Как-то пришлось мне устроиться ночным дежурным в один из моргов. Работа не пыльная, сутки через трое, клиентура покладистая, без особых претензий.
Поначалу, конечно, было страшно и противно. Потом ничего, привык. Однажды заступаю на дежурство. К вечеру появился Митрич. Он в морге этом лет, наверное, двадцать проработал. Приходит и говорит:
- Ты сегодня на ночь в дежурке закройся и не выходи, чтобы там ни случилось. Ночь сегодня плохая. Первая ночь полнолуния, всякое может быть.
Тут меня, естественно, прорвало. Какими только эпитетами я Митрича ни наградил. Обидно мне показалось, что мало образованный сторож меня, человека с высшим образование, пугать задумал.
Митрич молча выслушал и говорит:
- Как знаешь, я тебя предупредил, - развернулся и пошёл.
К концу рабочего дня об этом инциденте я, наверное, и не вспомнил бы, только насторожила меня одна деталь: Митрич был трезвым и говорил вполне серьёзно. После работы старший прозектор задержался со мной поговорить на философские темы, сидим в дежурке, спорим, а мне деталь эта – Митрич трезвый и спокойный – покоя не даёт.
Поздно вечером мой собеседник ушёл. Я запер за ним дверь и остался один. Проверил морозильную установку, посмотрел, всё ли в порядке в прозекторских, потушил свет и вернулся к себе в дежурку. Там так: входная дверь, рядом дежурка и длинный Т-образный коридор, в конце которого расположены двери, ведущие в трупохранилище, прозекторские и другие помещения. Всю ночь в коридоре горит несколько ламп. В дежурке тоже свет гореть должен, но сторожа, если спать ложатся, всегда его выключают. Двери, кроме выходной, нигде не закрываются, просто плотно прикрыты. В дежурке на двери задвижка, но всегда дверь оставляли настежь открытой. Как же было и в ту ночь. На лице тихо: ни ветра, ни шума машин. На небе низкая луна. Читаю Гримельсгаузена, но нет-нет да и прислушиваюсь к тишине. В полночь в сон потянуло. Решил прилечь. И тут слышу, как в коридоре скрипнула дверь. Осторожно, почти не слышно, но скрипнула. Выглянул из дежурки, в коридоре свет тусклый, рассеянный, там, где двери, темно, ничего не видно. Как-то не по себе стало. Однако думаю, пойду, погляжу, почему дверь открылась. Пошёл, а чтобы уверенности себе придать, ступаю твёрдо, шаги отдаются глухим эхом. И тут замечаю, нет, даже скорее чувствую – впереди, в темноте, какое-то едва уловимое движение.
Отчётливо вспоминаю: «Закройся и не выходи, что бы не случилось!» Медленно отступаю в дежурку, захлопываю дверь и щёлкаю задвижкой.
По коридору шорох быстрых шагов, обрывающихся у самой двери. Потом снаружи дверь сильно тянут за ручку. Она поддаётся на несколько миллиметров, дальше не пускает задвижка. В щели мелькает неясный тёмный силуэт, и в дежурку просачивается явственный сладковатый запах трупа.
В следующее мгновение я с дикой силой вцепляюсь в дверную ручку. А из коридора что-то безумно жуткое пытается проникнуть ко мне. Царапает дверь, дёргает ручку, шарит по косякам и стенам, и всё это происходит при полном молчании. Не слышно даже тяжёлого дыхания. Только тянет из-за двери запахом формалина и холодом.
Вместе с рассветом в коридоре наступает гробовая тишина. Никто больше не царапает, не рвётся в дверь. Но я ещё долгое время не могу выпустить ручку: так и стою, вцепившись в неё побелевшими от напряжения пальцами.
Настойчивый звонок возвращает меня к действительности и заставляет распахнуть дверь. Коридор обычен и пуст: оттого кажется, что всё происходящее ночью было диким, кошмарным сном. Замок, как всегда, заедает, и я долго не могу его открыть. Наконец, мне это удаётся. На крыльце весело скатился сменщик.
