пик обезьяны на палке
>Тик-ток танцулет тред
>Пятничный, легитимный.
>Тик-ток танцулет тред
>Пятничный, легитимный.
как тебе такая танцулька
Наконец то писичек тред! никогда не было и вот опять, бамп писичкой
Бамп танцулечкой ох хороша
Виличкой бамп
лизал бы и лизал
Есть соус богини?
такая никогда не будет со мной
сладкий писик
Это залупа тред?
ебал бы и ебал, инцелы ваши оправдания?
люблю такие писички, потому что я НАТУРАЛ
С такой бы я и семью завел, люблю тяночек и писички
Как подружится с озон-тян...
потанцевал бы с этой прекрасной тяночкой пышечкой
у нее под пакетами ни лифчика ни трусов нет?
Худая слишком, лучше тян с приятной полнотой
Как трахать такую?
Говноед обоссаный, пошел нахуй я тебе говорю пидор
Такую писичку я и после смерти ебал бы и ебал
Есть соус ее танцулек?
Скорее всего да.
Но с другой стороны будет ведь натирать ей писечку...
Вот бы к ней зайти и купить игру...
Тварь мразь это не смешно! Ты урод! Ты падонок!
Ей только этого и надо.
кто там рок-залупу просил?
сука, пости разное
Анонче, ты где откопал такое?
так это фейкотрупоебля. по картинке поиск делай
Танцулькодебчики доставьте оригинал без жопера
это и был ориг.
Враньё, видел без жопера
ну а чо ж ты тогда не схоронил, дебилушка?
> Тик-ток танцулет тред
> Пятничный, легитимный.
О, новые шмары начинают нацеплять на себя пакеты из marketplace. Вот только у той первой из пакета был и топчик, а у этой топчик из ткани, неинтересно. И у первой были домашние тапочки, а у этой какие-то тапки-кроссовки. Лучше бы они вообще босиком танцевали, так эротичней.
Но ведь потом писечка будет красная...
Зачем эта милашка высунула язычок???
она искала выход из ситуации
Не понял, где залупа?
Интересно, ОП-хуй осознаёт свою ущербность, таская из треда в тред одни и те же тиктоки по кругу (какой тред уже подряд? четвёртый? пятый?) при том что я имея в запасе уже изначально достаточно залуполуп для загона треда в бамплимит ещё и клепаю новые из его же танцулек?
раз уж тебе так эти танцульки нравятся, что ты их пятый тред таскаешь
ЗАЛУПАКУН СПАСИБО.
Обезьяны не хватает.
Скушно девочки, там еще пять тредов создал с танцулями хоть бы одна обезьяна или клоун приполз, все что хотел перепостил по сто раз, ни какой клоун не помешал, так что нужно на следующий раз заготовить побольше танцулек, чтобы радовать нормальных анонов, и тригерить пидоров
Танцульки это база. Тяночки - богини.
привет, танцулькодебил. не много ли тебе тредов, болезненный
Блядь... А ведь представите, что бы было, если бы инцелы пришли к власти хотя бы в одной из стран мира? Ну а что, Гитлер сумел прийти к власти, когда Европа была подогрета реваншизмом и национализмом, леволибералы, сторонники расовой критической теории смогли занять главенствующие роли в политическом аппарате США, ведомые выработанной болью ввиду потрясений 20 века. В одном случае — восстание гипербореев-шизов, в другом — бунт маргиналов. И в том, и в другом случае действия баловались на столь странных теориях, что никто их не принимает всерьез. Та же ситуация с христианскими фундаменталистами. А теперь представьте, что инцелы дорвались до власти? Вот просто вообразите себе это.
Теории, столь тщательно структурируемые и прорабатываемые, находят свое выражение в материально-политическом пространстве. Новые законы, распределение человеческого ресурса, новые правовые нормы и тд. Это был бы знаменательный период в истории всего человечества.
Если бы я был у власти, то я бы начал решать проблему сексуального неравенства. Для начала вложил максимальное количество бюджета в изобретение искусственного влагалища и яйцеклеток для пополнения количества граждан. Когда оно было бы изобрено, я бы начал кампанию по уничтожению населения с XX-хромосомами, вырезал бы всех до последней. Потом часть населения с XY-хромосомами массово кастрировал и сделал бы обязательное введение препаратов, подавляющих либидо. Тогда исчезнут 90% проблем в обществе и настанет рай на Земле.
