла никому уже не причинят.
Будь проклят, пидор.
Уйди далеко в лес и выпиливайся там.
Покойник - покоется. В СШП это называется "спящий", у нас - "усопший".
Лол.
Не думаю. Чай не в данмерскую гробницу вламываюсь.
> Надо живых бояться, а мертвые зла никому уже не причинят.
Смотри старый, волшебный эликсир на кладбище не разлей.
لُلُصّبُلُلصّبُررً ॣ ॣh ॣ ॣ 冗.
Сперму что ли?
Все равно найдут, только если в ДНР ехать и там взорваться и унести с собой как можно больше ополченцев лол.
Не скажи
>выдрать бабку
ЧЯВО?!
Содомит проклятый.
>
Какол не палится.
Ай, ньюфаг.
>Содомит
Не более чем геронтофил и некрофил. Не надо меня к этим записывать.
Я вообще белорус.
Мда, школьники считают олдфаги должны помнить и ЗНАТЬ МЕМСЫ ЧТОБ НЕ БЫТЬ БАТХЕРТОМ
Какой в хуй ньюфаг? То, что он не говнарь, не значит, что он ньюфаг.
Тоже неблохо.
Мать сказала семнадцатилетней Дарье:
— Съезди в бабушкину квартиру, забери шкатулку с украшениями, а то моя сестрица опомнится после похорон и завтра же утром примчится за ними. Как пролежни матери протирать, говно выносить и выслушивать упреки, так она, видите ли, занята в офисе. Если такая занятая, могла бы и сиделку нанять. Но нет, все мне пришлось делать, мне одной. А как золото делить, так она первая. Уже спрашивала, не знаю ли я, где брошка с топазом? Ей на память, видите ли. Смешно. Какая, скажи на милость, память? Она же мать не выносила, общались как кошка с собакой последние лет пять! На память я ей распечатаю фотографию. Вот ей, — и женщина потрясла перед усталым лицом Дарьи красными обветренными пальцами, сложенными в кукиш. — Возьми на тумбочке ключи и ступай немедленно. Шкатулка у бабушки в комнате, в верхнем ящике трюмо… Да, и если что еще захочешь взять, не стесняйся. Завтра все растащат.
Дарья устала до слабости в коленях, но ослушаться мать не решилась. Было холодно и тошно. Длинные, как сама вечность, дни. Накануне в пять утра девушку разбудил короткий резкий звонок телефона — еще не окончательно стряхнув морок сна, она поняла, что случилось что-то плохое. Таким тембром и в такое время звонит только Смерть. Это она и была — голосом Дарьиной матери. Ничего неожиданного. Бабушка последние восемь месяцев провела прикованной к постели — неоперабельная опухоль печени, медленно угасание, и последние дни ее лечащий врач настоятельно советовал договориться с похоронным агентом заранее.
Последние недели мать оставалась на ночь в бабушкином доме. Метастазы проросли в мозг и уничтожили гигабайты информации, копившиеся годами, — бабушка стала пустой и наивной, как младенец. Ей было обидно и страшно спать одной. Она начинала плакать — не тихо и горько, как это делают взрослые, а протяжно, во всю силу охрипшего горла.
Соседи сначала сочувствовали, а потом начали жаловаться и угрожать принудительной психиатрической госпитализацией. Их тоже можно было понять — утром на работу, а за стеной часами воют, да так страшно. Счет шел не на недели, на дни — и все равно, когда мать позвонила на рассвете и произнесла короткое: «Ну, всё», у Дарьи сжалось сердце. Надежда на чудо — опора идиотов, подумала она. Она хотела сразу же поехать к бабушке, но мать запретила вызывать такси — и так на похороны куча денег уйдет. Пришлось дождаться открытия метро. Когда она появилась на пороге, бабушку уже увезли. В глубине души Дарья обрадовалась — ей было бы не по себе подойти к бабушкиной постели и увидеть ту мертвой. Мертвое лицо на старомодной знакомой наволочке в мелкий цветочек. Мать сначала целый час названивала то одному, то другому, потом ругалась с родной сестрой по поводу поминок, потом они вместе ездили в бюро ритуальных услуг покупать гроб, венки и похоронные туфли, потом заказывали отпевание. Утром следующего дня состоялись и похороны. Быстро — потому что место на кладбище уже было, а бабушкины друзья давно лежали в могилах — большие поминки собирать было бессмысленно. Дарья решила не смотреть на бабушку в гробу, отвести глаза, но когда все по кругу шли прощаться к гробу, не выдержала.
