бамп
бамп
безыдейная хуйня, отличаются только шмотками
только цветом волос!
Пошел нахуй
мимодумер22лвл
Хитрый план, собрать всех школьников в одном треде и забанить всех разом, молодец анон!
Бамп
Нахуй ты хочешь говно жрать, долбоеб?
бамп
Так все традиционные субкультуры всегда строились в первую очередь вокруг шмота. Во вторую - музыки и где-то сильно потом - идей.
Не понял ни слова, обьясняйте че все это значит.
Бамп топ тян
Нипонел
Бля, пиздец) Мань, а кто виноват-то кроме тебя, что ты всю волну проебал? Сидишь теперь наешь на моих двощах. Алсо, какой у тебя лвл? Так и представляю 30летнюю омежку, которую одели в ветминс и пустили к нам в тусу порезвиться.
19 лвл топовый куняша-скейтер, переебал половину шлюх с литейного
Господи какое говно
>литейного
Завода ?
> переебал половину шлюх с литейного
Нос еще не отвалился?
Блять, проперделся
Ты не понял: это чисто академический интерес. Ну знаешь, как энтомологи определяют, описывают и систематизируют всяких жуков.
Ух бля
>Завода ?
Ты не шаришь, нищая омежка из мухосрани)
>Нос еще не отвалился?
Носы отваливаются у фраерков вроде тебя, которые долго и упорно пиздят, а после встречи с нашими ручными хачами попадают в дарк вебм xDD
забавляют твои маневры) ты проебал свой поезд, бумерок, смирись
Бамп топ тян
Они похожи на попсовых гОтов.
изучаемая особь отказывается сотрудничать
Во что скатился двач ? Что нахуй за ньюфажное говно? Я знаю, что с этим делать
>xDD
Похоже этот дегенерат из прошлого
Пришла пора напомнить как будет разворачиваться военный конфликт между Россией и НАТО.
Все начинается с налёта с незаметного для пидорашкинового ПВО B2 Spirit, с последующим ее выпиливанием. Ибо все эти С200/300 с буками, ТОРами и прочей сранью только и могут, что засекать и стрелять по рашкинским летающим гробам. Дальше идет бомбардировка аэродромов с почерневшими от времени Су-24/25/27 и МиГ-29/31. Блохастые в панике тут же поднимают свои гробы в воздух. Некоторая часть из них рассыпаются еще на взлете, ибо последний их капремонт проводился еще при Брежневе. У других загораются двигатели прямо в воздухе, в виду того что ушлые офицеры авиационный керосин разбавляли ослиной мочой.
Третьи же вообще не могут взлететь, ибо их детали уже давно спизжены и проданы в банановые республики. Но не смотря на все лишения все-же половина истребительной авиации в воздухе. Вот тут и вмешиваются так нелюбимые пидорашками и местными совкодрочерами ф-22, которые благодаря своим сверхсовременным БРЛ, сверхточными ракетами AMRAAM и сверхмалой заметностью способны сражаться с ними в пропорциях 1 к 9 и даже больше. Рапторы начинают усилинно доминировать российский гнилой скам. Уже через несколько дней ВВС роисси не существует. И это начало пиздеца.
Затем настает очередь старых проверенных Ф-15, Ф-16, Тандерболдов, Апачей. Те своими ракетами как консервные банки вспарывают броню Т-72 и Т-80. Про т-62 вообще молчу. К ним подбегают американские морские пехотинцы и вскрывают их броню стандартными армейскими ножами, достают оттуда перепуганных 18-летних танкистов, дают им обидные подсрачники и подзатыльники. В рашку массово вводятся американские танки с толстенной урановой броней, морская пехота США на страйкерах и бредли, напичканных электроникой по самую макушку, самоходная артиллерия. Блохастые пытаются с М-1 бороться своими древними РПГ-7/16/18 60-70х годов, но те лишь немного портят им краску. Попутно необучаемые призывники реактивными струями выпиливают своих боевых товарищей, которые с открытым ртом стоят в полуметре позади гранатомётчиков. Здоровенные перекаченные бойцы морской пехоты США, увидев это, подбегают к необученным порашкинским солдатам, дают кулаком по еблу и заберают эти ржавые мотыги. Делается это в первую очередь для безопасности самих необученных солдат-годичников.
Ровно через месяц армия роисси перестает существовать. Американские рейнджеры входят в Москву, окружают кремль, дают пиздюлей путену,вывозят его в Страсбург, где после непродолжительного судебного процесса и под всеобщие аплодисменты вешают.
Все начинается с налёта с незаметного для пидорашкинового ПВО B2 Spirit, с последующим ее выпиливанием. Ибо все эти С200/300 с буками, ТОРами и прочей сранью только и могут, что засекать и стрелять по рашкинским летающим гробам. Дальше идет бомбардировка аэродромов с почерневшими от времени Су-24/25/27 и МиГ-29/31. Блохастые в панике тут же поднимают свои гробы в воздух. Некоторая часть из них рассыпаются еще на взлете, ибо последний их капремонт проводился еще при Брежневе. У других загораются двигатели прямо в воздухе, в виду того что ушлые офицеры авиационный керосин разбавляли ослиной мочой.
Третьи же вообще не могут взлететь, ибо их детали уже давно спизжены и проданы в банановые республики. Но не смотря на все лишения все-же половина истребительной авиации в воздухе. Вот тут и вмешиваются так нелюбимые пидорашками и местными совкодрочерами ф-22, которые благодаря своим сверхсовременным БРЛ, сверхточными ракетами AMRAAM и сверхмалой заметностью способны сражаться с ними в пропорциях 1 к 9 и даже больше. Рапторы начинают усилинно доминировать российский гнилой скам. Уже через несколько дней ВВС роисси не существует. И это начало пиздеца.
Затем настает очередь старых проверенных Ф-15, Ф-16, Тандерболдов, Апачей. Те своими ракетами как консервные банки вспарывают броню Т-72 и Т-80. Про т-62 вообще молчу. К ним подбегают американские морские пехотинцы и вскрывают их броню стандартными армейскими ножами, достают оттуда перепуганных 18-летних танкистов, дают им обидные подсрачники и подзатыльники. В рашку массово вводятся американские танки с толстенной урановой броней, морская пехота США на страйкерах и бредли, напичканных электроникой по самую макушку, самоходная артиллерия. Блохастые пытаются с М-1 бороться своими древними РПГ-7/16/18 60-70х годов, но те лишь немного портят им краску. Попутно необучаемые призывники реактивными струями выпиливают своих боевых товарищей, которые с открытым ртом стоят в полуметре позади гранатомётчиков. Здоровенные перекаченные бойцы морской пехоты США, увидев это, подбегают к необученным порашкинским солдатам, дают кулаком по еблу и заберают эти ржавые мотыги. Делается это в первую очередь для безопасности самих необученных солдат-годичников.
Ровно через месяц армия роисси перестает существовать. Американские рейнджеры входят в Москву, окружают кремль, дают пиздюлей путену,вывозят его в Страсбург, где после непродолжительного судебного процесса и под всеобщие аплодисменты вешают.
Пришла пора напомнить как будет разворачиваться военный конфликт между Россией и НАТО.
Все начинается с налёта с незаметного для пидорашкинового ПВО B2 Spirit, с последующим ее выпиливанием. Ибо все эти С200/300 с буками, ТОРами и прочей сранью только и могут, что засекать и стрелять по рашкинским летающим гробам. Дальше идет бомбардировка аэродромов с почерневшими от времени Су-24/25/27 и МиГ-29/31. Блохастые в панике тут же поднимают свои гробы в воздух. Некоторая часть из них рассыпаются еще на взлете, ибо последний их капремонт проводился еще при Брежневе. У других загораются двигатели прямо в воздухе, в виду того что ушлые офицеры авиационный керосин разбавляли ослиной мочой.
Третьи же вообще не могут взлететь, ибо их детали уже давно спизжены и проданы в банановые республики. Но не смотря на все лишения все-же половина истребительной авиации в воздухе. Вот тут и вмешиваются так нелюбимые пидорашками и местными совкодрочерами ф-22, которые благодаря своим сверхсовременным БРЛ, сверхточными ракетами AMRAAM и сверхмалой заметностью способны сражаться с ними в пропорциях 1 к 9 и даже больше. Рапторы начинают усилинно доминировать российский гнилой скам. Уже через несколько дней ВВС роисси не существует. И это начало пиздеца.
Затем настает очередь старых проверенных Ф-15, Ф-16, Тандерболдов, Апачей. Те своими ракетами как консервные банки вспарывают броню Т-72 и Т-80. Про т-62 вообще молчу. К ним подбегают американские морские пехотинцы и вскрывают их броню стандартными армейскими ножами, достают оттуда перепуганных 18-летних танкистов, дают им обидные подсрачники и подзатыльники. В рашку массово вводятся американские танки с толстенной урановой броней, морская пехота США на страйкерах и бредли, напичканных электроникой по самую макушку, самоходная артиллерия. Блохастые пытаются с М-1 бороться своими древними РПГ-7/16/18 60-70х годов, но те лишь немного портят им краску. Попутно необучаемые призывники реактивными струями выпиливают своих боевых товарищей, которые с открытым ртом стоят в полуметре позади гранатомётчиков. Здоровенные перекаченные бойцы морской пехоты США, увидев это, подбегают к необученным порашкинским солдатам, дают кулаком по еблу и заберают эти ржавые мотыги. Делается это в первую очередь для безопасности самих необученных солдат-годичников.
Ровно через месяц армия роисси перестает существовать. Американские рейнджеры входят в Москву, окружают кремль, дают пиздюлей путену,вывозят его в Страсбург, где после непродолжительного судебного процесса и под всеобщие аплодисменты вешают.
Все начинается с налёта с незаметного для пидорашкинового ПВО B2 Spirit, с последующим ее выпиливанием. Ибо все эти С200/300 с буками, ТОРами и прочей сранью только и могут, что засекать и стрелять по рашкинским летающим гробам. Дальше идет бомбардировка аэродромов с почерневшими от времени Су-24/25/27 и МиГ-29/31. Блохастые в панике тут же поднимают свои гробы в воздух. Некоторая часть из них рассыпаются еще на взлете, ибо последний их капремонт проводился еще при Брежневе. У других загораются двигатели прямо в воздухе, в виду того что ушлые офицеры авиационный керосин разбавляли ослиной мочой.
Третьи же вообще не могут взлететь, ибо их детали уже давно спизжены и проданы в банановые республики. Но не смотря на все лишения все-же половина истребительной авиации в воздухе. Вот тут и вмешиваются так нелюбимые пидорашками и местными совкодрочерами ф-22, которые благодаря своим сверхсовременным БРЛ, сверхточными ракетами AMRAAM и сверхмалой заметностью способны сражаться с ними в пропорциях 1 к 9 и даже больше. Рапторы начинают усилинно доминировать российский гнилой скам. Уже через несколько дней ВВС роисси не существует. И это начало пиздеца.
Затем настает очередь старых проверенных Ф-15, Ф-16, Тандерболдов, Апачей. Те своими ракетами как консервные банки вспарывают броню Т-72 и Т-80. Про т-62 вообще молчу. К ним подбегают американские морские пехотинцы и вскрывают их броню стандартными армейскими ножами, достают оттуда перепуганных 18-летних танкистов, дают им обидные подсрачники и подзатыльники. В рашку массово вводятся американские танки с толстенной урановой броней, морская пехота США на страйкерах и бредли, напичканных электроникой по самую макушку, самоходная артиллерия. Блохастые пытаются с М-1 бороться своими древними РПГ-7/16/18 60-70х годов, но те лишь немного портят им краску. Попутно необучаемые призывники реактивными струями выпиливают своих боевых товарищей, которые с открытым ртом стоят в полуметре позади гранатомётчиков. Здоровенные перекаченные бойцы морской пехоты США, увидев это, подбегают к необученным порашкинским солдатам, дают кулаком по еблу и заберают эти ржавые мотыги. Делается это в первую очередь для безопасности самих необученных солдат-годичников.