Танцулек много не бывает.
так ты же обычный щитпостер
А я люблю обмазываться не свежим говном и дрочить. Каждый день я хожу по земле с черным мешком для мусора и собераю в него все говно которое вижу. На два полных мешка целый день уходит. Зато, когда после тяжёлого дня я прихожу домой, иду в ванну, включаю горячую воду…ммм и сваливаю в нее свое сокровище. И дрочу, представляя, что меня поглотил единый организм говно. Мне вообще кажется, что какашки, умеют думать, у них есть свои семьи, города, чувства, не смывайте их в унитаз, лучше приютите у себя, говорите с ними, ласкайте их…. А вчера в ванной, мне преснился чудный сон, как будто я нырнул в море, и оно прератилось в говно, рыбы, водоросли, медузы, все из говна, даже небо, даже Аллах!.
Нет ты
А я люблю обмазываться не свежим говном и дрочить. Каждый день я хожу по земле с черным мешком для мусора и собераю в него все говно которое вижу. На два полных мешка целый день уходит. Зато, когда после тяжёлого дня я прихожу домой, иду в ванну, включаю горячую воду…ммм и сваливаю в нее свое сокровище. И дрочу, представляя, что меня поглотил единый организм говно. Мне вообще кажется, что какашки, умеют думать, у них есть свои семьи, города, чувства, не смывайте их в унитаз, лучше приютите у себя, говорите с ними, ласкайте их…. А вчера в ванной, мне преснился чудный сон, как будто я нырнул в море, и оно прератилось в говно, рыбы, водоросли, медузы, все из говна, даже небо, даже Аллах!.
А я люблю танцульки
- Боже мой, какая чепуха! - воскликнула мадам Дельмонс. - Да вы должны
быть бесконечно признательны этой женщине, Жюстина, и считать ее своей
благодетельницей. Мне кажется, милая моя, у вас превратное представление о
скромности, коль скоро вы считаете, что юной девушке недостает этого
качества, если она отдается тем, кто ее хочет. Воздержание в женщине - это
никому не нужная добродетель, и никогда не вздумайте хвастать тем, что вы
придерживаетесь ее. Когда в вашем сердце вспыхнут страсти, вы поймете, что
такой образ жизни для нас невозможен. Как можно требовать, чтобы женщина,
изначально слабое существо, противилась соблазнам наслаждения, постоянно
осаждающим ее? Как можно ее осуждать за то, что она не устояла, когда все,
что ее окружает, маскирует цветами пропасть и манит в нее? Не обманывайтесь,
Жюстина: от нас требуют не добродетели, но только ее маски, стало быть,
необходимо научиться притворству. Женщина, по-настоящему скромная, но
имеющая репутацию легкомысленной и развратной, будет гораздо несчастливее,
чем та, которая предается самому безудержному распутству, сохраняя при этом
славу честной и добропорядочной дамы, поскольку, и я не устану это
повторять, жертва, принесенная на алтарь добродетели, никому не приносит
счастья, которое немыслимо в условиях подавления естественных побуждений. К
истинному счастью ведет видимость этой добродетели, и на это обрекли наш пол
нелепые предрассудки мужчин. Примером тому, Жюстина, может служить моя
собственная судьба. Я замужем уже четырнадцать лет и за это время ни разу не
вызвала подозрений своего супруга, и он готов поручиться жизнью за мою
скромность и добродетельность, между тем как я окунулась в либертинаж в
самые первые годы своего брака, и сегодня в Париже нет женщины, развратнее
меня; не проходит и дня без того, чтобы я не совокупилась с семью или
восемью мужчинами, часто я развлекаюсь сразу с тремя; нет в городе сводницы,
которая не оказывала бы мне услуги; нет ни одного красивого самца, который
не удовлетворил бы меня, однако же мой муж убьет каждого, кто осмелится
усомниться в том, что его супруга целомудрена как Веста {Богиня домашнего
очага у древних римлян.}. Абсолютная скрытность, лицемерие, доведенное до
совершенства, лживость, граничащая с искусством - вот средства, которые мне
помогают, вот из чего состоит маска, которую осторожность надела на мое лицо
и которую я ношу перед людьми. Я распутна как Мессалина, а меня называют
скромницей почище Лукреции, я - безбожница как Ванини , но в глазах
окружающих я набожна как святая Тереза; я лжива как Тиберий, а меня в смысле
правдивости сравнивают с Сократом; я неразборчива как Диоген, хотя сам
Апиций {Итальянский философ 16 века, последователь Аристотеля. Знатный
римлянин, гурман, либертен.}не предавался такому разврату, каким наслаждаюсь
я. Одним словом, я обожаю все пороки и презираю все добродетели, но если ты
спросишь обо мне моего мужа или мою семью, тебе скажут: "Дельмонс - ангел",
хотя в действительности сам князь тьмы был меньше склонен к разврату.