Гример поработал хорошо — мертвая бабушка выглядела лучше, чем в последние дни жизни. Ровный цвет лица, даже румянец, подкрашенные губы склеены в полуулыбке. На бабушке было платье, которое давно покойный дед подарил ей еще в семидесятые, — из постреливающей плотной синтетической ткани, цветастое, в пол, как было модно в те годы. Бабушка его любила и берегла. В морге спросили: «А вы уверены, что в таком пестреньком хорошо будет? Обычно темное приносят». Но мама и Дарья настояли на своем — плевать на условности, хоронить следует в любимом и лучшем.
Пожилой священник ходил вокруг гроба, помахивая кадилом, из которого поднимался густой ароматный парок. Дарье было нехорошо в духоте, она не поняла ни слова из тягучей речи священника.
Потом гроб погрузили в старенький пыльный автобус, и по дороге на кладбище ей пришлось заткнуть уши плеером, потому что
— Съезди в бабушкину квартиру, забери шкатулку с украшениями, а то моя сестрица опомнится после похорон и завтра же утром примчится за ними. Как пролежни матери протирать, говно выносить и выслушивать упреки, так она, видите ли, занята в офисе. Если такая занятая, могла бы и сиделку нанять. Но нет, все мне пришлось делать, мне одной. А как золото делить, так она первая. Уже спрашивала, не знаю ли я, где брошка с топазом? Ей на память, видите ли. Смешно. Какая, скажи на милость, память? Она же мать не выносила, общались как кошка с собакой последние лет пять! На память я ей распечатаю фотографию. Вот ей, — и женщина потрясла перед усталым лицом Дарьи красными обветренными пальцами, сложенными в кукиш. — Возьми на тумбочке ключи и ступай немедленно. Шкатулка у бабушки в комнате, в верхнем ящике трюмо… Да, и если что еще захочешь взять, не стесняйся. Завтра все растащат.
Дарья устала до слабости в коленях, но ослушаться мать не решилась. Было холодно и тошно. Длинные, как сама вечность, дни. Накануне в пять утра девушку разбудил короткий резкий звонок телефона — еще не окончательно стряхнув морок сна, она поняла, что случилось что-то плохое. Таким тембром и в такое время звонит только Смерть. Это она и была — голосом Дарьиной матери. Ничего неожиданного. Бабушка последние восемь месяцев провела прикованной к постели — неоперабельная опухоль печени, медленно угасание, и последние дни ее лечащий врач настоятельно советовал договориться с похоронным агентом заранее.
Последние недели мать оставалась на ночь в бабушкином доме. Метастазы проросли в мозг и уничтожили гигабайты информации, копившиеся годами, — бабушка стала пустой и наивной, как младенец. Ей было обидно и страшно спать одной. Она начинала плакать — не тихо и горько, как это делают взрослые, а протяжно, во всю силу охрипшего горла.