- Ну, ты здоров спать! Битый час звоню! – изумляется он.
Я невнятно мычу о том, что здорово перебрал спирта, ничего не слышал и что вообще меня лучше сегодня не трогать.
Рабочий день в самом разгаре, а я никак не могу заставить себя уйти домой. Нервно курю на крыльце служебного входа и отчаянно пытаюсь понять, что было ночью – реальность или сон. Рядом курит старший прозектор, о чём-то меня спрашивает, я ему что-то отвечаю, а у самого в голове только одна мысль: «Это был сон, этого не может быть!».
Тут на крыльцо выходит практикант:
- Андрей Андреевич, странный случай. Готовлю на вскрытие труп утопленника, ну того, что привезли позавчера, а у него под ногтями полно белой краски.
- Что же тут странного? – лениво спрашивает старший прозектор.
- Краска засохшая, старая, но надломы и срывы ногтей на руках трупа, по моему мнению, посмертные, свежие.
Они уходят, а я подхожу к двери в дежурку. На высоте человеческого роста, на гладкой белой поверхности отчётливо проступают полукруглые царапины и неровные сколы…
1/10
На часах было 3.15 ночи, когда пронзительная трель дверного звонка нарушила блаженную ночную тишину. Жил я тогда один в трехкомнатной квартире. Приподняв голову с подушки, я замер, пытаясь сообразить, приснился мне этот звук, или же действительно кто-то позвонил.
Спустя некоторое время звон раздался снова. Ругаясь и что-то бормоча, я встал с кровати и направился в сторону входной двери. В сонном состоянии, на автомате, потянулся одной рукой к ручке, а другой — к защелке, чтобы отодвинуть ее.
Тот факт, что за окном темная ночь, а кто-то названивает в мою дверь — уже подозрителен, но меня, жаждущего поскорее вернуться ко сну, это почему-то не насторожило. Остановил меня внезапно раздавшийся звук. Сосед отпирал свои двери.
Я решил, что он наконец попал домой и, развернувшись, поплелся обратно в кровать, как вдруг за дверью раздался дикий вопль, принадлежащий как раз вышеупомянутому соседу.
От его душераздирающего крика я окончательно проснулся. Крик прервался так же внезапно, как и начался. Страх и любопытство — вот что овладело мной в эти секунды. На носочках, как шпион, я подкрался к своей двери и припал к дверному глазку.
На лестничной площадке, в трех метрах от меня, лежал мой сосед с судорожно подергивающимися конечностями. А на нем сидело существо — женщина в белой, грязной одежде. Рыжие распущенные волосы тряслись вместе с ее головой, когда она быстро, быстро обгладывала лицо бедняги.
Существо вдруг резко замерло. Знаете, как собака, которая замирает в оскале, когда кто-то пытается отнять ее еду во время трапезы. Оно повернуло голову в сторону моей двери. Её рот исказился, и она издала радостный, предвкушающий стон. Как будто почуяла, что за моей дверью её ожидает иное, куда более изысканное лакомство.
Я осел. Осел и, не сводя глаз с двери, начал отползать, пока не уперся в стену.
Раздался стук, затряслась ручка двери, а затем и вся дверь. Я просто сидел и смотрел.
Опомнился я, когда на улице уже было светло. В мою дверь кто-то настойчиво звонил. Едва очнувшись и услышав звон, мне вмиг стало так же жутко, как и ночью, но потом я понял, что это люди нашли тело моего соседа и вызвали полицию.
Прежде чем открыть, я долго задавал им вопросы, чтобы убедиться, что это действительно люди.
В описанную мной версию произошедшего никто не поверил. Напавшего на бедолагу «психопата» ищут до сих пор.
Будьте осторожны.
>>69672521
>Я осел. Осел
Больше никто про длинноухое животное не подумал?
Монотонный, ритмичный скрип. Он то нарастает, то стихает. И снова по кругу. Туда-сюда. Вверх-вниз. Качели.