Так тебя пугает проституция? Фи, дитя мое, это несусветная глупость!
Давай рассмотрим это занятие со всех сторон и поглядим, с какой стороны
можно считать его опасным. Может быть, сделавшись распутницей, девушка
вредит себе? Конечно же нет, потому что она только уступает самым сладостным
побуждениям, идущим от природы, которая наверняка не внушила бы их, если бы
они были вредны и опасны. Не сама ли она вложила в нас желание отдаваться
всем мужчинам подряд и сделала его одной из первых потребностей в жизни?
Есть ли на свете хоть одна женщина, которая могла бы сказать, что не
испытывает потребности сношаться, столь же настоятельной, сколько
потребность пить или есть? Еще я хочу спросить тебя, Жюстина, как могла
природа сделать преступной готовность женщины подчиниться желаниям,
составляющим высший смысл ее существования! Может быть, либертинаж
представительниц нашего пола следует считать преступлением против общества?
Отнюдь, дорогая, и я считаю, что нет ничего приятнее для противоположного
пола, который живет рядом с нами на земле, чем обладание красивой женщиной,
и чем бы стал этот пол, если бы все женщины, восприняв ложные максимы
добродетели, которые внушают нам глупцы, отвечали бы упорным отказом на
притязания обезумевших мужчин? В таком случае они были бы обречены вечно
заниматься мастурбацией или содомией между собой. Ты можешь возразить,
дескать, на земле остались бы брачные связи, но ведь мужчина так же не может
довольствоваться одной единственной женщиной, как она не в состоянии
удовлетвориться одним мужчиной. Природа презирает, отвергает, отторгает все
догмы вашей нелепой цивилизации, и заблуждения вашей глупой логики не
являются ее законами, так давайте слушать только природу, чтобы никогда не
обманываться. Короче говоря, Жюстина, поверь мне как человеку, имеющему
опыт, эрудицию, принципы и убежденному в том, что самое лучшее и самое
разумное для юной девушки в этом мире - совокупляться с теми, кто ее
захочет, сохраняя при этом, о чем я только что говорила, внешние приличия.
Вчера ты укоряла нашу любезную и честнейшую мадам Дерош за участие, которое
она приняла в твоей судьбе. Ах бедная моя Жюстина, что бы мы делали без этих
услужливых созданий? Чем можем мы оплатить им за их заботу о наших
удовольствиях или наших интересах? Есть ли на свете ремесло более
благородное и необходимое, чем ремесло сводницы? Эта честная профессия
уважалась всеми народами и до сих пор уважается: греки и римляне ставили
сводницам памятники, мудрый Катон сам был сводником для своей жены, Нерон и
Гелиогобал брали налог с борделей, которые они держали в своих дворцах. Все
элементы в природе занимаются сводничеством, да и сама природа непрерывист
делает то же самое. Этот талант является наиболее важным и полезным для
общества, и благородные люди, которые честно пользуются им, достойны высших
почестей и наград.
- Несомненно. Именно такой обычай существует во многих странах; так
поступали в Греции, так до сих пор поступают китайцы: там несчастных детей
выбрасывают или предают смерти. Зачем оставлять жизнь таким существам, как
вы, которые не могут больше рассчитывать на поддержку своих родителей, либо
потому что они сироты, либо потому что те их не признают, и которые поэтому
являются тяжкой обузой для государства? Дегенератов, сирот, недоразвитых
малышей следовало бы уничтожать сразу после рождения: первых и вторых потому
что, не имея ни одной души, которая захочет или сможет заботиться о них, они
сделаются для общества балластом и тяжкой обузой, третьих по причине их
абсолютной никчемности. И та и другая категории являются для общества чем-то
наподобие костных наростов, которые питаются соками здоровых органов,
разлагают и ослабляют их, или, если вам больше понравится такое сравнение,
наподобие растений - паразитов, которые, обвиваясь вокруг нормальных
растений, разрушают их и используют в качестве своей пищи. Каким вопиющим
заблуждением представляются мне милости, питающие это отребье... то же самое
можно сказать об этих домах призрения, богато обставленных, которые по
чьей-то нелепой прихоти строят для немощных, как будто род человеческий
настолько уникален и ценен, что необходимо сохранять его вплоть до самого
ничтожного существа; как будто нет больше людей на свете и как будто для
политики и природы выгоднее их беречь, чем уничтожать.