Соседи сначала сочувствовали, а потом начали жаловаться и угрожать принудительной психиатрической госпитализацией. Их тоже можно было понять — утром на работу, а за стеной часами воют, да так страшно. Счет шел не на недели, на дни — и все равно, когда мать позвонила на рассвете и произнесла короткое: «Ну, всё», у Дарьи сжалось сердце. Надежда на чудо — опора идиотов, подумала она. Она хотела сразу же поехать к бабушке, но мать запретила вызывать такси — и так на похороны куча денег уйдет. Пришлось дождаться открытия метро. Когда она появилась на пороге, бабушку уже увезли. В глубине души Дарья обрадовалась — ей было бы не по себе подойти к бабушкиной постели и увидеть ту мертвой. Мертвое лицо на старомодной знакомой наволочке в мелкий цветочек. Мать сначала целый час названивала то одному, то другому, потом ругалась с родной сестрой по поводу поминок, потом они вместе ездили в бюро ритуальных услуг покупать гроб, венки и похоронные туфли, потом заказывали отпевание. Утром следующего дня состоялись и похороны. Быстро — потому что место на кладбище уже было, а бабушкины друзья давно лежали в могилах — большие поминки собирать было бессмысленно. Дарья решила не смотреть на бабушку в гробу, отвести глаза, но когда все по кругу шли прощаться к гробу, не выдержала.
Гример поработал хорошо — мертвая бабушка выглядела лучше, чем в последние дни жизни. Ровный цвет лица, даже румянец, подкрашенные губы склеены в полуулыбке. На бабушке было платье, которое давно покойный дед подарил ей еще в семидесятые, — из постреливающей плотной синтетической ткани, цветастое, в пол, как было модно в те годы. Бабушка его любила и берегла. В морге спросили: «А вы уверены, что в таком пестреньком хорошо будет? Обычно темное приносят». Но мама и Дарья настояли на своем — плевать на условности, хоронить следует в любимом и лучшем.
Пожилой священник ходил вокруг гроба, помахивая кадилом, из которого поднимался густой ароматный парок. Дарье было нехорошо в духоте, она не поняла ни слова из тягучей речи священника.
Потом гроб погрузили в старенький пыльный автобус, и по дороге на кладбище ей пришлось заткнуть уши плеером, потому что
Потому что в треде орудует снай
привет всем
Помянем всех итт
Как-то раз встретил скампа в такой гробнице и попытался зарубить его мечом. А хуй там, ему похуй на физический урон. Ну я ебанул по нему пару раз огненным кольцом, схватил со стола серебряную тарелку и съебался.
Мне нравится ходить среди могил, смотреть на фотографии, считать количество лет, придумывать истории, каким образом умерли все эти люди.
Цыган?
похоже на то
нигга же
Чтог, блядь? Пойду воровать памятники, нахуй эту работу.
Лучше шаражку открывай, стругай мраморную стружку в надгробия, всем говори что чистейший 100% мрамор. Продавай по цене выше. Профит.
это на топовом еврейском кладбище в мск, не помню название
Разве евреев не сжигают?
Москали совсем охуели, смотрю. Сжечь вас пора.
найн
Завистник детектед.
Ну знаешь ли, на мои налоги жируете, суки.
Я вообще какол.
Не пизди.
Бабушка с дедушкой рядышком...
Алсо, я б со своей женой такой же хотел. Не, ну реально мило смотрится
Алсо, я б со своей женой такой же хотел. Не, ну реально мило смотрится
Ладно, напиздел.
Надо сжигать, но толерантность
Ты ебанутый, хуле там милого? Смотрится так, как будто они говорят - Хуле ты там ходишь, ты что ебанутый, а ну давай к нам, быстро блять!
Есть у кого архивач прошлого треда?
Благодарю.
Азаза, прочитал на втором пике ГУРО-РИТУАЛ
https://2ch.hk/b/res/94008373.html#
Русских похорон и погребальной культуры тред
Анон, здравствуй. Мне нравятся разные сельские кладбища в России, все их нелепые надписи, православно-языческие конфетки рядом с иконами, душный тлен и пьянки на девятый день. А название умершего-то какое - покойник. Есть в нем что-то потаенное, хтоничное и внушающее уважение.
Одним словом, кладбищ тред.
Бампать не буду - ухожу. инбифо: в мир иной