Обычные качели, которые раньше можно было найти практически в каждом дворе. Качели, а на них сидит маленькая фигурка. Судя по тому, как при каждом движении взмывает масса волос, это девочка.
Она взлетает, замирает на мгновение в верхней точке, и опадает вниз, задрав личико ввысь, к серому небу.
При каждом взмахе качелей, в нижней точке, её сандалики задевают землю. И потревоженная пыль тянется струйками вверх, оседая на когда-то ярких детских сандаликах и худеньких ножках.
Я сначала останавливаюсь, а потом подхожу поближе, пытаясь рассмотреть детскую забаву. Ребенок продолжает ритмично качаться, не обращая на меня внимания даже тогда, когда я оказываюсь совсем близко и окликаю её.
Вверх-вниз. Поднять облако пыли и взлететь повыше, спасаясь от её цепких частиц.
Я становлюсь сбоку и смотрю. Это совсем не пыль. Это грязно-серые хлопья пепла.
Удивляться нечему, все вокруг засыпано пеплом. Дорога, детские площадки, остовы машин и деревьев, остатки домов. И даже я покрыта им с ног до головы.
И девочка.
Я протягиваю руку, останавливая качели, и смотрю на ребенка. Там, где с неба падал горячий пепел, попадая на курточку и шорты девочки, зияют черные обожжённые дыры. То, что я приняла за копну волос, на самом деле было клочьями паутины — липкой, прочной и серой.
Обошла качели кругом, взглянула в лицо ребенку.
Белые, выварившиеся глаза. Кожа — как пергамент. Цепкие пальчики намертво вкипели в порыжевший металл. Желтоватые зубы обнажены в жуткой ухмылке.
Я отворачиваюсь и отхожу, продолжая путь.
Сзади, сначала едва слышно, а затем набирая силу и ритм, начинают скрипеть качели.
2/10
Этот случай произошел несколько лет назад. Мне тогда было четырнадцать, я жил вместе с родителями на съемной квартире в спальном районе одного жаркого южного города. Квартира представляла собой старенькую однушку на самом верху панельного дома, набитую советской мебелью, фотографиями, принадлежащими старенькой владелице квартиры и всяким мещанским хламом, который предназначался для создания домашнего уюта, но эффективно выполнял только функцию пылесборника.
* * *
Хлам был тщательно исследован мною, после чего я окончательно уверился в его бесполезности. Интерес вызывала только музыкальная шкатулка — расписанная, с кукольной парой внутри. Вероятно, пара должна была кружиться в танце под звук мелодии, если бы только механизм работал.
Мои исследования прервал чей-то смачный укус за сухожилие. Я возмущенно завопил, и уже из коридора раздался звук шурующих по линолеуму когтей, за которым последовал глухой удар в кухонную дверь. Берия не вписался в поворот и с размаху долбанулся своей вредной башкой в дверь. Берия — это подрастающий террорист кошачьего племени, которого подобрал мой мягкосердечный отец, а терпеть теперь приходится всем.
Родители все не возвращались. День был особенно душным и жарким, небо начало затягивать тяжелыми свинцовыми тучами, полыхнула первая молния. Поразмыслив, я выключил телевизор, чтобы тот ненароком не сгорел, покопался на полке, вытащил книгу и отправился на диван, где растревоженный Берия предпринял попытку обглодать мою руку. Нет, никакого злого умысла — просто скверный характер и режущиеся зубы.
Дождь хлестал уже в полную силу, когда в комнате комод с хламом противно задребезжал и раздалась старинная хрипловатая мелодия.
Потемневшая комната со строгими сервантами, кружевными салфеточками и жужжащим комодом озарялась вспышками молний, одномоментно став враждебной и страшной. Улыбающийся портрет девочки на стене неуловимо изменился, стал улыбаться как-то угрожающе и торжественно.