При этом Дюбур, распахнув халат, который прикрывал его движения,
продемонстрировал Жюстине, что он уже начал извлекать какое-то наслаждение
из маленького высохшего и почерневшего инструмента, который так долго
теребила его рука.
- Ну довольно, - резко заявил он, - довольно разговоров, в которых ты
ничего не смыслишь, и хватит жаловаться на судьбу, когда только от тебя
зависит исправить ее.
- Но какой ценой, святое небо!
- Самой умеренной, потому что тебе надо только раздеться и немедленно
показать мне, что скрывается под твоими юбками... Уж, конечно, весьма
худосочные прелести, которыми нечего гордиться и нечего их беречь. Делай,
что тебе говорят, черт побери! Я больше не могу, я хочу видеть тело; сейчас
же покажи мне его, иначе я рассержусь.
- Но, сударь...
- Глупое создание, безмозглая сучка, неужели ты воображаешь, что я буду
с тобой церемониться больше, чем с другими!
И с гневом поднявшись, он забаррикадировал дверь и бросился на Жюстину,
которая буквально истекала слезами. Развратник слизывал их... глотал эти
бесценные слезинки, которые, должно быть, представлялись ему росой на
лепестках лилии или розы; затем, одной рукой задрав ее юбки, он скрутил ими
руки Жюстины, а другой впервые осквернил красоту, какой давно не создавала
природа.
- Мерзкий человек! - закричала Жюстина, вырываясь из его лап одним
отчаянным движением. - Жестокий человек! - продолжала она, поспешно отпирая
засовы и крикнув с порога: - Пусть небо когда-нибудь накажет тебя так, как
ты этого заслуживаешь, за твою мерзость и бесчеловечность! Ты не достоин ни
этих богатств, которые ты употребляешь на такие отвратительные дела, ни даже
воздуха, которым ты и дышишь только для того, чтобы загадить его своей
жестокостью и своим злодейством.
И она убежала. Вернувшись к себе, несчастная поспешила пожаловаться
своей хозяйке на прием, оказанный ей человеком, к которому та послала ее. Но
каково было ее удивление, когда бессердечная женщина осыпала ее упреками
вместо того, чтобы утешить!
- Бедная дурочка, - рассердилась хозяйка, - ты что же, воображаешь,
будто мужчины настолько глупы, чтобы раздавать милостыню маленьким
попрошайкам вроде тебя, не требуя ничего за свои деньги? Господин Дюбур еще
слишком мягко обошелся с тобой, пусть меня заберет дьявол, если на его месте
я бы отпустила тебя, не утолив своего желания. Но коли ты не хочешь
воспользоваться помощью, которую тебе предлагала моя благодетельная натура,
устраивайся, как тебе нравится. Кстати, за тобой должок: сейчас же
выкладывай денежки, или завтра пойдешь в тюрьму!
- Сжальтесь, мадам!
- Как же: сжалиться! От жалости сдохнешь с голоду. Тебя стоило бы
проучить хорошенько, ведь из пяти сотен девчушек вроде тебя, которых я
приводила к этому уважаемому господину с тех пор, как я его знаю, ты первая
сыграла со мной такую шутку... Какое это бесчестье для меня! Этот честнейший
человек скажет, что я не гожусь для работы, и он будет прав... Ну хватит,
хватит, мадемуазель, возвращайтесь к Дюбуру: надо его ублажить; вы должны
принести мне деньги... Я увижусь с ним, предупрежу его и, если смогу,
заглажу ваши глупые промахи; я передам ему ваши извинения, но только ведите
себя лучше, чем сегодня.
Оставшись одна, Жюстина погрузилась в самые печальные размышления...