Ровно через месяц армия роисси перестает существовать. Американские рейнджеры входят в Москву, окружают кремль, дают пиздюлей путену,вывозят его в Страсбург, где после непродолжительного судебного процесса и под всеобщие аплодисменты вешают.
Пришла пора напомнить как будет разворачиваться военный конфликт между Россией и НАТО.
Все начинается с налёта с незаметного для пидорашкинового ПВО B2 Spirit, с последующим ее выпиливанием. Ибо все эти С200/300 с буками, ТОРами и прочей сранью только и могут, что засекать и стрелять по рашкинским летающим гробам. Дальше идет бомбардировка аэродромов с почерневшими от времени Су-24/25/27 и МиГ-29/31. Блохастые в панике тут же поднимают свои гробы в воздух. Некоторая часть из них рассыпаются еще на взлете, ибо последний их капремонт проводился еще при Брежневе. У других загораются двигатели прямо в воздухе, в виду того что ушлые офицеры авиационный керосин разбавляли ослиной мочой.
Третьи же вообще не могут взлететь, ибо их детали уже давно спизжены и проданы в банановые республики. Но не смотря на все лишения все-же половина истребительной авиации в воздухе. Вот тут и вмешиваются так нелюбимые пидорашками и местными совкодрочерами ф-22, которые благодаря своим сверхсовременным БРЛ, сверхточными ракетами AMRAAM и сверхмалой заметностью способны сражаться с ними в пропорциях 1 к 9 и даже больше. Рапторы начинают усилинно доминировать российский гнилой скам. Уже через несколько дней ВВС роисси не существует. И это начало пиздеца.
Затем настает очередь старых проверенных Ф-15, Ф-16, Тандерболдов, Апачей. Те своими ракетами как консервные банки вспарывают броню Т-72 и Т-80. Про т-62 вообще молчу. К ним подбегают американские морские пехотинцы и вскрывают их броню стандартными армейскими ножами, достают оттуда перепуганных 18-летних танкистов, дают им обидные подсрачники и подзатыльники. В рашку массово вводятся американские танки с толстенной урановой броней, морская пехота США на страйкерах и бредли, напичканных электроникой по самую макушку, самоходная артиллерия. Блохастые пытаются с М-1 бороться своими древними РПГ-7/16/18 60-70х годов, но те лишь немного портят им краску. Попутно необучаемые призывники реактивными струями выпиливают своих боевых товарищей, которые с открытым ртом стоят в полуметре позади гранатомётчиков. Здоровенные перекаченные бойцы морской пехоты США, увидев это, подбегают к необученным порашкинским солдатам, дают кулаком по еблу и заберают эти ржавые мотыги. Делается это в первую очередь для безопасности самих необученных солдат-годичников.
Ровно через месяц армия роисси перестает существовать. Американские рейнджеры входят в Москву, окружают кремль, дают пиздюлей путену,вывозят его в Страсбург, где после непродолжительного судебного процесса и под всеобщие аплодисменты вешают.
Все начинается с налёта с незаметного для пидорашкинового ПВО B2 Spirit, с последующим ее выпиливанием. Ибо все эти С200/300 с буками, ТОРами и прочей сранью только и могут, что засекать и стрелять по рашкинским летающим гробам. Дальше идет бомбардировка аэродромов с почерневшими от времени Су-24/25/27 и МиГ-29/31. Блохастые в панике тут же поднимают свои гробы в воздух. Некоторая часть из них рассыпаются еще на взлете, ибо последний их капремонт проводился еще при Брежневе. У других загораются двигатели прямо в воздухе, в виду того что ушлые офицеры авиационный керосин разбавляли ослиной мочой.
Третьи же вообще не могут взлететь, ибо их детали уже давно спизжены и проданы в банановые республики. Но не смотря на все лишения все-же половина истребительной авиации в воздухе. Вот тут и вмешиваются так нелюбимые пидорашками и местными совкодрочерами ф-22, которые благодаря своим сверхсовременным БРЛ, сверхточными ракетами AMRAAM и сверхмалой заметностью способны сражаться с ними в пропорциях 1 к 9 и даже больше. Рапторы начинают усилинно доминировать российский гнилой скам. Уже через несколько дней ВВС роисси не существует. И это начало пиздеца.
Затем настает очередь старых проверенных Ф-15, Ф-16, Тандерболдов, Апачей. Те своими ракетами как консервные банки вспарывают броню Т-72 и Т-80. Про т-62 вообще молчу. К ним подбегают американские морские пехотинцы и вскрывают их броню стандартными армейскими ножами, достают оттуда перепуганных 18-летних танкистов, дают им обидные подсрачники и подзатыльники. В рашку массово вводятся американские танки с толстенной урановой броней, морская пехота США на страйкерах и бредли, напичканных электроникой по самую макушку, самоходная артиллерия. Блохастые пытаются с М-1 бороться своими древними РПГ-7/16/18 60-70х годов, но те лишь немного портят им краску. Попутно необучаемые призывники реактивными струями выпиливают своих боевых товарищей, которые с открытым ртом стоят в полуметре позади гранатомётчиков. Здоровенные перекаченные бойцы морской пехоты США, увидев это, подбегают к необученным порашкинским солдатам, дают кулаком по еблу и заберают эти ржавые мотыги. Делается это в первую очередь для безопасности самих необученных солдат-годичников.
Ровно через месяц армия роисси перестает существовать. Американские рейнджеры входят в Москву, окружают кремль, дают пиздюлей путену,вывозят его в Страсбург, где после непродолжительного судебного процесса и под всеобщие аплодисменты вешают.
Пришла пора напомнить как будет разворачиваться военный конфликт между Россией и НАТО.
Все начинается с налёта с незаметного для пидорашкинового ПВО B2 Spirit, с последующим ее выпиливанием. Ибо все эти С200/300 с буками, ТОРами и прочей сранью только и могут, что засекать и стрелять по рашкинским летающим гробам. Дальше идет бомбардировка аэродромов с почерневшими от времени Су-24/25/27 и МиГ-29/31. Блохастые в панике тут же поднимают свои гробы в воздух. Некоторая часть из них рассыпаются еще на взлете, ибо последний их капремонт проводился еще при Брежневе. У других загораются двигатели прямо в воздухе, в виду того что ушлые офицеры авиационный керосин разбавляли ослиной мочой.
Третьи же вообще не могут взлететь, ибо их детали уже давно спизжены и проданы в банановые республики. Но не смотря на все лишения все-же половина истребительной авиации в воздухе. Вот тут и вмешиваются так нелюбимые пидорашками и местными совкодрочерами ф-22, которые благодаря своим сверхсовременным БРЛ, сверхточными ракетами AMRAAM и сверхмалой заметностью способны сражаться с ними в пропорциях 1 к 9 и даже больше. Рапторы начинают усилинно доминировать российский гнилой скам. Уже через несколько дней ВВС роисси не существует. И это начало пиздеца.
Затем настает очередь старых проверенных Ф-15, Ф-16, Тандерболдов, Апачей. Те своими ракетами как консервные банки вспарывают броню Т-72 и Т-80. Про т-62 вообще молчу. К ним подбегают американские морские пехотинцы и вскрывают их броню стандартными армейскими ножами, достают оттуда перепуганных 18-летних танкистов, дают им обидные подсрачники и подзатыльники. В рашку массово вводятся американские танки с толстенной урановой броней, морская пехота США на страйкерах и бредли, напичканных электроникой по самую макушку, самоходная артиллерия. Блохастые пытаются с М-1 бороться своими древними РПГ-7/16/18 60-70х годов, но те лишь немного портят им краску. Попутно необучаемые призывники реактивными струями выпиливают своих боевых товарищей, которые с открытым ртом стоят в полуметре позади гранатомётчиков. Здоровенные перекаченные бойцы морской пехоты США, увидев это, подбегают к необученным порашкинским солдатам, дают кулаком по еблу и заберают эти ржавые мотыги. Делается это в первую очередь для безопасности самих необученных солдат-годичников.
Ровно через месяц армия роисси перестает существовать. Американские рейнджеры входят в Москву, окружают кремль, дают пиздюлей путену,вывозят его в Страсбург, где после непродолжительного судебного процесса и под всеобщие аплодисменты вешают.
Все начинается с налёта с незаметного для пидорашкинового ПВО B2 Spirit, с последующим ее выпиливанием. Ибо все эти С200/300 с буками, ТОРами и прочей сранью только и могут, что засекать и стрелять по рашкинским летающим гробам. Дальше идет бомбардировка аэродромов с почерневшими от времени Су-24/25/27 и МиГ-29/31. Блохастые в панике тут же поднимают свои гробы в воздух. Некоторая часть из них рассыпаются еще на взлете, ибо последний их капремонт проводился еще при Брежневе. У других загораются двигатели прямо в воздухе, в виду того что ушлые офицеры авиационный керосин разбавляли ослиной мочой.
Третьи же вообще не могут взлететь, ибо их детали уже давно спизжены и проданы в банановые республики. Но не смотря на все лишения все-же половина истребительной авиации в воздухе. Вот тут и вмешиваются так нелюбимые пидорашками и местными совкодрочерами ф-22, которые благодаря своим сверхсовременным БРЛ, сверхточными ракетами AMRAAM и сверхмалой заметностью способны сражаться с ними в пропорциях 1 к 9 и даже больше. Рапторы начинают усилинно доминировать российский гнилой скам. Уже через несколько дней ВВС роисси не существует. И это начало пиздеца.
Затем настает очередь старых проверенных Ф-15, Ф-16, Тандерболдов, Апачей. Те своими ракетами как консервные банки вспарывают броню Т-72 и Т-80. Про т-62 вообще молчу. К ним подбегают американские морские пехотинцы и вскрывают их броню стандартными армейскими ножами, достают оттуда перепуганных 18-летних танкистов, дают им обидные подсрачники и подзатыльники. В рашку массово вводятся американские танки с толстенной урановой броней, морская пехота США на страйкерах и бредли, напичканных электроникой по самую макушку, самоходная артиллерия. Блохастые пытаются с М-1 бороться своими древними РПГ-7/16/18 60-70х годов, но те лишь немного портят им краску. Попутно необучаемые призывники реактивными струями выпиливают своих боевых товарищей, которые с открытым ртом стоят в полуметре позади гранатомётчиков. Здоровенные перекаченные бойцы морской пехоты США, увидев это, подбегают к необученным порашкинским солдатам, дают кулаком по еблу и заберают эти ржавые мотыги. Делается это в первую очередь для безопасности самих необученных солдат-годичников.
Ровно через месяц армия роисси перестает существовать. Американские рейнджеры входят в Москву, окружают кремль, дают пиздюлей путену,вывозят его в Страсбург, где после непродолжительного судебного процесса и под всеобщие аплодисменты вешают.
Пришла пора напомнить как будет разворачиваться военный конфликт между Россией и НАТО.