Стоя у приоткрытой двери балкона, держа в руках Берию и ежась от холодных брызг дождя, я думал о том, что девочка с фотографии уже наверняка давно умерла. Было страшно. И холодно. Портрет продолжал молчаливо взирать на меня со стены, распяливая губы в злую змеиную усмешку, старинная музыкальная шкатулка скрипела и тянула свою извечную мелодию…
Внезапно, что-то мне показалось странным во всем этом потустороннем представлении. Я присмотрелся. Сказал пару слов, за которых обязательно получил бы по шее от матери, если бы она слышала. Подошел к комоду, чтобы убедиться. Конечно!
Десять минут меня держал в напряжении новый мобильник отца со странным рингтоном, установленным по умолчанию. Было стыдно и досадно. Здоровый лоб десять минут дрожал, как цуцик, вжимая в грудь теплого и не страшного кота, пока звонил телефон.
* * *
Когда вернулись родители, я рассказал им о произошедшем, мы вместе посмеялись над моей впечатлительностью. Я даже полез в телефон, чтобы и они услышали хрипловатую мелодию, стилизованную под старину.
И не нашел в памяти мобильника того рингтона. По умолчанию в телефонах устанавливают совершенно другие мелодии.
3/10
Пару ночей назад долго не могла уснуть. И устала за день, но так часто бывает, что из-за физической усталости долго не спится, тело ломит, ворочаешься. Вот и я ворочалась. И тут слышу, где-то в прихожей или на кухне грохот, что-то не то упало, не то разбилось. Дёрнулась, повернула голову к двери. И остолбенела. Дверь комнаты была открыта. Вернее, приоткрыта, до половины. Мало того, за дверью свет какой-то непонятный. Рассеянный, белый свет.
Я всегда закрываю дверь на ночь. Не люблю спать с открытой, стремаюсь. И тут такой сюрприз! Дома, кроме меня, никого. В лунатизме я не была замечена, да я же и не спала! Лежу, какого хрена, понять не могу.
Сглотнула, приподнялась, и тут вижу, в прихожей тень появилась. Появилась и приближается, в сторону моей комнаты. Медленно так. И звуки какие-то. Позвякивание какое-то. Картина маслом. Пустая квартира, в которой ремонт, открытая дверь моей комнаты, из глубины квартиры льётся бледный свет, и кто-то медленно приближается в мою сторону, звеня чем-то!
Я думала, обделаюсь там на месте в постели же. Лежу, дрожу вся, в стену вжимаюсь. Светильник включить боюсь руку протянуть. Таращусь на тень эту, которая по коридору идёт, и желаю жить сейчас на первом, а не на пятом. Нервы натянуты дальше некуда. А тень эта всё приближается, и позвякивание это ближе всё, ближе. Хочу заорать, а не могу, только выдыхаю.
И тут из-за двери фигура показалась. При таком освещении мне было только силуэт видно. Кто-то одетый во что-то длинное, с длинными волосами. Эта фигура тень и отбрасывала на стену прихожки.
Когда оно подошло вплотную к моей двери, меня прошибло на молитву. Я начала громко шептать «Господи, помоги, господи, помоги». Не могла остановиться, шептала, как отрешённая. Громче не могла, только сипела.
Фигура резко остановилась, метнулась назад и пропала. А я услышала, как разбилось что-то. Рядом, возле порога. Свет этот непонятный исчез, стало совсем темно.
Шептать я перестала. Просто сидела, а меня колотило. Не знаю, сколько просидела так. Больше никаких звуков не было. Постепенно начала успокаиваться. Протянула-таки руку к светильнику. Но свет не зажёгся. И только тогда до жирафа дошло, что все лампочки в квартире выкручены. Ремонт капитальный, все дела. Ночами я обычно не просыпаюсь, поэтому ночник мне в принципе и не нужен был особо. Но тогда я сильно пожалела о том, что лампочку вынули и из него.
С перепугу, что нельзя включить свет, я сунула руку под одеяло и закуталась в него, как могла. Везде было тихо. В голову полезли мысли, что вся эта херня просто приснилась, а дверь я просто забыла закрыть, когда ложилась. Ну а что, замахалась за день, могла не то что дверь закрыть забыть, а и в туалет сходить. Я начала расслабляться и в итоге уснула.