Нет, твердила она себе, беззвучно плача, нет, я, конечно, не вернусь к этому
распутнику. Я не совсем еще обездолена, мои деньги почти нетронуты, мне их
хватит надолго; а к тому времени я, может быть, найду более благородные
души, более мягкие сердца. Когда она подумала об этом, первым побуждением
Жюстины было посчитать свои сокровища. Она открывает комод... и, о небо! -
деньги исчезли!.. Осталось только то, что было у нее в карманах - около
шести ливров. "Я погибла! - вскричала она. - Ах! Теперь мне ясно, кто нанес
этот подлый удар: эта коварная женщина, лишая меня последних денег, хочет
принудить меня броситься в объятия порока. Но увы, - продолжала она в
слезах, - разве не очевидно, что у меня не остается другого средства
продлить свою жизнь? В таком ужасном состоянии возможно этот несчастный или
кто-нибудь другой, еще более злой и жестокий, будет единственным существом,
от кого я могу дождаться помощи?" Жюстина в отчаянии спустилась к хозяйке.
- Мадам, - сказала она, - меня обокрали; это сделано в вашем доме,
деньги взяли из вашего комода. Увы, взяли все, что у меня было, что осталось
от наследства моего бедного отца. Теперь, когда у меня ничего нет, мне
остается лишь умереть. О мадам, верните мне деньги, заклинаю вас...
- Ах вы наглая тварь, - оборвала ее мадам Дерош, - прежде чем
обращаться ко мне с подобными жалобами, вам следовало бы получше узнать мой
дом. Так знайте же, что он пользуется у полиции настолько хорошей
репутацией, что за одно лишь подозрение, которое вы на меня бросили, я могла
бы наказать вас сию же минуту, если бы захотела.
- Какое подозрение, мадам? У меня нет никаких подозрений: я всего лишь
обратилась к вам с жалобой, которая вполне уместна в устах несчастной
сироты. О мадам, что мне теперь делать, когда я потеряла последние деньги?
- Клянусь, мне все равно, что вы будете делать; конечно, есть
возможности поправить это, но вы не хотите ими воспользоваться.
И эти слова стали последней вспышкой света в столь проницательном
мозгу, какой имела Жюстина.
- Но мадам, я могу работать, - ответила несчастная, вновь залившись
слезами, - кто сказал, что кроме преступления у обездоленных нет иного
средства выжить?
Эта юная девушка, обладательница стольких высоких качеств, обладала и
красотой известных всем прекрасных девственниц Рафаэля. Большие карие глаза,
наполненные сиянием чистой души и живым участием, нежная гладкая кожа,
стройная гибкая фигурка, округлые формы, очерченные рукой самого Амура,
чарующий голос, восхитительный рот и прекраснейшие в мире глаза - вот беглый
портрет нашей младшей прелестницы, чьи необыкновенные прелести и нежные
черты недоступны для нашей кисти; если даже наши читатели представят себе
все, что может создать самого соблазнительного их воображение, все равно
действительность окажется выше.
Обеим девочкам дали двадцать четыре часа, чтобы покинуть монастырь.
Жюльетта хотела осушить слезы Жюстины. Видя, что ничего у нее не получается,
она, вместо того, чтобы утешать, принялась ее ругать. Она упрекала ее в
чрезмерной чувствительности; она ей сказала с философской рассудительностью,
несвойственной ее возрасту, которая доказывала в ней опасное брожение самых
причудливых сил природы, что не стоит ни о чем печалиться в этом мире; что в
самой себе можно найти физические ощущения достаточно острые и
сладострастные, способные заглушить голос моральных угрызений, которые могут
привести к болезненным последствиям; что этот метод тем более заслуживает
внимания, что истинная мудрость скорее заключается в том, чтобы удвоить свои
удовольствия, нежели в том, чтобы увеличивать свои горести; что не
существует ничего на свете запретного, если это поможет заставить замолчать
свою коварную чувствительность, которой преспокойно пользуются другие, между
тем как нам самим она доставляет одни лишь печали.
- Смотри, - сказала она, бросаясь на кровать перед сестрой и заголяясь
до пупка, - вот как я делаю, Жюльетта, когда меня одолевают печальные мысли:
я ласкаю сама себя... я кончаю... и это меня утешает.
Тихая и добродетельная Жюстина пришла в ужас от такого зрелища; она
отвернула взор, а Жюльетта, продолжая массировать свой маленький
восхитительный бугорок, говорила сестре:
- Ты - дурочка, Жюстина; ты красивее меня, но никогда ты не будешь так
счастлива, как я.