Все начинается с налёта с незаметного для пидорашкинового ПВО B2 Spirit, с последующим ее выпиливанием. Ибо все эти С200/300 с буками, ТОРами и прочей сранью только и могут, что засекать и стрелять по рашкинским летающим гробам. Дальше идет бомбардировка аэродромов с почерневшими от времени Су-24/25/27 и МиГ-29/31. Блохастые в панике тут же поднимают свои гробы в воздух. Некоторая часть из них рассыпаются еще на взлете, ибо последний их капремонт проводился еще при Брежневе. У других загораются двигатели прямо в воздухе, в виду того что ушлые офицеры авиационный керосин разбавляли ослиной мочой.
Третьи же вообще не могут взлететь, ибо их детали уже давно спизжены и проданы в банановые республики. Но не смотря на все лишения все-же половина истребительной авиации в воздухе. Вот тут и вмешиваются так нелюбимые пидорашками и местными совкодрочерами ф-22, которые благодаря своим сверхсовременным БРЛ, сверхточными ракетами AMRAAM и сверхмалой заметностью способны сражаться с ними в пропорциях 1 к 9 и даже больше. Рапторы начинают усилинно доминировать российский гнилой скам. Уже через несколько дней ВВС роисси не существует. И это начало пиздеца.
Затем настает очередь старых проверенных Ф-15, Ф-16, Тандерболдов, Апачей. Те своими ракетами как консервные банки вспарывают броню Т-72 и Т-80. Про т-62 вообще молчу. К ним подбегают американские морские пехотинцы и вскрывают их броню стандартными армейскими ножами, достают оттуда перепуганных 18-летних танкистов, дают им обидные подсрачники и подзатыльники. В рашку массово вводятся американские танки с толстенной урановой броней, морская пехота США на страйкерах и бредли, напичканных электроникой по самую макушку, самоходная артиллерия. Блохастые пытаются с М-1 бороться своими древними РПГ-7/16/18 60-70х годов, но те лишь немного портят им краску. Попутно необучаемые призывники реактивными струями выпиливают своих боевых товарищей, которые с открытым ртом стоят в полуметре позади гранатомётчиков. Здоровенные перекаченные бойцы морской пехоты США, увидев это, подбегают к необученным порашкинским солдатам, дают кулаком по еблу и заберают эти ржавые мотыги. Делается это в первую очередь для безопасности самих необученных солдат-годичников.
Ровно через месяц армия роисси перестает существовать. Американские рейнджеры входят в Москву, окружают кремль, дают пиздюлей путену,вывозят его в Страсбург, где после непродолжительного судебного процесса и под всеобщие аплодисменты вешают.
Все начинается с налёта с незаметного для пидорашкинового ПВО B2 Spirit, с последующим ее выпиливанием. Ибо все эти С200/300 с буками, ТОРами и прочей сранью только и могут, что засекать и стрелять по рашкинским летающим гробам. Дальше идет бомбардировка аэродромов с почерневшими от времени Су-24/25/27 и МиГ-29/31. Блохастые в панике тут же поднимают свои гробы в воздух. Некоторая часть из них рассыпаются еще на взлете, ибо последний их капремонт проводился еще при Брежневе. У других загораются двигатели прямо в воздухе, в виду того что ушлые офицеры авиационный керосин разбавляли ослиной мочой.
Третьи же вообще не могут взлететь, ибо их детали уже давно спизжены и проданы в банановые республики. Но не смотря на все лишения все-же половина истребительной авиации в воздухе. Вот тут и вмешиваются так нелюбимые пидорашками и местными совкодрочерами ф-22, которые благодаря своим сверхсовременным БРЛ, сверхточными ракетами AMRAAM и сверхмалой заметностью способны сражаться с ними в пропорциях 1 к 9 и даже больше. Рапторы начинают усилинно доминировать российский гнилой скам. Уже через несколько дней ВВС роисси не существует. И это начало пиздеца.
Затем настает очередь старых проверенных Ф-15, Ф-16, Тандерболдов, Апачей. Те своими ракетами как консервные банки вспарывают броню Т-72 и Т-80. Про т-62 вообще молчу. К ним подбегают американские морские пехотинцы и вскрывают их броню стандартными армейскими ножами, достают оттуда перепуганных 18-летних танкистов, дают им обидные подсрачники и подзатыльники. В рашку массово вводятся американские танки с толстенной урановой броней, морская пехота США на страйкерах и бредли, напичканных электроникой по самую макушку, самоходная артиллерия. Блохастые пытаются с М-1 бороться своими древними РПГ-7/16/18 60-70х годов, но те лишь немного портят им краску. Попутно необучаемые призывники реактивными струями выпиливают своих боевых товарищей, которые с открытым ртом стоят в полуметре позади гранатомётчиков. Здоровенные перекаченные бойцы морской пехоты США, увидев это, подбегают к необученным порашкинским солдатам, дают кулаком по еблу и заберают эти ржавые мотыги. Делается это в первую очередь для безопасности самих необученных солдат-годичников.
Ровно через месяц армия роисси перестает существовать. Американские рейнджеры входят в Москву, окружают кремль, дают пиздюлей путену,вывозят его в Страсбург, где после непродолжительного судебного процесса и под всеобщие аплодисменты вешают.
Пришла пора напомнить как будет разворачиваться военный конфликт между Россией и НАТО.
Все начинается с налёта с незаметного для пидорашкинового ПВО B2 Spirit, с последующим ее выпиливанием. Ибо все эти С200/300 с буками, ТОРами и прочей сранью только и могут, что засекать и стрелять по рашкинским летающим гробам. Дальше идет бомбардировка аэродромов с почерневшими от времени Су-24/25/27 и МиГ-29/31. Блохастые в панике тут же поднимают свои гробы в воздух. Некоторая часть из них рассыпаются еще на взлете, ибо последний их капремонт проводился еще при Брежневе. У других загораются двигатели прямо в воздухе, в виду того что ушлые офицеры авиационный керосин разбавляли ослиной мочой.
Третьи же вообще не могут взлететь, ибо их детали уже давно спизжены и проданы в банановые республики. Но не смотря на все лишения все-же половина истребительной авиации в воздухе. Вот тут и вмешиваются так нелюбимые пидорашками и местными совкодрочерами ф-22, которые благодаря своим сверхсовременным БРЛ, сверхточными ракетами AMRAAM и сверхмалой заметностью способны сражаться с ними в пропорциях 1 к 9 и даже больше. Рапторы начинают усилинно доминировать российский гнилой скам. Уже через несколько дней ВВС роисси не существует. И это начало пиздеца.
Затем настает очередь старых проверенных Ф-15, Ф-16, Тандерболдов, Апачей. Те своими ракетами как консервные банки вспарывают броню Т-72 и Т-80. Про т-62 вообще молчу. К ним подбегают американские морские пехотинцы и вскрывают их броню стандартными армейскими ножами, достают оттуда перепуганных 18-летних танкистов, дают им обидные подсрачники и подзатыльники. В рашку массово вводятся американские танки с толстенной урановой броней, морская пехота США на страйкерах и бредли, напичканных электроникой по самую макушку, самоходная артиллерия. Блохастые пытаются с М-1 бороться своими древними РПГ-7/16/18 60-70х годов, но те лишь немного портят им краску. Попутно необучаемые призывники реактивными струями выпиливают своих боевых товарищей, которые с открытым ртом стоят в полуметре позади гранатомётчиков. Здоровенные перекаченные бойцы морской пехоты США, увидев это, подбегают к необученным порашкинским солдатам, дают кулаком по еблу и заберают эти ржавые мотыги. Делается это в первую очередь для безопасности самих необученных солдат-годичников.
Ровно через месяц армия роисси перестает существовать. Американские рейнджеры входят в Москву, окружают кремль, дают пиздюлей путену,вывозят его в Страсбург, где после непродолжительного судебного процесса и под всеобщие аплодисменты вешают.
Все начинается с налёта с незаметного для пидорашкинового ПВО B2 Spirit, с последующим ее выпиливанием. Ибо все эти С200/300 с буками, ТОРами и прочей сранью только и могут, что засекать и стрелять по рашкинским летающим гробам. Дальше идет бомбардировка аэродромов с почерневшими от времени Су-24/25/27 и МиГ-29/31. Блохастые в панике тут же поднимают свои гробы в воздух. Некоторая часть из них рассыпаются еще на взлете, ибо последний их капремонт проводился еще при Брежневе. У других загораются двигатели прямо в воздухе, в виду того что ушлые офицеры авиационный керосин разбавляли ослиной мочой.
Третьи же вообще не могут взлететь, ибо их детали уже давно спизжены и проданы в банановые республики. Но не смотря на все лишения все-же половина истребительной авиации в воздухе. Вот тут и вмешиваются так нелюбимые пидорашками и местными совкодрочерами ф-22, которые благодаря своим сверхсовременным БРЛ, сверхточными ракетами AMRAAM и сверхмалой заметностью способны сражаться с ними в пропорциях 1 к 9 и даже больше. Рапторы начинают усилинно доминировать российский гнилой скам. Уже через несколько дней ВВС роисси не существует. И это начало пиздеца.
Затем настает очередь старых проверенных Ф-15, Ф-16, Тандерболдов, Апачей. Те своими ракетами как консервные банки вспарывают броню Т-72 и Т-80. Про т-62 вообще молчу. К ним подбегают американские морские пехотинцы и вскрывают их броню стандартными армейскими ножами, достают оттуда перепуганных 18-летних танкистов, дают им обидные подсрачники и подзатыльники. В рашку массово вводятся американские танки с толстенной урановой броней, морская пехота США на страйкерах и бредли, напичканных электроникой по самую макушку, самоходная артиллерия. Блохастые пытаются с М-1 бороться своими древними РПГ-7/16/18 60-70х годов, но те лишь немного портят им краску. Попутно необучаемые призывники реактивными струями выпиливают своих боевых товарищей, которые с открытым ртом стоят в полуметре позади гранатомётчиков. Здоровенные перекаченные бойцы морской пехоты США, увидев это, подбегают к необученным порашкинским солдатам, дают кулаком по еблу и заберают эти ржавые мотыги. Делается это в первую очередь для безопасности самих необученных солдат-годичников.
Ровно через месяц армия роисси перестает существовать. Американские рейнджеры входят в Москву, окружают кремль, дают пиздюлей путену,вывозят его в Страсбург, где после непродолжительного судебного процесса и под всеобщие аплодисменты вешают.
Смотрите какого котёнка я нашёл в своей папке с картинками
Пришла пора напомнить как будет разворачиваться военный конфликт между Россией и НАТО.
Все начинается с налёта с незаметного для пидорашкинового ПВО B2 Spirit, с последующим ее выпиливанием. Ибо все эти С200/300 с буками, ТОРами и прочей сранью только и могут, что засекать и стрелять по рашкинским летающим гробам. Дальше идет бомбардировка аэродромов с почерневшими от времени Су-24/25/27 и МиГ-29/31. Блохастые в панике тут же поднимают свои гробы в воздух. Некоторая часть из них рассыпаются еще на взлете, ибо последний их капремонт проводился еще при Брежневе. У других загораются двигатели прямо в воздухе, в виду того что ушлые офицеры авиационный керосин разбавляли ослиной мочой.
Третьи же вообще не могут взлететь, ибо их детали уже давно спизжены и проданы в банановые республики. Но не смотря на все лишения все-же половина истребительной авиации в воздухе. Вот тут и вмешиваются так нелюбимые пидорашками и местными совкодрочерами ф-22, которые благодаря своим сверхсовременным БРЛ, сверхточными ракетами AMRAAM и сверхмалой заметностью способны сражаться с ними в пропорциях 1 к 9 и даже больше. Рапторы начинают усилинно доминировать российский гнилой скам. Уже через несколько дней ВВС роисси не существует. И это начало пиздеца.