Когда проснулась снова, было уже не совсем темно. Светало. Вставать надо было рано, поэтому, полежав какое-то время, я плюнула и поднялась. Дверь в комнату была так же приоткрыта. Как была в ночнушке, я вышла из комнаты и пошлёпала на кухню. Включила там лампу дневного света. Она единственная на тот момент в квартире могла гореть, её оставили рабочей. Я ею никогда не пользовалась. Не люблю свет этих ламп, не нравится он мне. Но раз другого источника света нет, вариантов тоже нет.
Приготовила себе кофе. Пока готовила, нечаянно сбила рукой на пол подставку для ножей. Матерясь, поставила на место, насыпала в чашку сахару и с чашкой этой пошла к себе. Пить кофе на кухне не захотела именно из-за лампы. Может и глупо, но почему-то пугает меня этот свет, с детства пугает. Какой-то он жутковатый. Решила, что донесу чашку до спальни при свете лампы, чтоб не навернуться случайно, споткнувшись о мешок или ящик в коридоре, а потом вернусь и выключу дневку к чертям. Иду к спальне, а сама сахар размешиваю. Идти старалась не быстро, чтоб не разлить. Были как-то прецеденты.
Дохожу до своей комнаты, и тут слышу, в комнате шипит что-то. А в проёме двери, насколько могу, вижу, что на постели что-то шевелится. Я не знаю, ноги сами меня на кухню понесли. Чашку выпустила из рук возле комнаты и просто рванула на кухню. Первая реакция. Закрыла дверь, подбежала к окну, на полу под подоконником вжалась в стену и сижу. Сижу, трясусь, всё жду, что сейчас дверь откроется и хрень какая-то на пороге стоять будет, или что под дверью сейчас что-то высунется, и свет этой лампы ещё! Думала, рехнусь там!
Просидела так, пока на улице не рассвело достаточно, чтоб видно было и без освещения. Подковыляла к лампе, выключила её. И тут в дверь позвонили. Я думала, меня до потолка подбросит, так я подпрыгнула с перепугу.
Днём за работой немного отвлеклась, снова ночная хренотень отошла как-то на второй план. Ближе к обеду вспомнила про первую ночную хренотень, которую я за сон приняла.
Знакомый ремонтник меня ещё спрашивал, что у меня с лицом и чего я в одну точку уставилась. А до жирафа просто опять дошло.
4/10
Случилось это позапрошлым летом, когда родители меня отправили на побывку в деревню, в глушь, чуть ли не в тайгу. Комаров там развелась тьма-тьмущая, видимо из-за того, что зимой было много снега, весной — воды, вот и расплодились надоедливые насекомые. Жил я у бабушки в старом домике, на самом краю вымирающего села. Окна комнаты, отведенной мне под место жительства, выходили на берег реки, вдоль которого тянулась ухабистая грунтовая дорога.
Была прохладная летняя ночь, я сидел дома, пил травяной чай и смотрел какую-то передачу на одном из двух каналов телевизора. Захотелось курить. Я накинул фуфайку и вышел на крыльцо. Небо было затянуто тучами, поэтому стояла непроглядная тьма, только лес виднелся на фоне неба, а я был не в состоянии разглядеть объекты в десяти шагах от себя. Курю. Слышу — кто-то идет по дороге, причем как-то странно идет. Темп ходьбы срывается, ноги шаркают по земле. Сначала подумал, что это очередной сельский пьянчуга возвращается домой. Продолжаю курить. Человек возвращается обратно, а мне страшно становится, ведь не видно, кто же это ходит так близко.
Скоро стало невозможно определить, в какую сторону идет пьянчуга, он либо топтался на месте, либо ходил кругами перед домом. Благополучно докурив, я вернулся домой и лег спать, забыв всё произошедшее. Как оказалось, зря.
