24 декабря 2023 г. Архивач восстановлен после серьёзной аварии. К сожалению, значительная часть сохранённых изображений и видео была потеряна.
Подробности случившегося. Мы призываем всех неравнодушных
помочь нам с восстановлением утраченного контента!
Дети, которые говорили странные вещи Евгений Берг рассказывает историю Лазурненского интерната. Его сотрудников обвинили в изнасиловании детей
Позанимавшись сексом с воспитательницей, Серега делал это с детьми. Я прямо спрашиваю ребенка: „Как он это делал?“ Сима нагибается и говорит: „Вот так“. Спрашиваю: „Куда делал?“ Дети же не могут таких вещей знать, по большому счету. Он мне показывает — сюда. Вплоть до таких мелочей. Дети говорят: „Кровь из попы шла“».
Анастасия добавляет: «Мой [сын] мне говорит: „Мама, когда меня первый раз… У меня кровь идет! Я прибежал к директору [детдома], она сидит, что-то пишет и мне говорит: все, что делают воспитатели, делают на благо мне“. Нормально? Я думаю, она знала о происходящем».
«С моим ребенком там, скажем, все очень скромно делали, — отмечает Елена. — С сыновьями Полины все было в извращенной форме и очень жестко». Дети Полины утверждают, что их в основном насиловали воспитатели Анна и Николай Будковы, молодые муж и жена. «Мне полинины дети когда рассказали по телефону, что с ними делали, я ночь не спала. Но я очень долго не верила. Не могла!
29 января 2018 года три матери поехали в Лазурненский интернат. С ними были сын Елены и приемные дети Полины, которые сами захотели показать родителям, где происходило насилие, чтобы им поверили.
Елена объясняет, почему она сразу не обратилась в полицию: «В то, что рассказали дети, поверить очень сложно и страшно. Если у меня с ребенком в школе что-то случилось, я куда пойду? К директору. Я же не бегу сразу в полицию. Плюс у нас с детским домом заключен договор [опеки], в котором говорится, что их психолог работает в случае каких-то проблем. И мы обратились туда. Мы реально до последнего надеялись, что это все неправда».
Директор детдома Любовь Останина вместе с другими сотрудниками приняла приемных мам и выслушала их. Дети показали взрослым места, где, по их словам, происходили изнасилования — кровати в спальнях и диваны в гостиных. Сыновья Анастасии и Елены рассказывали, что их чаще всего насиловал Серега с приятелем, сыновья Полины — что к сексуальным действиям их принуждали воспитатели Анна и Николай Будковы.
Детей выслушал работающий в интернате психолог. «Он забрал детей поговорить. Такой высокий, светленький, хороший парень, — рассказывает Анастасия. — Вышел — лицо красно-фиолетового цвета, сел и сидит. Мы ему: „Ну, что вы нам скажете?“ Он: „Я не могу говорить, мне надо обработать информацию… Да, я вижу, что с детьми это делали. Дети не врут. Это было в нашем детском доме“. Мы предложили опросить других детей из той же группы. Директор дала список — фьють! Взяли мальчика, психолог поговорил — и этот ребенок тоже подтвердил».
Анастасия и Елена вспоминают реакцию педагогов, которых дети обвинили в изнасилованиях: они тоже были на этой встрече. Сначала матери разговаривали с сотрудниками детдома наедине. Когда преподавателям передали слова детей, Анна Будкова предположила, что мальчики все выдумали, а ее муж, Николай Будков, «проявил агрессию».
«Он мне кричит: „Да я тебя засажу, шмара, ты у меня сгниешь в тюряге!“ Я отвечаю, что мы на данный момент просто приехали друг на друга посмотреть, решить, что дальше делать, — говорит Анастасия. — Зато тот, что постарше [трудовик Александр Алексеев], ему лет 50 — он не ругался с нами, спокойно выслушал, сел, за голову взялся и сказал: „Если узнает моя семья и мои дети — что же будет“».
Потом вошли дети Полины. Один из них бросился на Будкова со словами «ты меня насиловал, ты делал мне больно, у меня кровь бежала». Анастасия говорит, что была поражена реакцией ребенка, им пришлось «буквально оттаскивать» его от Будкова. После этого, по словам Анастасии и Елены, воспитатель прекратил агрессивно себя вести, сел и «убрал глаза в пол».
«Весь покраснел, у него желваки ходят. И как начнет реветь. Они поняли, что это не шутки, когда [мы к ним] детей завели. На него ребенок кричит: „Ты со мной это делал!“ Нормальный человек скажет в ответ: „Да ты чего, с ума сошел?“ А этот голову зажал, опустил глаза, и ни слова не сказал».
Как рассказывают матери, во время той встречи в конце января директор Любовь Останина уверяла их, что в учреждении «обработают информацию, привлекут психолога — и если все правда, обязательно примут меры». Узнать результаты проверки они должны были через два дня. Однако в назначенный день им сообщили по телефону, что в детдоме «еще не успели обработать информацию». А когда, спустя еще день, 1 февраля, Елена с Полиной приехали на вторую встречу, «начался прессинг».
«Была совершенно другая ситуация, — говорит Елена. — Сидят три психолога, психиатр, начальница опеки Красноармейского муниципального района [где находится Лазурненский детдом], ее заместитель. С детьми разговаривает уже другая психолог, не этот парень. И общается на отстраненные темы — как мама с папой обращаются, с кем живешь. Сотрудницы из опеки послушали ребенка пять минут, дальше предложили выйти поговорить. Мы вышли, и я сразу услышала: „Это все выдумки, ваши дети фантазеры. Такого быть не могло, всех детей в детском доме осмотрели, со всеми побеседовали, ни один ребенок не подтвердил. Сейчас вам психиатр расскажет о диагнозах ваших детей“».
Больше историй читать тут https://meduza.io/feature/2018/02/27/deti-kotorye-govorili-strannye-veschi