Затем настает очередь старых проверенных Ф-15, Ф-16, Тандерболдов, Апачей. Те своими ракетами как консервные банки вспарывают броню Т-72 и Т-80. Про т-62 вообще молчу. К ним подбегают американские морские пехотинцы и вскрывают их броню стандартными армейскими ножами, достают оттуда перепуганных 18-летних танкистов, дают им обидные подсрачники и подзатыльники. В рашку массово вводятся американские танки с толстенной урановой броней, морская пехота США на страйкерах и бредли, напичканных электроникой по самую макушку, самоходная артиллерия. Блохастые пытаются с М-1 бороться своими древними РПГ-7/16/18 60-70х годов, но те лишь немного портят им краску. Попутно необучаемые призывники реактивными струями выпиливают своих боевых товарищей, которые с открытым ртом стоят в полуметре позади гранатомётчиков. Здоровенные перекаченные бойцы морской пехоты США, увидев это, подбегают к необученным порашкинским солдатам, дают кулаком по еблу и заберают эти ржавые мотыги. Делается это в первую очередь для безопасности самих необученных солдат-годичников.
Ровно через месяц армия роисси перестает существовать. Американские рейнджеры входят в Москву, окружают кремль, дают пиздюлей путену,вывозят его в Страсбург, где после непродолжительного судебного процесса и под всеобщие аплодисменты вешают.
Все начинается с налёта с незаметного для пидорашкинового ПВО B2 Spirit, с последующим ее выпиливанием. Ибо все эти С200/300 с буками, ТОРами и прочей сранью только и могут, что засекать и стрелять по рашкинским летающим гробам. Дальше идет бомбардировка аэродромов с почерневшими от времени Су-24/25/27 и МиГ-29/31. Блохастые в панике тут же поднимают свои гробы в воздух. Некоторая часть из них рассыпаются еще на взлете, ибо последний их капремонт проводился еще при Брежневе. У других загораются двигатели прямо в воздухе, в виду того что ушлые офицеры авиационный керосин разбавляли ослиной мочой.
Третьи же вообще не могут взлететь, ибо их детали уже давно спизжены и проданы в банановые республики. Но не смотря на все лишения все-же половина истребительной авиации в воздухе. Вот тут и вмешиваются так нелюбимые пидорашками и местными совкодрочерами ф-22, которые благодаря своим сверхсовременным БРЛ, сверхточными ракетами AMRAAM и сверхмалой заметностью способны сражаться с ними в пропорциях 1 к 9 и даже больше. Рапторы начинают усилинно доминировать российский гнилой скам. Уже через несколько дней ВВС роисси не существует. И это начало пиздеца.
Затем настает очередь старых проверенных Ф-15, Ф-16, Тандерболдов, Апачей. Те своими ракетами как консервные банки вспарывают броню Т-72 и Т-80. Про т-62 вообще молчу. К ним подбегают американские морские пехотинцы и вскрывают их броню стандартными армейскими ножами, достают оттуда перепуганных 18-летних танкистов, дают им обидные подсрачники и подзатыльники. В рашку массово вводятся американские танки с толстенной урановой броней, морская пехота США на страйкерах и бредли, напичканных электроникой по самую макушку, самоходная артиллерия. Блохастые пытаются с М-1 бороться своими древними РПГ-7/16/18 60-70х годов, но те лишь немного портят им краску. Попутно необучаемые призывники реактивными струями выпиливают своих боевых товарищей, которые с открытым ртом стоят в полуметре позади гранатомётчиков. Здоровенные перекаченные бойцы морской пехоты США, увидев это, подбегают к необученным порашкинским солдатам, дают кулаком по еблу и заберают эти ржавые мотыги. Делается это в первую очередь для безопасности самих необученных солдат-годичников.
Ровно через месяц армия роисси перестает существовать. Американские рейнджеры входят в Москву, окружают кремль, дают пиздюлей путену,вывозят его в Страсбург, где после непродолжительного судебного процесса и под всеобщие аплодисменты вешают.
давно потерялся во всей этой новомодной хрени
дайте думерш осознать сначала
дайте думерш осознать сначала
Пришла пора напомнить как будет разворачиваться военный конфликт между Россией и НАТО.
Все начинается с налёта с незаметного для пидорашкинового ПВО B2 Spirit, с последующим ее выпиливанием. Ибо все эти С200/300 с буками, ТОРами и прочей сранью только и могут, что засекать и стрелять по рашкинским летающим гробам. Дальше идет бомбардировка аэродромов с почерневшими от времени Су-24/25/27 и МиГ-29/31. Блохастые в панике тут же поднимают свои гробы в воздух. Некоторая часть из них рассыпаются еще на взлете, ибо последний их капремонт проводился еще при Брежневе. У других загораются двигатели прямо в воздухе, в виду того что ушлые офицеры авиационный керосин разбавляли ослиной мочой.
Третьи же вообще не могут взлететь, ибо их детали уже давно спизжены и проданы в банановые республики. Но не смотря на все лишения все-же половина истребительной авиации в воздухе. Вот тут и вмешиваются так нелюбимые пидорашками и местными совкодрочерами ф-22, которые благодаря своим сверхсовременным БРЛ, сверхточными ракетами AMRAAM и сверхмалой заметностью способны сражаться с ними в пропорциях 1 к 9 и даже больше. Рапторы начинают усилинно доминировать российский гнилой скам. Уже через несколько дней ВВС роисси не существует. И это начало пиздеца.
Затем настает очередь старых проверенных Ф-15, Ф-16, Тандерболдов, Апачей. Те своими ракетами как консервные банки вспарывают броню Т-72 и Т-80. Про т-62 вообще молчу. К ним подбегают американские морские пехотинцы и вскрывают их броню стандартными армейскими ножами, достают оттуда перепуганных 18-летних танкистов, дают им обидные подсрачники и подзатыльники. В рашку массово вводятся американские танки с толстенной урановой броней, морская пехота США на страйкерах и бредли, напичканных электроникой по самую макушку, самоходная артиллерия. Блохастые пытаются с М-1 бороться своими древними РПГ-7/16/18 60-70х годов, но те лишь немного портят им краску. Попутно необучаемые призывники реактивными струями выпиливают своих боевых товарищей, которые с открытым ртом стоят в полуметре позади гранатомётчиков. Здоровенные перекаченные бойцы морской пехоты США, увидев это, подбегают к необученным порашкинским солдатам, дают кулаком по еблу и заберают эти ржавые мотыги. Делается это в первую очередь для безопасности самих необученных солдат-годичников.
Ровно через месяц армия роисси перестает существовать. Американские рейнджеры входят в Москву, окружают кремль, дают пиздюлей путену,вывозят его в Страсбург, где после непродолжительного судебного процесса и под всеобщие аплодисменты вешают.
Все начинается с налёта с незаметного для пидорашкинового ПВО B2 Spirit, с последующим ее выпиливанием. Ибо все эти С200/300 с буками, ТОРами и прочей сранью только и могут, что засекать и стрелять по рашкинским летающим гробам. Дальше идет бомбардировка аэродромов с почерневшими от времени Су-24/25/27 и МиГ-29/31. Блохастые в панике тут же поднимают свои гробы в воздух. Некоторая часть из них рассыпаются еще на взлете, ибо последний их капремонт проводился еще при Брежневе. У других загораются двигатели прямо в воздухе, в виду того что ушлые офицеры авиационный керосин разбавляли ослиной мочой.
Третьи же вообще не могут взлететь, ибо их детали уже давно спизжены и проданы в банановые республики. Но не смотря на все лишения все-же половина истребительной авиации в воздухе. Вот тут и вмешиваются так нелюбимые пидорашками и местными совкодрочерами ф-22, которые благодаря своим сверхсовременным БРЛ, сверхточными ракетами AMRAAM и сверхмалой заметностью способны сражаться с ними в пропорциях 1 к 9 и даже больше. Рапторы начинают усилинно доминировать российский гнилой скам. Уже через несколько дней ВВС роисси не существует. И это начало пиздеца.
Затем настает очередь старых проверенных Ф-15, Ф-16, Тандерболдов, Апачей. Те своими ракетами как консервные банки вспарывают броню Т-72 и Т-80. Про т-62 вообще молчу. К ним подбегают американские морские пехотинцы и вскрывают их броню стандартными армейскими ножами, достают оттуда перепуганных 18-летних танкистов, дают им обидные подсрачники и подзатыльники. В рашку массово вводятся американские танки с толстенной урановой броней, морская пехота США на страйкерах и бредли, напичканных электроникой по самую макушку, самоходная артиллерия. Блохастые пытаются с М-1 бороться своими древними РПГ-7/16/18 60-70х годов, но те лишь немного портят им краску. Попутно необучаемые призывники реактивными струями выпиливают своих боевых товарищей, которые с открытым ртом стоят в полуметре позади гранатомётчиков. Здоровенные перекаченные бойцы морской пехоты США, увидев это, подбегают к необученным порашкинским солдатам, дают кулаком по еблу и заберают эти ржавые мотыги. Делается это в первую очередь для безопасности самих необученных солдат-годичников.
Ровно через месяц армия роисси перестает существовать. Американские рейнджеры входят в Москву, окружают кремль, дают пиздюлей путену,вывозят его в Страсбург, где после непродолжительного судебного процесса и под всеобщие аплодисменты вешают.
> xDD
Бумерок не спалился слишком толсто, мань
мимодумер22лвл
>Пришла пора напомнить, как будет разворачиваться военный конфликт между Россией и НАТО.
Никак.
Ну где-то в году 2016-2017 началась эта хуйня, раньше неплохо разбирался в этом говне, сейчас модой почти не интересуюсь. Зачем тебе это, бумер?
Пришла пора напомнить как будет разворачиваться военный конфликт между Россией и НАТО.
Все начинается с налёта с незаметного для пидорашкинового ПВО B2 Spirit, с последующим ее выпиливанием. Ибо все эти С200/300 с буками, ТОРами и прочей сранью только и могут, что засекать и стрелять по рашкинским летающим гробам. Дальше идет бомбардировка аэродромов с почерневшими от времени Су-24/25/27 и МиГ-29/31. Блохастые в панике тут же поднимают свои гробы в воздух. Некоторая часть из них рассыпаются еще на взлете, ибо последний их капремонт проводился еще при Брежневе. У других загораются двигатели прямо в воздухе, в виду того что ушлые офицеры авиационный керосин разбавляли ослиной мочой.
Третьи же вообще не могут взлететь, ибо их детали уже давно спизжены и проданы в банановые республики. Но не смотря на все лишения все-же половина истребительной авиации в воздухе. Вот тут и вмешиваются так нелюбимые пидорашками и местными совкодрочерами ф-22, которые благодаря своим сверхсовременным БРЛ, сверхточными ракетами AMRAAM и сверхмалой заметностью способны сражаться с ними в пропорциях 1 к 9 и даже больше. Рапторы начинают усилинно доминировать российский гнилой скам. Уже через несколько дней ВВС роисси не существует. И это начало пиздеца.