На следующий вечер я снова пил чай. Время пролетело, я выкурил ставшую уже привычной ночную сигарету, и лег спать. Но, как назло, не спалось. Я включил настольную лампу, раскрыл какую-то книжку ещё бородатых советских годов и улегся поудобнее. Тут до моего слуха дошел странный звук: то ли шорох, то ли шелест вперемешку с чуть слышным гулом. Нет, не из-за шкафа, и не из-под кровати, как это могло бы быть. Я повернулся в сторону окна и увидел то, что заставило меня раскрыть рот от изумления.
Комары. В стекло бились сотни маленьких существ, они беспомощно перебирали лапками, стараясь преодолеть невидимую преграду. Приглядевшись, я обнаружил, что не только комары пытались попасть в дом: мошки, мотыльки, какие-то еще непонятные насекомые. «Хоть бы в дом не залезли» — подумал я. На секунду я отвернулся и прислушался. Бабушка храпит, как трактор. А когда обернулся обратно, то увидел руки, прижатые к стеклу снаружи. Света настольной лампы не хватало, чтобы разглядеть хотя бы лицо, тем более насекомые практически вплотную облепили окно. Этот кто-то начал водить руками, размазывая насекомых по стеклу с противным скрипом.
«Вот бедняга, закусали до смерти», — дурацкая мысль пронеслась в голове. А потом, в образовавшиеся бреши я увидел его голову. Зрелища, настолько фантасмагоричного и безумного, я не испытывал никогда. Несколько секунд я смотрел в его огромные глаза, размером с блюдца. То, что можно назвать головой, было покрыто волосками, толщиной с половину мизинца, как и руки существа. На том месте, где должен быть рот, были какие-то мохнатые отростки. Оно смотрело на меня, не издавая ни звука, скособочившись и наклонив голову, как собака.
Я метнулся к кровати, достал из-под неё ружье — старый дедовский «ижак», нашел в комоде три патрона и десяток пустых гильз, но существа уже не было видно в окне. Скрип послышался из соседней комнаты. Я носился по избе, задергивая шторы, включая свет, где только можно, но чудища так и не увидел.
Тогда ко мне вернулись человеческие чувства и мысли. Затряслись ноги, я уселся на пол, в обнимку с ружьем. А правильно ли я сделал, что включил свет? Как же хорошо, что я не выстрелил, уничтожив тонкую преграду окна! Незаметно пришел рассвет, и я так и заснул с этими мыслями, привалившись к стене. Мне снился лес. Он был одновременно серым, как пепел, и темным, как ночь, а сквозь ветви проглядывала безжизненная бледная луна.
* * *
Наутро мне пришлось объяснять бабушке, что я делаю посреди комнаты на полу с ружьем в руках. Я решил не мудрствовать, а рассказать всё как есть, ожидая, что бабушка обвинит меня то ли в наркомании, то ли в алкоголизме. Вместо этого она выслушала меня, а затем удалилась, вернувшись через двадцать минут и волоча за собой другую бабку, закутанную в лохмотья и старую, как Октябрьская революция. Мне запомнились только её круглые мутные глаза и отсутствие бровей. Я ожидал, что та начнет рассовывать иконы по углам и брызгать вокруг святой водой, однако она стала раскладывать по дому какие-то звериные хвосты, камешки и кости. Она торопливо ходила из угла в угол, подвывая и что-то бормоча под нос. Моя бабушка была бледной, как смерть, а я решительно не понимал, что разворачивается перед моими глазами. На улице не было никаких следов пребывания существа, кроме примятой травы и засохших насекомых на стекле.
Подводя итог, скажу: в тот же день я уехал домой, не дожидаясь ночи. Я больше не возвращался в это село, в окна моей городской квартиры не ломились полчища насекомых и я больше не видел под окнами существа с телом человека и головой комара. Но изредка мне снится сон, где я вижу пепельный и темный лес с бледной луной в небе.
