Прошлые домены не функционирует! Используйте адрес
ARHIVACH.VC.
24 декабря 2023 г. Архивач восстановлен после серьёзной аварии. К сожалению, значительная часть сохранённых изображений и видео была потеряна.
Подробности случившегося. Мы призываем всех неравнодушных
помочь нам с восстановлением утраченного контента!
Попробую предложить дискурс социальный, на рассуждения в рамках которого меня натолкнули постоянные споры в C&C (кто быдло, а кто нет). Текст не даёт ответов, а скорее задает множество вопросов, над которыми можно подумать фотографу на досуге.
Что же такое фотография как практика человека?
Фотография как социальная практика единения, присутствия и воспоминания.
Самая «непризнаваемая» категория фотографии в среде молодых городских фотографов (то есть и среди публики этой доски). По всей видимости, конфронтация спровоцирована прочной связью семейной фотографией с культурной коннотацией тех слоёв населения, которые таким образом фотографией активно и занимаются: «мещане», «сельские», обыватели с фронтальными камерами на смартфонах. В этой практике наиболее очевидно предстает феномен фотографии как общедоступного изобразительного средства. Словами известного французского социолога Пьера Бурдье — фотография есть «общедоступное искусство». Этой теме можно уделить очень много внимания, но это не имеет смысла в данном тексте и в данном месте. Но мы обозначили эту практику, так как она задает саму модальность восприятия остальных видов практик фотографии задним числом, именно из-за своей общедоступности, которая тут очевидна.
Фотография как профессия: коммерческая фотография и репортаж.
Именно эту практическую нишу заняла фотография изначально, в своей ранней истории. Стремительно вытеснив художников-портретистов, а далее газетных гравёров и иллюстраторов, фотография создала поле профессионального действия, для целей которого и происходила техническая эволюция. Именно здесь техническое мастерство достигает своего апогея, при желании (при достижении материального успеха и состояния праздности) или при особой интерпретации срываясь в «искусство».
Фотография как эстетическая практика приобщения к категориям «искусства» (и как скрытая социальная практика приобщения к соответствующей социальной группе «праздных эстетов»).
Самая «проблемная» социальная практика, привлекающая к себе самых противоречивых товарищей из всевозможных социальных групп: Средний класс, не способный к активной культурной жизни (и тем самым к ней приобщающийся с помощью фотографии), вышеупомянутый профессионал, в свободное время занимающийся «для себя», люди высокого достатка, ищущие в фотографии дополнительного подтверждения своего социального статуса в праздном классе. Если профессионалы и «эстеты» выказывают солидарное снисхождение к «семейным фотографам» (или «инстаграмщикам», допустим), то уже между профессионалом и эстетом существует конфликт нового порядка, более «серьёзный» (по мнению участников), но, в принципе, менее существенный, чем может показаться. Что и как становится «фотогеничным»? Является ли композиция некой социально-культурной парадигмой, для которой характерны реформы, или это объективный порядок любого изображения? Каково отношения фотографа к потребителю его фотографии? Есть ли это коммуникация, перформанс или отношения спроса и предложения? Последнее группа вопросов особо занимает начинающего фотографа. Должна ли его фотография содержать конкретную информацию (идею), нивелирует ли наличие этой информации техническое несовершенство (искупляет ли она отсутствие таких трудозатрат?) и сколько нужно "совершенствовать" техническое мастерство, чтобы переступить виртуальную границу «творческой дозволенности» и начать легитимно снимать «глупости» (минимализм, например).
Естественно, каждая группа бессознательно ощущает, что она есть «группа», то есть подразумевая какие-то общие цели, мнения и принципы фотографирования. Рационализация практики — камень преткновения в этих спорах. Исходя из своих вложений (материальных, творческих), целей и средств, человек определяет то, что есть фотогеничность, что есть для него лучшая композиция, кто может потребить его фотографию. Но то, что всё это протекает, в сущности, бессознательно, делает злую шутку и создает иллюзию, что все эти чаяния — есть субстанция самой фотографии. Социальный конструкт наделяет фотографией сущностью, которая видится человеку неотъемлемым базисом любого изображения, которые другие группы неспособны разглядеть (так как они субъективны, а сам конкретный фотограф — свидетель «объективной» фотографии).
Даже вне фотографирования, в мире культуры, больше всего предубеждений от критиков и обывателей в процессе легитимации «нового искусства» досталось именно фотографии. Фотоаппарат не кисточка и не перо художника — за ней стоит минимальное количество труда. Но фотография делает (способно делать) изображение, недоступное обычному глазу, недоступное перу и кисточке. По всей видимости, единственная и универсальная точка начала любой трактовки фотографирования заключается в том, что фотография — это тот автомат, который наиболее оперативно и интенсивно выявляет сущность какой-либо нашей «антропологической» (т.е. всевозможной) практики, преломлённой практикой фотографирования. Будь это эстетическая концепция, очень «сыро» взятая прямо из «глаз» художника-фотографа (буквально: точка зрения), или же социальная практика группового единения, которая осуществляется с помощью обычая семейной фотографии. За каждым актом, в любом случае, стоит некоторый социологический контекст, так как автомат фотографии позволяет выявить чаяния определенной социальной группы или индивида-девианта, стремящегося приобщиться к высшим культурным категориям общества и легитимировать свою концепцию эстетического или профессионального (что указывает и на культурный фон такого контекста, который в известной степени подвержен динамизму). Фотографирование — это крайне «трансмиссионный и портальный» автомат (то есть осуществляющий свою функцию моментально, автоматически, при этом транслируя некие интенции), расположенный между культурным онтогенезом индивидуума (или его группы) и самой культурой. Поэтому фотография обречена быть всегда полулегитимной, амбивалентной для всякой универсальной эстетики, но до того момента, пока она актуальна как всеобщая социальная практика и пока она не может быть эксклюзивно привязана к какой-либо специфичной группе (т.е. пока пребывает «в народе»).