Затем настает очередь старых проверенных Ф-15, Ф-16, Тандерболдов, Апачей. Те своими ракетами как консервные банки вспарывают броню Т-72 и Т-80. Про т-62 вообще молчу. К ним подбегают американские морские пехотинцы и вскрывают их броню стандартными армейскими ножами, достают оттуда перепуганных 18-летних танкистов, дают им обидные подсрачники и подзатыльники. В рашку массово вводятся американские танки с толстенной урановой броней, морская пехота США на страйкерах и бредли, напичканных электроникой по самую макушку, самоходная артиллерия. Блохастые пытаются с М-1 бороться своими древними РПГ-7/16/18 60-70х годов, но те лишь немного портят им краску. Попутно необучаемые призывники реактивными струями выпиливают своих боевых товарищей, которые с открытым ртом стоят в полуметре позади гранатомётчиков. Здоровенные перекаченные бойцы морской пехоты США, увидев это, подбегают к необученным порашкинским солдатам, дают кулаком по еблу и заберают эти ржавые мотыги. Делается это в первую очередь для безопасности самих необученных солдат-годичников.
Ровно через месяц армия роисси перестает существовать. Американские рейнджеры входят в Москву, окружают кремль, дают пиздюлей путену,вывозят его в Страсбург, где после непродолжительного судебного процесса и под всеобщие аплодисменты вешают.
Все начинается с налёта с незаметного для пидорашкинового ПВО B2 Spirit, с последующим ее выпиливанием. Ибо все эти С200/300 с буками, ТОРами и прочей сранью только и могут, что засекать и стрелять по рашкинским летающим гробам. Дальше идет бомбардировка аэродромов с почерневшими от времени Су-24/25/27 и МиГ-29/31. Блохастые в панике тут же поднимают свои гробы в воздух. Некоторая часть из них рассыпаются еще на взлете, ибо последний их капремонт проводился еще при Брежневе. У других загораются двигатели прямо в воздухе, в виду того что ушлые офицеры авиационный керосин разбавляли ослиной мочой.
Третьи же вообще не могут взлететь, ибо их детали уже давно спизжены и проданы в банановые республики. Но не смотря на все лишения все-же половина истребительной авиации в воздухе. Вот тут и вмешиваются так нелюбимые пидорашками и местными совкодрочерами ф-22, которые благодаря своим сверхсовременным БРЛ, сверхточными ракетами AMRAAM и сверхмалой заметностью способны сражаться с ними в пропорциях 1 к 9 и даже больше. Рапторы начинают усилинно доминировать российский гнилой скам. Уже через несколько дней ВВС роисси не существует. И это начало пиздеца.
Затем настает очередь старых проверенных Ф-15, Ф-16, Тандерболдов, Апачей. Те своими ракетами как консервные банки вспарывают броню Т-72 и Т-80. Про т-62 вообще молчу. К ним подбегают американские морские пехотинцы и вскрывают их броню стандартными армейскими ножами, достают оттуда перепуганных 18-летних танкистов, дают им обидные подсрачники и подзатыльники. В рашку массово вводятся американские танки с толстенной урановой броней, морская пехота США на страйкерах и бредли, напичканных электроникой по самую макушку, самоходная артиллерия. Блохастые пытаются с М-1 бороться своими древними РПГ-7/16/18 60-70х годов, но те лишь немного портят им краску. Попутно необучаемые призывники реактивными струями выпиливают своих боевых товарищей, которые с открытым ртом стоят в полуметре позади гранатомётчиков. Здоровенные перекаченные бойцы морской пехоты США, увидев это, подбегают к необученным порашкинским солдатам, дают кулаком по еблу и заберают эти ржавые мотыги. Делается это в первую очередь для безопасности самих необученных солдат-годичников.
Ровно через месяц армия роисси перестает существовать. Американские рейнджеры входят в Москву, окружают кремль, дают пиздюлей путену,вывозят его в Страсбург, где после непродолжительного судебного процесса и под всеобщие аплодисменты вешают.
> Я знаю, что с этим делать
Уёбывай отсюда, клован.
Пришла пора напомнить как будет разворачиваться военный конфликт между Россией и НАТО.
Все начинается с налёта с незаметного для пидорашкинового ПВО B2 Spirit, с последующим ее выпиливанием. Ибо все эти С200/300 с буками, ТОРами и прочей сранью только и могут, что засекать и стрелять по рашкинским летающим гробам. Дальше идет бомбардировка аэродромов с почерневшими от времени Су-24/25/27 и МиГ-29/31. Блохастые в панике тут же поднимают свои гробы в воздух. Некоторая часть из них рассыпаются еще на взлете, ибо последний их капремонт проводился еще при Брежневе. У других загораются двигатели прямо в воздухе, в виду того что ушлые офицеры авиационный керосин разбавляли ослиной мочой.
Третьи же вообще не могут взлететь, ибо их детали уже давно спизжены и проданы в банановые республики. Но не смотря на все лишения все-же половина истребительной авиации в воздухе. Вот тут и вмешиваются так нелюбимые пидорашками и местными совкодрочерами ф-22, которые благодаря своим сверхсовременным БРЛ, сверхточными ракетами AMRAAM и сверхмалой заметностью способны сражаться с ними в пропорциях 1 к 9 и даже больше. Рапторы начинают усилинно доминировать российский гнилой скам. Уже через несколько дней ВВС роисси не существует. И это начало пиздеца.
Затем настает очередь старых проверенных Ф-15, Ф-16, Тандерболдов, Апачей. Те своими ракетами как консервные банки вспарывают броню Т-72 и Т-80. Про т-62 вообще молчу. К ним подбегают американские морские пехотинцы и вскрывают их броню стандартными армейскими ножами, достают оттуда перепуганных 18-летних танкистов, дают им обидные подсрачники и подзатыльники. В рашку массово вводятся американские танки с толстенной урановой броней, морская пехота США на страйкерах и бредли, напичканных электроникой по самую макушку, самоходная артиллерия. Блохастые пытаются с М-1 бороться своими древними РПГ-7/16/18 60-70х годов, но те лишь немного портят им краску. Попутно необучаемые призывники реактивными струями выпиливают своих боевых товарищей, которые с открытым ртом стоят в полуметре позади гранатомётчиков. Здоровенные перекаченные бойцы морской пехоты США, увидев это, подбегают к необученным порашкинским солдатам, дают кулаком по еблу и заберают эти ржавые мотыги. Делается это в первую очередь для безопасности самих необученных солдат-годичников.
Ровно через месяц армия роисси перестает существовать. Американские рейнджеры входят в Москву, окружают кремль, дают пиздюлей путену,вывозят его в Страсбург, где после непродолжительного судебного процесса и под всеобщие аплодисменты вешают.
Все начинается с налёта с незаметного для пидорашкинового ПВО B2 Spirit, с последующим ее выпиливанием. Ибо все эти С200/300 с буками, ТОРами и прочей сранью только и могут, что засекать и стрелять по рашкинским летающим гробам. Дальше идет бомбардировка аэродромов с почерневшими от времени Су-24/25/27 и МиГ-29/31. Блохастые в панике тут же поднимают свои гробы в воздух. Некоторая часть из них рассыпаются еще на взлете, ибо последний их капремонт проводился еще при Брежневе. У других загораются двигатели прямо в воздухе, в виду того что ушлые офицеры авиационный керосин разбавляли ослиной мочой.
Третьи же вообще не могут взлететь, ибо их детали уже давно спизжены и проданы в банановые республики. Но не смотря на все лишения все-же половина истребительной авиации в воздухе. Вот тут и вмешиваются так нелюбимые пидорашками и местными совкодрочерами ф-22, которые благодаря своим сверхсовременным БРЛ, сверхточными ракетами AMRAAM и сверхмалой заметностью способны сражаться с ними в пропорциях 1 к 9 и даже больше. Рапторы начинают усилинно доминировать российский гнилой скам. Уже через несколько дней ВВС роисси не существует. И это начало пиздеца.
Затем настает очередь старых проверенных Ф-15, Ф-16, Тандерболдов, Апачей. Те своими ракетами как консервные банки вспарывают броню Т-72 и Т-80. Про т-62 вообще молчу. К ним подбегают американские морские пехотинцы и вскрывают их броню стандартными армейскими ножами, достают оттуда перепуганных 18-летних танкистов, дают им обидные подсрачники и подзатыльники. В рашку массово вводятся американские танки с толстенной урановой броней, морская пехота США на страйкерах и бредли, напичканных электроникой по самую макушку, самоходная артиллерия. Блохастые пытаются с М-1 бороться своими древними РПГ-7/16/18 60-70х годов, но те лишь немного портят им краску. Попутно необучаемые призывники реактивными струями выпиливают своих боевых товарищей, которые с открытым ртом стоят в полуметре позади гранатомётчиков. Здоровенные перекаченные бойцы морской пехоты США, увидев это, подбегают к необученным порашкинским солдатам, дают кулаком по еблу и заберают эти ржавые мотыги. Делается это в первую очередь для безопасности самих необученных солдат-годичников.
Ровно через месяц армия роисси перестает существовать. Американские рейнджеры входят в Москву, окружают кремль, дают пиздюлей путену,вывозят его в Страсбург, где после непродолжительного судебного процесса и под всеобщие аплодисменты вешают.
Пришла пора напомнить как будет разворачиваться военный конфликт между Россией и НАТО.
Все начинается с налёта с незаметного для пидорашкинового ПВО B2 Spirit, с последующим ее выпиливанием. Ибо все эти С200/300 с буками, ТОРами и прочей сранью только и могут, что засекать и стрелять по рашкинским летающим гробам. Дальше идет бомбардировка аэродромов с почерневшими от времени Су-24/25/27 и МиГ-29/31. Блохастые в панике тут же поднимают свои гробы в воздух. Некоторая часть из них рассыпаются еще на взлете, ибо последний их капремонт проводился еще при Брежневе. У других загораются двигатели прямо в воздухе, в виду того что ушлые офицеры авиационный керосин разбавляли ослиной мочой.
Третьи же вообще не могут взлететь, ибо их детали уже давно спизжены и проданы в банановые республики. Но не смотря на все лишения все-же половина истребительной авиации в воздухе. Вот тут и вмешиваются так нелюбимые пидорашками и местными совкодрочерами ф-22, которые благодаря своим сверхсовременным БРЛ, сверхточными ракетами AMRAAM и сверхмалой заметностью способны сражаться с ними в пропорциях 1 к 9 и даже больше. Рапторы начинают усилинно доминировать российский гнилой скам. Уже через несколько дней ВВС роисси не существует. И это начало пиздеца.
Затем настает очередь старых проверенных Ф-15, Ф-16, Тандерболдов, Апачей. Те своими ракетами как консервные банки вспарывают броню Т-72 и Т-80. Про т-62 вообще молчу. К ним подбегают американские морские пехотинцы и вскрывают их броню стандартными армейскими ножами, достают оттуда перепуганных 18-летних танкистов, дают им обидные подсрачники и подзатыльники. В рашку массово вводятся американские танки с толстенной урановой броней, морская пехота США на страйкерах и бредли, напичканных электроникой по самую макушку, самоходная артиллерия. Блохастые пытаются с М-1 бороться своими древними РПГ-7/16/18 60-70х годов, но те лишь немного портят им краску. Попутно необучаемые призывники реактивными струями выпиливают своих боевых товарищей, которые с открытым ртом стоят в полуметре позади гранатомётчиков. Здоровенные перекаченные бойцы морской пехоты США, увидев это, подбегают к необученным порашкинским солдатам, дают кулаком по еблу и заберают эти ржавые мотыги. Делается это в первую очередь для безопасности самих необученных солдат-годичников.
Ровно через месяц армия роисси перестает существовать. Американские рейнджеры входят в Москву, окружают кремль, дают пиздюлей путену,вывозят его в Страсбург, где после непродолжительного судебного процесса и под всеобщие аплодисменты вешают.