>>69671943
>Я хочу рассказать вам одну историю.Она приключилась с моим знакомым,звали его Дима
Сочувствую. Я бы тоже обосрался, если бы меня звали Дима.
5/10
Пару лет назад я устроился работать на завод. Работа не пыльная, в основном почти всё время сидел и гонял чаи в бытовке с мужиками. Уже давно угораю по дарк-эмбиенту и атмосфере постапокалиптики. А в Империи её навалом, и для души раздолье.
Завод работает где-то на десяти процентах от былых мощностей и медленно загибается. Цеха грязные, чистились ещё при царе Горохе, некоторым станкам лет по пятьдесят и больше — всё ломается, одним словом. Цех, в котором работал я, стоит на отшибе заводской территории, вокруг него заброшенные административные здания, перегонные ангары и полуразрушенные цеха. Вот там-то я и любил бродить время от времени. Втыкал наушники, включал новый альбом какого-нибудь индастриал эмбиента и шёл гулять по огромной территории.
В тот день было пасмурно, ветрено, накрапывал дождь, холодный какой-то для середины лета. Иду себе, в ушах играет музыка, вокруг куча необследованных зданий. Решил зайти в кирпичное, бывшее административное здание, четырёхэтажное. Не знаю, когда оно было построено, но полы там деревянные, кое-где провалились. Внутри было темно, так что я взял фонарь с собой.
Поднялся на второй этаж. Там, насколько я понял, раньше был кабинет заведующего вспомогательными цехами. Старый стол из ДСП, стулья советские, с неудобными деревянными спинками, куча разбросанных бумаг на полу. Стало интересно, что могло остаться от прежнего хозяина внутри стола. Присел я на стул и стал рыться в отделениях стола, попутно пытаясь открыть запертый большой шкаф.
И тут услышал быстро приближающиеся шаги с характерным поскрипыванием досок. Они становились всё громче, и я понимал, что кто-то идёт в сторону этой комнаты. Я замер, сглотнул слюну и задержал дыхание, боясь поднять голову. Просто смотрел на шкафчик, не поднимая глаз. И услышал то, от чего до сих пор страх разбирает, когда вспоминаю. Шаги остановились перед входом в комнату, я услышал тяжёлое дыхание запыхавшегося человека и голос — прокуренный и грубый:
— Сергей Дмитрич на месте?
Я трясся от страха, как маленькая девочка, еле сдерживая слёзы. Какой нахрен Сергей Дмитрич в здании, заброшенном лет двадцать назад?
— Так он на месте или нет? — более грубо спросил этот кто-то, а я уже просто открывал рот, как рыба, беззвучно.
— Отвечай давай, долго ты молчать будешь? — перешёл на крик человек.
Я заплакал — натурально заплакал, хныкал, как ребёнок, молил всех богов, чтобы этот мужик ушёл, но он стоял в проходе, я чувствовал его тяжёлый взгляд на себе. Тогда я взглянул на него. Это был мужчина под два метра ростом, в грязной робе и с обожженными лицом, шеей и руками, в которых у него был небольшой газовый ключ. Он пилил меня взглядом, не моргая. Я чувствовал, что вот-вот, и он сорвётся. На секунду я чуть не отключился от ужаса, понимая, что этот мужик загородил своим телом весь дверной проём и что выйти отсюда можно только через окно. Последней каплей стало изменившееся выражение лица этого мужика — смесь отвращения и злости, а также появившийся в комнате горелый запах.
Силой я заставил себя резко встать и просто прыгнул в окно, в котором давно уже не было стекла, пролетел три метра и упал на траву, покатившись кубарем, резко вскочил и, хромая, побежал в сторону своего цеха. Повезло, что ничего не сломал при падении. Мужики стали расспрашивать, что случилось и почему у меня ободранное лицо. Выдумал историю, что споткнулся о камень и упал в овраг.