Скоро, не прекращая своего занятия, юная распутница испустила вздох, и
ее горячее семя, выброшенное перед опущенными глазами добродетели, мгновенно
осушило источник слез, которые, без этого поступка, она возможно пролила бы
по примеру своей сестры.
- Глупо беспокоиться о будущем, - продолжала между тем сладострастная
дева, садясь подле Жюстины. - С нашими фигурами и в нашем возрасте мы ни за
что не умрем с голоду.
По этому случаю она напомнила сестре о дочери их прежних соседей,
которая, рано сбежав из родительского дома, превратилась в богатую
содержанку и, уж конечно, теперь живет много счастливее, чем если бы
осталась в семейном лоне.
- Следует остерегаться мысли о том, - прибавила она, - что девушку
делает счастливой брак. Попав в лапы Гименею, она, будучи расположенной
страдать, может рассчитывать на очень малую дозу наслаждения, зато,
окунувшись в либертинаж, она всегда в состоянии уберечь себя от коварства
любовника или утешиться множеством поклонников.
Жюстина содрогнулась от этих речей. Она сказала, что скорее предпочтет
умереть, чем согласиться на бесчестье, и увидев, что сестра твердо
вознамерилась ступить на путь, который ее ужасал, отказалась устроиться
вместе с ней, несмотря на все старания Жюльетты.
Таким образом девушки расстались, не обещав вновь свидеться, как только
стали ясны окончательно их противоположные намерения. Да разве согласилась
бы Жюльетта, которой предстояло сделаться светской дамой, принимать бедную
девчушку, чьи склонности, добродетельные, но приземленные, могли бы ее
обесчестить? Со своей стороны, захотела бы Жюстина подвергнуть опасности
свои нравы в обществе извращенного создания, которое станет жертвой
распутства и публичного позора?
Теперь с разрешения читателя мы покинем эту маленькую распутницу и
постараемся рассказать о событиях жизни нашей целомудренной героини.
Как бы нам ни твердили, что миру нужно совсем немного добродетели,
гораздо приятнее для биографа описывать в персонаже, чью историю он хочет
поведать, черты доброты и бескорыстия, нежели непрестанно направлять мысль
на разврат и жестокость, что будет принужден делать тот, кто в своем еще не
написанном романе развернет перед нами чрезвычайно скандальное и столь же
непристойное жизнеописание безнравственной Жюльетты.
Итак, Жюстина, которую в детстве любила портниха ее матери, в надежде,
что эта женщина посочувствует ее несчастью, отправляется к ней, рассказывает
ей о своих злоключениях, просит у нее работу... Ее почти не узнают и грубо
прогоняют прочь.
- О небо! - так говорит бедняжка. - Неужели тебе угодно, чтобы первые
же шаги, которые я сделала в этом мире, ознаменовались огорчениями?.. Эта
женщина любила меня когда-то, почему же сегодня она меня отталкивает? Увы,
очевидно дело в том, что я - бедная сирота, что у меня нет больше ничего, а
людей уважают только ради тех выгод, которые собираются из них извлечь.
Жюстина, обливаясь слезами пошла к своему священнику; она со всем жаром
своего возраста описала ему свое отчаянное положение. По этому случаю она
оделась в белое узкое платьице, ее красивые волосы были небрежно забраны под
большим мадрасским платком; только-только намечающаяся грудь почти не
выделялась под двойной газовой тканью, которая прикрывала ее от нескромного
взора; ее прелестное личико было несколько бледным по причине снедающих ее
печалей, зато слезинки, то и дело набегавшие ей на глаза, придавали им еще
большее очарование... Словом, невозможно было выглядеть прекраснее,
- Вы видите меня, сударь, - обратилась она к святому отцу, - в
положении, весьма плачевном для молодой девушки. Я потеряла отца и мать;
небо отобрало их у меня в возрасте, когда мне больше всего нужна их помощь;
они умерли разоренными, сударь, - и у меня больше никого нет. Вот все, что
они мне оставили, - продолжала она, показывая двенадцать луидоров, - и негде
мне преклонить мою бедную голову. Вы ведь пожалеете меня, не правда ли,
сударь? Вы - служитель религии, а религия - обитель всех добродетелей; во
имя Бога, о котором она говорит и которого я обожаю всеми силами своей души,
во имя Всевышнего, чьим слугой вы являетесь, скажите мне, как второй отец,
что мне делать и чем мне заниматься?
Тиктак
Пятничный, легитимный.