Все начинается с налёта с незаметного для пидорашкинового ПВО B2 Spirit, с последующим ее выпиливанием. Ибо все эти С200/300 с буками, ТОРами и прочей сранью только и могут, что засекать и стрелять по рашкинским летающим гробам. Дальше идет бомбардировка аэродромов с почерневшими от времени Су-24/25/27 и МиГ-29/31. Блохастые в панике тут же поднимают свои гробы в воздух. Некоторая часть из них рассыпаются еще на взлете, ибо последний их капремонт проводился еще при Брежневе. У других загораются двигатели прямо в воздухе, в виду того что ушлые офицеры авиационный керосин разбавляли ослиной мочой.
Третьи же вообще не могут взлететь, ибо их детали уже давно спизжены и проданы в банановые республики. Но не смотря на все лишения все-же половина истребительной авиации в воздухе. Вот тут и вмешиваются так нелюбимые пидорашками и местными совкодрочерами ф-22, которые благодаря своим сверхсовременным БРЛ, сверхточными ракетами AMRAAM и сверхмалой заметностью способны сражаться с ними в пропорциях 1 к 9 и даже больше. Рапторы начинают усилинно доминировать российский гнилой скам. Уже через несколько дней ВВС роисси не существует. И это начало пиздеца.
Затем настает очередь старых проверенных Ф-15, Ф-16, Тандерболдов, Апачей. Те своими ракетами как консервные банки вспарывают броню Т-72 и Т-80. Про т-62 вообще молчу. К ним подбегают американские морские пехотинцы и вскрывают их броню стандартными армейскими ножами, достают оттуда перепуганных 18-летних танкистов, дают им обидные подсрачники и подзатыльники. В рашку массово вводятся американские танки с толстенной урановой броней, морская пехота США на страйкерах и бредли, напичканных электроникой по самую макушку, самоходная артиллерия. Блохастые пытаются с М-1 бороться своими древними РПГ-7/16/18 60-70х годов, но те лишь немного портят им краску. Попутно необучаемые призывники реактивными струями выпиливают своих боевых товарищей, которые с открытым ртом стоят в полуметре позади гранатомётчиков. Здоровенные перекаченные бойцы морской пехоты США, увидев это, подбегают к необученным порашкинским солдатам, дают кулаком по еблу и заберают эти ржавые мотыги. Делается это в первую очередь для безопасности самих необученных солдат-годичников.
Ровно через месяц армия роисси перестает существовать. Американские рейнджеры входят в Москву, окружают кремль, дают пиздюлей путену,вывозят его в Страсбург, где после непродолжительного судебного процесса и под всеобщие аплодисменты вешают.
>мимодумер22лвл
Пришла пора напомнить как будет разворачиваться военный конфликт между Россией и НАТО.
Все начинается с налёта с незаметного для пидорашкинового ПВО B2 Spirit, с последующим ее выпиливанием. Ибо все эти С200/300 с буками, ТОРами и прочей сранью только и могут, что засекать и стрелять по рашкинским летающим гробам. Дальше идет бомбардировка аэродромов с почерневшими от времени Су-24/25/27 и МиГ-29/31. Блохастые в панике тут же поднимают свои гробы в воздух. Некоторая часть из них рассыпаются еще на взлете, ибо последний их капремонт проводился еще при Брежневе. У других загораются двигатели прямо в воздухе, в виду того что ушлые офицеры авиационный керосин разбавляли ослиной мочой.
Третьи же вообще не могут взлететь, ибо их детали уже давно спизжены и проданы в банановые республики. Но не смотря на все лишения все-же половина истребительной авиации в воздухе. Вот тут и вмешиваются так нелюбимые пидорашками и местными совкодрочерами ф-22, которые благодаря своим сверхсовременным БРЛ, сверхточными ракетами AMRAAM и сверхмалой заметностью способны сражаться с ними в пропорциях 1 к 9 и даже больше. Рапторы начинают усилинно доминировать российский гнилой скам. Уже через несколько дней ВВС роисси не существует. И это начало пиздеца.
Затем настает очередь старых проверенных Ф-15, Ф-16, Тандерболдов, Апачей. Те своими ракетами как консервные банки вспарывают броню Т-72 и Т-80. Про т-62 вообще молчу. К ним подбегают американские морские пехотинцы и вскрывают их броню стандартными армейскими ножами, достают оттуда перепуганных 18-летних танкистов, дают им обидные подсрачники и подзатыльники. В рашку массово вводятся американские танки с толстенной урановой броней, морская пехота США на страйкерах и бредли, напичканных электроникой по самую макушку, самоходная артиллерия. Блохастые пытаются с М-1 бороться своими древними РПГ-7/16/18 60-70х годов, но те лишь немного портят им краску. Попутно необучаемые призывники реактивными струями выпиливают своих боевых товарищей, которые с открытым ртом стоят в полуметре позади гранатомётчиков. Здоровенные перекаченные бойцы морской пехоты США, увидев это, подбегают к необученным порашкинским солдатам, дают кулаком по еблу и заберают эти ржавые мотыги. Делается это в первую очередь для безопасности самих необученных солдат-годичников.
Ровно через месяц армия роисси перестает существовать. Американские рейнджеры входят в Москву, окружают кремль, дают пиздюлей путену,вывозят его в Страсбург, где после непродолжительного судебного процесса и под всеобщие аплодисменты вешают.
Все начинается с налёта с незаметного для пидорашкинового ПВО B2 Spirit, с последующим ее выпиливанием. Ибо все эти С200/300 с буками, ТОРами и прочей сранью только и могут, что засекать и стрелять по рашкинским летающим гробам. Дальше идет бомбардировка аэродромов с почерневшими от времени Су-24/25/27 и МиГ-29/31. Блохастые в панике тут же поднимают свои гробы в воздух. Некоторая часть из них рассыпаются еще на взлете, ибо последний их капремонт проводился еще при Брежневе. У других загораются двигатели прямо в воздухе, в виду того что ушлые офицеры авиационный керосин разбавляли ослиной мочой.
Третьи же вообще не могут взлететь, ибо их детали уже давно спизжены и проданы в банановые республики. Но не смотря на все лишения все-же половина истребительной авиации в воздухе. Вот тут и вмешиваются так нелюбимые пидорашками и местными совкодрочерами ф-22, которые благодаря своим сверхсовременным БРЛ, сверхточными ракетами AMRAAM и сверхмалой заметностью способны сражаться с ними в пропорциях 1 к 9 и даже больше. Рапторы начинают усилинно доминировать российский гнилой скам. Уже через несколько дней ВВС роисси не существует. И это начало пиздеца.
Затем настает очередь старых проверенных Ф-15, Ф-16, Тандерболдов, Апачей. Те своими ракетами как консервные банки вспарывают броню Т-72 и Т-80. Про т-62 вообще молчу. К ним подбегают американские морские пехотинцы и вскрывают их броню стандартными армейскими ножами, достают оттуда перепуганных 18-летних танкистов, дают им обидные подсрачники и подзатыльники. В рашку массово вводятся американские танки с толстенной урановой броней, морская пехота США на страйкерах и бредли, напичканных электроникой по самую макушку, самоходная артиллерия. Блохастые пытаются с М-1 бороться своими древними РПГ-7/16/18 60-70х годов, но те лишь немного портят им краску. Попутно необучаемые призывники реактивными струями выпиливают своих боевых товарищей, которые с открытым ртом стоят в полуметре позади гранатомётчиков. Здоровенные перекаченные бойцы морской пехоты США, увидев это, подбегают к необученным порашкинским солдатам, дают кулаком по еблу и заберают эти ржавые мотыги. Делается это в первую очередь для безопасности самих необученных солдат-годичников.
Ровно через месяц армия роисси перестает существовать. Американские рейнджеры входят в Москву, окружают кремль, дают пиздюлей путену,вывозят его в Страсбург, где после непродолжительного судебного процесса и под всеобщие аплодисменты вешают.
>бумер
>22года
Пришла пора напомнить как будет разворачиваться военный конфликт между Россией и НАТО.
Все начинается с налёта с незаметного для пидорашкинового ПВО B2 Spirit, с последующим ее выпиливанием. Ибо все эти С200/300 с буками, ТОРами и прочей сранью только и могут, что засекать и стрелять по рашкинским летающим гробам. Дальше идет бомбардировка аэродромов с почерневшими от времени Су-24/25/27 и МиГ-29/31. Блохастые в панике тут же поднимают свои гробы в воздух. Некоторая часть из них рассыпаются еще на взлете, ибо последний их капремонт проводился еще при Брежневе. У других загораются двигатели прямо в воздухе, в виду того что ушлые офицеры авиационный керосин разбавляли ослиной мочой.
Третьи же вообще не могут взлететь, ибо их детали уже давно спизжены и проданы в банановые республики. Но не смотря на все лишения все-же половина истребительной авиации в воздухе. Вот тут и вмешиваются так нелюбимые пидорашками и местными совкодрочерами ф-22, которые благодаря своим сверхсовременным БРЛ, сверхточными ракетами AMRAAM и сверхмалой заметностью способны сражаться с ними в пропорциях 1 к 9 и даже больше. Рапторы начинают усилинно доминировать российский гнилой скам. Уже через несколько дней ВВС роисси не существует. И это начало пиздеца.
Затем настает очередь старых проверенных Ф-15, Ф-16, Тандерболдов, Апачей. Те своими ракетами как консервные банки вспарывают броню Т-72 и Т-80. Про т-62 вообще молчу. К ним подбегают американские морские пехотинцы и вскрывают их броню стандартными армейскими ножами, достают оттуда перепуганных 18-летних танкистов, дают им обидные подсрачники и подзатыльники. В рашку массово вводятся американские танки с толстенной урановой броней, морская пехота США на страйкерах и бредли, напичканных электроникой по самую макушку, самоходная артиллерия. Блохастые пытаются с М-1 бороться своими древними РПГ-7/16/18 60-70х годов, но те лишь немного портят им краску. Попутно необучаемые призывники реактивными струями выпиливают своих боевых товарищей, которые с открытым ртом стоят в полуметре позади гранатомётчиков. Здоровенные перекаченные бойцы морской пехоты США, увидев это, подбегают к необученным порашкинским солдатам, дают кулаком по еблу и заберают эти ржавые мотыги. Делается это в первую очередь для безопасности самих необученных солдат-годичников.
Ровно через месяц армия роисси перестает существовать. Американские рейнджеры входят в Москву, окружают кремль, дают пиздюлей путену,вывозят его в Страсбург, где после непродолжительного судебного процесса и под всеобщие аплодисменты вешают.
Все начинается с налёта с незаметного для пидорашкинового ПВО B2 Spirit, с последующим ее выпиливанием. Ибо все эти С200/300 с буками, ТОРами и прочей сранью только и могут, что засекать и стрелять по рашкинским летающим гробам. Дальше идет бомбардировка аэродромов с почерневшими от времени Су-24/25/27 и МиГ-29/31. Блохастые в панике тут же поднимают свои гробы в воздух. Некоторая часть из них рассыпаются еще на взлете, ибо последний их капремонт проводился еще при Брежневе. У других загораются двигатели прямо в воздухе, в виду того что ушлые офицеры авиационный керосин разбавляли ослиной мочой.