Через пару дней написал увольнительную из-за того, что снова видел того мужика. Меня послали забрать тросы для кран-балки, а идти надо было рядом с тем зданием. Не знаю, зачем я посмотрел на то окно, но он стоял там и смотрел на меня. И, что ещё более дерьмово, сзади к нему подошёл ещё один, в старом костюме, тоже обгоревший. Первый мужик показал на меня пальцем, не сводя взгляда. Он явно показывал меня своему другу, потому что тот, второй, молча кивнул и отошёл от окна.
Я быстро добежал до склада, взял десять метров троса и, не оглядываясь, побежал обратно. Там я написал заявление на увольнение, отработал три положенных на испытательном сроке дня и быстро ретировался оттуда. Не знаю, кто были эти люди, да мне и не интересно, просто хотелось побыстрее оттуда убраться, а не расспрашивать о них.
6/10
7/10
8/10
9/10
Я хочу рассказать вам одну историю.Она приключилась с моим знакомым,звали его Дима.Как-то раз мы вместе сидели в парке и разговаривали.Время пролетело незаметно,и мне уже пора было уходить,но Дима явно не хотел отпускать меня.Вдруг он начал торопливо мне говорить:Слушай,у тебя никогда не было ощущения что за тобой следят?
-Нет,-говорю.
-А вот у меня оно постоянно,понимаешь,я ведь дома теперь один живу,после того как Ленка ушла.Ну так вот,сижу я как-то раз дома,телек смотрю и вдруг понимаю что на меня кто-то смотрит.Причем пристально так,не отвлекаясь.У меня аж мурашки по коже,оборачиваюсь-а за спиной нет никого,пустая комната.Только отвернусь-и опять тоже самое...В другой раз,примерное дней пять назад сидел я за компом,и случайно глянул на кота,тот рядом на кровати лежал.А у кота-то глаза огромные,как два блюдца и сам кот на дверь таращится не переставая.Ну я испугался чутка,вышвырнул его из комнаты и дверь закрыл.А потом,когда закончил выхожу-а кота-то и нет.Всю квартиру обшарил,как сквозь землю провалился...
-Ну...ты это,Дим,съезжай с квартиры то,раз такая хрень творится-я ему говорю.
-Да знаю я, завтра уже съезжать буду. Вещи уже сложил все, последнюю ночь пережить осталось, только боюсь я огого как.
-А чего такое то?
-Да понимаешь, буквально позавчера вечером после ванны выхожу, и вдруг понимаю что ЭТО прямо у меня за спиной стоит. У меня душа в пятки ушла, я ринулся бегом в комнату, дверь за собой захлопнул и сразу понял что если бы хоть секунду помедлил,то оно сразу бы за мной в комнату прошло.Не знаю почему,а в мою комнату эта тварь не заходит.Я включил ночник, да так до утра и посидел, не засыпая,около него...
А вчера ночью, просыпаюсь вдруг, и слышу что на кухне кто-то есть. Ну определенно, кто-то есть. Я весь на измене из комнаты выхожу и медленно так на кухню иду...а там чертовщина какая-то. Тень посередине кухни и скрежет от холодильника, как будто по нему кто то когтями водит. Я испугался,да так задом и убежал обратно в комнату...Утром на кухню зашел-а по всему холодильнику борозды такие,как будто кто-то штопором его вскрыть хотел...Ты знаешь,боюсь я там сегодня оставаться.
-Я не знаю,хочешь у меня останешься сегодня?-Спрашиваю.
-Нет,если останусь-то обратно в квартиру не вернусь уже,а у меня вещи там. Думаю, ночь то как-нибудь переконтуюсь...
-Ну ладно....как знаешь...Ладно,пойду я,удачи тебе,позвони утром.
-Хорошо,сразу как проснусь.
Это был наш последний разговор. Утром я встал, но звонок так и не прозвучал. Позже я заметил, что на автоответчике лампочка мигает-звонил ночью кто-то.
Я включаю, смотрю номер-номер Димки. А на пленке какие то крики, шорохи,царапание...Ничего не разобрать.
Вечером мне позвонили из милиции и попросили зайти в отделение.Оказалось,ночью Дима выпрыгнул из окна и погиб