Третьи же вообще не могут взлететь, ибо их детали уже давно спизжены и проданы в банановые республики. Но не смотря на все лишения все-же половина истребительной авиации в воздухе. Вот тут и вмешиваются так нелюбимые пидорашками и местными совкодрочерами ф-22, которые благодаря своим сверхсовременным БРЛ, сверхточными ракетами AMRAAM и сверхмалой заметностью способны сражаться с ними в пропорциях 1 к 9 и даже больше. Рапторы начинают усилинно доминировать российский гнилой скам. Уже через несколько дней ВВС роисси не существует. И это начало пиздеца.
Затем настает очередь старых проверенных Ф-15, Ф-16, Тандерболдов, Апачей. Те своими ракетами как консервные банки вспарывают броню Т-72 и Т-80. Про т-62 вообще молчу. К ним подбегают американские морские пехотинцы и вскрывают их броню стандартными армейскими ножами, достают оттуда перепуганных 18-летних танкистов, дают им обидные подсрачники и подзатыльники. В рашку массово вводятся американские танки с толстенной урановой броней, морская пехота США на страйкерах и бредли, напичканных электроникой по самую макушку, самоходная артиллерия. Блохастые пытаются с М-1 бороться своими древними РПГ-7/16/18 60-70х годов, но те лишь немного портят им краску. Попутно необучаемые призывники реактивными струями выпиливают своих боевых товарищей, которые с открытым ртом стоят в полуметре позади гранатомётчиков. Здоровенные перекаченные бойцы морской пехоты США, увидев это, подбегают к необученным порашкинским солдатам, дают кулаком по еблу и заберают эти ржавые мотыги. Делается это в первую очередь для безопасности самих необученных солдат-годичников.
Ровно через месяц армия роисси перестает существовать. Американские рейнджеры входят в Москву, окружают кремль, дают пиздюлей путену,вывозят его в Страсбург, где после непродолжительного судебного процесса и под всеобщие аплодисменты вешают.
ВЫЗЫВАЮ ТЯЖЁЛУЮ АРТИЛЛЕРИЮ
>ВЫЗЫВАЮ ТЯЖЁЛУЮ АРТИЛЛЕРИЮ
>мимодумер22лвл
Парни, напомните, как будет разворачиваться военный конфликт между Россией и НАТО?
Я так привыкла жить одним тобой, одним тобой.
Встречать рассвет и слышать, как проснешься не со мной.
Мне стало так легко дышать в открытое окно
И повторять ей лишь одно:
Знаешь ли ты, вдоль ночных дорог
Шла босиком не жалея ног.
Сердце его теперь в твоих руках.
Не потеряй его и не сломай.
Чтоб не нести вдоль ночных дорог
Пепел любви в руках сбив ноги в кровь.
Пульс его теперь в твоих глазах.
Не потеряй его и не сломай.
И в январе пусть бьется серый дождь к нему в окно.
Пусть обнимает не меня но помнит всеравно.
И пусть случайно мое имя в слух произнесет,
И пусть молчит, что всеже помнит.
А за окном зжигает фонари проклятый дождь.
Мой нежный мальчик, ты прости меня за эту дрожь.
И пусть сквозь слезы прошептала тихое прощай,
Не забывай, не забывай.
Знаешь ли ты, вдоль ночных дорог
Шла босиком не жалея ног.
Сердце его теперь в твоих руках.
Не потеряй его и не сломай.
Чтоб не нести вдоль ночных дорог
Пепел любви в руках сбив ноги в кровь.
Пульс его теперь в твоих глазах.
Не потеряй его и не сломай.
Знаешь ли ты, вдоль ночных дорог
Шла босиком не жалея ног.
Сердце его теперь в твоих руках.
Не потеряй его и не сломай.
Чтоб не нести вдоль ночных дорог
Пепел любви в руках сбив ноги в кровь.
Пульс его теперь в твоих глазах.
Не потеряй его...
Встречать рассвет и слышать, как проснешься не со мной.
Мне стало так легко дышать в открытое окно
И повторять ей лишь одно:
Знаешь ли ты, вдоль ночных дорог
Шла босиком не жалея ног.
Сердце его теперь в твоих руках.
Не потеряй его и не сломай.
Чтоб не нести вдоль ночных дорог
Пепел любви в руках сбив ноги в кровь.
Пульс его теперь в твоих глазах.
Не потеряй его и не сломай.
И в январе пусть бьется серый дождь к нему в окно.
Пусть обнимает не меня но помнит всеравно.
И пусть случайно мое имя в слух произнесет,
И пусть молчит, что всеже помнит.
А за окном зжигает фонари проклятый дождь.
Мой нежный мальчик, ты прости меня за эту дрожь.
И пусть сквозь слезы прошептала тихое прощай,
Не забывай, не забывай.
Знаешь ли ты, вдоль ночных дорог
Шла босиком не жалея ног.
Сердце его теперь в твоих руках.
Не потеряй его и не сломай.
Чтоб не нести вдоль ночных дорог
Пепел любви в руках сбив ноги в кровь.
Пульс его теперь в твоих глазах.
Не потеряй его и не сломай.
Знаешь ли ты, вдоль ночных дорог
Шла босиком не жалея ног.
Сердце его теперь в твоих руках.
Не потеряй его и не сломай.
Чтоб не нести вдоль ночных дорог
Пепел любви в руках сбив ноги в кровь.
Пульс его теперь в твоих глазах.
Не потеряй его...
Я так привыкла жить одним тобой, одним тобой.
Встречать рассвет и слышать, как проснешься не со мной.
Мне стало так легко дышать в открытое окно
И повторять ей лишь одно:
Знаешь ли ты, вдоль ночных дорог
Шла босиком не жалея ног.
Сердце его теперь в твоих руках.
Не потеряй его и не сломай.
Чтоб не нести вдоль ночных дорог
Пепел любви в руках сбив ноги в кровь.
Пульс его теперь в твоих глазах.
Не потеряй его и не сломай.
И в январе пусть бьется серый дождь к нему в окно.
Пусть обнимает не меня но помнит всеравно.
И пусть случайно мое имя в слух произнесет,
И пусть молчит, что всеже помнит.
А за окном зжигает фонари проклятый дождь.
Мой нежный мальчик, ты прости меня за эту дрожь.
И пусть сквозь слезы прошептала тихое прощай,
Не забывай, не забывай.
Знаешь ли ты, вдоль ночных дорог
Шла босиком не жалея ног.
Сердце его теперь в твоих руках.
Не потеряй его и не сломай.
Чтоб не нести вдоль ночных дорог
Пепел любви в руках сбив ноги в кровь.
Пульс его теперь в твоих глазах.
Не потеряй его и не сломай.
Знаешь ли ты, вдоль ночных дорог
Шла босиком не жалея ног.
Сердце его теперь в твоих руках.
Не потеряй его и не сломай.
Чтоб не нести вдоль ночных дорог
Пепел любви в руках сбив ноги в кровь.
Пульс его теперь в твоих глазах.
Не потеряй его...
Встречать рассвет и слышать, как проснешься не со мной.
Мне стало так легко дышать в открытое окно
И повторять ей лишь одно:
Знаешь ли ты, вдоль ночных дорог
Шла босиком не жалея ног.
Сердце его теперь в твоих руках.
Не потеряй его и не сломай.
Чтоб не нести вдоль ночных дорог
Пепел любви в руках сбив ноги в кровь.
Пульс его теперь в твоих глазах.
Не потеряй его и не сломай.
И в январе пусть бьется серый дождь к нему в окно.
Пусть обнимает не меня но помнит всеравно.
И пусть случайно мое имя в слух произнесет,
И пусть молчит, что всеже помнит.
А за окном зжигает фонари проклятый дождь.
Мой нежный мальчик, ты прости меня за эту дрожь.
И пусть сквозь слезы прошептала тихое прощай,
Не забывай, не забывай.
Знаешь ли ты, вдоль ночных дорог
Шла босиком не жалея ног.
Сердце его теперь в твоих руках.
Не потеряй его и не сломай.
Чтоб не нести вдоль ночных дорог
Пепел любви в руках сбив ноги в кровь.
Пульс его теперь в твоих глазах.
Не потеряй его и не сломай.
Знаешь ли ты, вдоль ночных дорог
Шла босиком не жалея ног.
Сердце его теперь в твоих руках.
Не потеряй его и не сломай.
Чтоб не нести вдоль ночных дорог
Пепел любви в руках сбив ноги в кровь.
Пульс его теперь в твоих глазах.
Не потеряй его...
Я так привыкла жить одним тобой, одним тобой.
Встречать рассвет и слышать, как проснешься не со мной.
Мне стало так легко дышать в открытое окно
И повторять ей лишь одно:
Знаешь ли ты, вдоль ночных дорог
Шла босиком не жалея ног.
Сердце его теперь в твоих руках.
Не потеряй его и не сломай.
Чтоб не нести вдоль ночных дорог
Пепел любви в руках сбив ноги в кровь.
Пульс его теперь в твоих глазах.
Не потеряй его и не сломай.
И в январе пусть бьется серый дождь к нему в окно.
Пусть обнимает не меня но помнит всеравно.
И пусть случайно мое имя в слух произнесет,
И пусть молчит, что всеже помнит.
А за окном зжигает фонари проклятый дождь.
Мой нежный мальчик, ты прости меня за эту дрожь.
И пусть сквозь слезы прошептала тихое прощай,
Не забывай, не забывай.
Знаешь ли ты, вдоль ночных дорог
Шла босиком не жалея ног.
Сердце его теперь в твоих руках.
Не потеряй его и не сломай.
Чтоб не нести вдоль ночных дорог
Пепел любви в руках сбив ноги в кровь.
Пульс его теперь в твоих глазах.
Не потеряй его и не сломай.
Знаешь ли ты, вдоль ночных дорог
Шла босиком не жалея ног.
Сердце его теперь в твоих руках.
Не потеряй его и не сломай.
Чтоб не нести вдоль ночных дорог
Пепел любви в руках сбив ноги в кровь.
Пульс его теперь в твоих глазах.
Не потеряй его...
Встречать рассвет и слышать, как проснешься не со мной.
Мне стало так легко дышать в открытое окно
И повторять ей лишь одно:
Знаешь ли ты, вдоль ночных дорог
Шла босиком не жалея ног.
Сердце его теперь в твоих руках.
Не потеряй его и не сломай.
Чтоб не нести вдоль ночных дорог
Пепел любви в руках сбив ноги в кровь.
Пульс его теперь в твоих глазах.
Не потеряй его и не сломай.
И в январе пусть бьется серый дождь к нему в окно.
Пусть обнимает не меня но помнит всеравно.
И пусть случайно мое имя в слух произнесет,
И пусть молчит, что всеже помнит.
А за окном зжигает фонари проклятый дождь.
Мой нежный мальчик, ты прости меня за эту дрожь.
И пусть сквозь слезы прошептала тихое прощай,
Не забывай, не забывай.
Знаешь ли ты, вдоль ночных дорог
Шла босиком не жалея ног.
Сердце его теперь в твоих руках.
Не потеряй его и не сломай.
Чтоб не нести вдоль ночных дорог
Пепел любви в руках сбив ноги в кровь.
Пульс его теперь в твоих глазах.
Не потеряй его и не сломай.
Знаешь ли ты, вдоль ночных дорог
Шла босиком не жалея ног.
Сердце его теперь в твоих руках.
Не потеряй его и не сломай.
Чтоб не нести вдоль ночных дорог
Пепел любви в руках сбив ноги в кровь.
Пульс его теперь в твоих глазах.
Не потеряй его...
Подорвал бумерков
кстати хз где ты там на литейном шлюх ебал, но ионка и рубик за мной/spoiler]
тотжедумер22лвл
Я так привыкла жить одним тобой, одним тобой.
Встречать рассвет и слышать, как проснешься не со мной.
Мне стало так легко дышать в открытое окно
И повторять ей лишь одно:
Знаешь ли ты, вдоль ночных дорог
Шла босиком не жалея ног.
Сердце его теперь в твоих руках.
Не потеряй его и не сломай.
Чтоб не нести вдоль ночных дорог
Пепел любви в руках сбив ноги в кровь.
Пульс его теперь в твоих глазах.
Не потеряй его и не сломай.
И в январе пусть бьется серый дождь к нему в окно.
Пусть обнимает не меня но помнит всеравно.
И пусть случайно мое имя в слух произнесет,
И пусть молчит, что всеже помнит.
А за окном зжигает фонари проклятый дождь.
Мой нежный мальчик, ты прости меня за эту дрожь.
И пусть сквозь слезы прошептала тихое прощай,
Не забывай, не забывай.
Знаешь ли ты, вдоль ночных дорог
Шла босиком не жалея ног.
Сердце его теперь в твоих руках.
Не потеряй его и не сломай.
Чтоб не нести вдоль ночных дорог
Пепел любви в руках сбив ноги в кровь.
Пульс его теперь в твоих глазах.
Не потеряй его и не сломай.
Знаешь ли ты, вдоль ночных дорог
Шла босиком не жалея ног.
Сердце его теперь в твоих руках.
Не потеряй его и не сломай.
Чтоб не нести вдоль ночных дорог
Пепел любви в руках сбив ноги в кровь.
Пульс его теперь в твоих глазах.
Не потеряй его...
Встречать рассвет и слышать, как проснешься не со мной.
Мне стало так легко дышать в открытое окно
И повторять ей лишь одно:
Знаешь ли ты, вдоль ночных дорог
Шла босиком не жалея ног.
Сердце его теперь в твоих руках.
Не потеряй его и не сломай.
Чтоб не нести вдоль ночных дорог
Пепел любви в руках сбив ноги в кровь.
Пульс его теперь в твоих глазах.
Не потеряй его и не сломай.
И в январе пусть бьется серый дождь к нему в окно.
Пусть обнимает не меня но помнит всеравно.
И пусть случайно мое имя в слух произнесет,
И пусть молчит, что всеже помнит.
А за окном зжигает фонари проклятый дождь.
Мой нежный мальчик, ты прости меня за эту дрожь.
И пусть сквозь слезы прошептала тихое прощай,
Не забывай, не забывай.
Знаешь ли ты, вдоль ночных дорог
Шла босиком не жалея ног.
Сердце его теперь в твоих руках.
Не потеряй его и не сломай.
Чтоб не нести вдоль ночных дорог
Пепел любви в руках сбив ноги в кровь.
Пульс его теперь в твоих глазах.
Не потеряй его и не сломай.
Знаешь ли ты, вдоль ночных дорог
Шла босиком не жалея ног.
Сердце его теперь в твоих руках.
Не потеряй его и не сломай.
Чтоб не нести вдоль ночных дорог
Пепел любви в руках сбив ноги в кровь.
Пульс его теперь в твоих глазах.
Не потеряй его...
Я так привыкла жить одним тобой, одним тобой.
Встречать рассвет и слышать, как проснешься не со мной.
Мне стало так легко дышать в открытое окно
И повторять ей лишь одно:
Знаешь ли ты, вдоль ночных дорог
Шла босиком не жалея ног.
Сердце его теперь в твоих руках.
Не потеряй его и не сломай.
Чтоб не нести вдоль ночных дорог
Пепел любви в руках сбив ноги в кровь.
Пульс его теперь в твоих глазах.
Не потеряй его и не сломай.
И в январе пусть бьется серый дождь к нему в окно.
Пусть обнимает не меня но помнит всеравно.
И пусть случайно мое имя в слух произнесет,
И пусть молчит, что всеже помнит.
А за окном зжигает фонари проклятый дождь.
Мой нежный мальчик, ты прости меня за эту дрожь.
И пусть сквозь слезы прошептала тихое прощай,
Не забывай, не забывай.
Знаешь ли ты, вдоль ночных дорог
Шла босиком не жалея ног.
Сердце его теперь в твоих руках.
Не потеряй его и не сломай.
Чтоб не нести вдоль ночных дорог
Пепел любви в руках сбив ноги в кровь.
Пульс его теперь в твоих глазах.
Не потеряй его и не сломай.
Знаешь ли ты, вдоль ночных дорог
Шла босиком не жалея ног.
Сердце его теперь в твоих руках.
Не потеряй его и не сломай.
Чтоб не нести вдоль ночных дорог
Пепел любви в руках сбив ноги в кровь.
Пульс его теперь в твоих глазах.
Не потеряй его...
Встречать рассвет и слышать, как проснешься не со мной.
Мне стало так легко дышать в открытое окно
И повторять ей лишь одно:
Знаешь ли ты, вдоль ночных дорог
Шла босиком не жалея ног.
Сердце его теперь в твоих руках.
Не потеряй его и не сломай.
Чтоб не нести вдоль ночных дорог
Пепел любви в руках сбив ноги в кровь.
Пульс его теперь в твоих глазах.
Не потеряй его и не сломай.
И в январе пусть бьется серый дождь к нему в окно.
Пусть обнимает не меня но помнит всеравно.
И пусть случайно мое имя в слух произнесет,
И пусть молчит, что всеже помнит.
А за окном зжигает фонари проклятый дождь.
Мой нежный мальчик, ты прости меня за эту дрожь.
И пусть сквозь слезы прошептала тихое прощай,
Не забывай, не забывай.
Знаешь ли ты, вдоль ночных дорог
Шла босиком не жалея ног.
Сердце его теперь в твоих руках.
Не потеряй его и не сломай.
Чтоб не нести вдоль ночных дорог
Пепел любви в руках сбив ноги в кровь.
Пульс его теперь в твоих глазах.
Не потеряй его и не сломай.
Знаешь ли ты, вдоль ночных дорог
Шла босиком не жалея ног.
Сердце его теперь в твоих руках.
Не потеряй его и не сломай.
Чтоб не нести вдоль ночных дорог
Пепел любви в руках сбив ноги в кровь.
Пульс его теперь в твоих глазах.
Не потеряй его...
Я так привыкла жить одним тобой, одним тобой.
Встречать рассвет и слышать, как проснешься не со мной.
Мне стало так легко дышать в открытое окно
И повторять ей лишь одно:
Знаешь ли ты, вдоль ночных дорог
Шла босиком не жалея ног.
Сердце его теперь в твоих руках.
Не потеряй его и не сломай.
Чтоб не нести вдоль ночных дорог
Пепел любви в руках сбив ноги в кровь.
Пульс его теперь в твоих глазах.
Не потеряй его и не сломай.
И в январе пусть бьется серый дождь к нему в окно.
Пусть обнимает не меня но помнит всеравно.
И пусть случайно мое имя в слух произнесет,
И пусть молчит, что всеже помнит.
А за окном зжигает фонари проклятый дождь.
Мой нежный мальчик, ты прости меня за эту дрожь.
И пусть сквозь слезы прошептала тихое прощай,
Не забывай, не забывай.
Знаешь ли ты, вдоль ночных дорог
Шла босиком не жалея ног.
Сердце его теперь в твоих руках.
Не потеряй его и не сломай.
Чтоб не нести вдоль ночных дорог
Пепел любви в руках сбив ноги в кровь.
Пульс его теперь в твоих глазах.
Не потеряй его и не сломай.
Знаешь ли ты, вдоль ночных дорог
Шла босиком не жалея ног.
Сердце его теперь в твоих руках.
Не потеряй его и не сломай.
Чтоб не нести вдоль ночных дорог
Пепел любви в руках сбив ноги в кровь.
Пульс его теперь в твоих глазах.
Не потеряй его...
Встречать рассвет и слышать, как проснешься не со мной.
Мне стало так легко дышать в открытое окно
И повторять ей лишь одно:
Знаешь ли ты, вдоль ночных дорог
Шла босиком не жалея ног.
Сердце его теперь в твоих руках.
Не потеряй его и не сломай.
Чтоб не нести вдоль ночных дорог
Пепел любви в руках сбив ноги в кровь.
Пульс его теперь в твоих глазах.
Не потеряй его и не сломай.
И в январе пусть бьется серый дождь к нему в окно.
Пусть обнимает не меня но помнит всеравно.
И пусть случайно мое имя в слух произнесет,
И пусть молчит, что всеже помнит.
А за окном зжигает фонари проклятый дождь.
Мой нежный мальчик, ты прости меня за эту дрожь.
И пусть сквозь слезы прошептала тихое прощай,
Не забывай, не забывай.
Знаешь ли ты, вдоль ночных дорог
Шла босиком не жалея ног.
Сердце его теперь в твоих руках.
Не потеряй его и не сломай.
Чтоб не нести вдоль ночных дорог
Пепел любви в руках сбив ноги в кровь.
Пульс его теперь в твоих глазах.
Не потеряй его и не сломай.
Знаешь ли ты, вдоль ночных дорог
Шла босиком не жалея ног.
Сердце его теперь в твоих руках.
Не потеряй его и не сломай.
Чтоб не нести вдоль ночных дорог
Пепел любви в руках сбив ноги в кровь.
Пульс его теперь в твоих глазах.
Не потеряй его...
Я так привыкла жить одним тобой, одним тобой.
Встречать рассвет и слышать, как проснешься не со мной.
Мне стало так легко дышать в открытое окно
И повторять ей лишь одно:
Знаешь ли ты, вдоль ночных дорог
Шла босиком не жалея ног.
Сердце его теперь в твоих руках.
Не потеряй его и не сломай.
Чтоб не нести вдоль ночных дорог
Пепел любви в руках сбив ноги в кровь.
Пульс его теперь в твоих глазах.
Не потеряй его и не сломай.
И в январе пусть бьется серый дождь к нему в окно.
Пусть обнимает не меня но помнит всеравно.
И пусть случайно мое имя в слух произнесет,
И пусть молчит, что всеже помнит.
А за окном зжигает фонари проклятый дождь.
Мой нежный мальчик, ты прости меня за эту дрожь.
И пусть сквозь слезы прошептала тихое прощай,
Не забывай, не забывай.
Знаешь ли ты, вдоль ночных дорог
Шла босиком не жалея ног.
Сердце его теперь в твоих руках.
Не потеряй его и не сломай.
Чтоб не нести вдоль ночных дорог
Пепел любви в руках сбив ноги в кровь.
Пульс его теперь в твоих глазах.
Не потеряй его и не сломай.
Знаешь ли ты, вдоль ночных дорог
Шла босиком не жалея ног.
Сердце его теперь в твоих руках.
Не потеряй его и не сломай.
Чтоб не нести вдоль ночных дорог
Пепел любви в руках сбив ноги в кровь.
Пульс его теперь в твоих глазах.
Не потеряй его...
Встречать рассвет и слышать, как проснешься не со мной.
Мне стало так легко дышать в открытое окно
И повторять ей лишь одно:
Знаешь ли ты, вдоль ночных дорог
Шла босиком не жалея ног.
Сердце его теперь в твоих руках.
Не потеряй его и не сломай.
Чтоб не нести вдоль ночных дорог
Пепел любви в руках сбив ноги в кровь.
Пульс его теперь в твоих глазах.
Не потеряй его и не сломай.
И в январе пусть бьется серый дождь к нему в окно.
Пусть обнимает не меня но помнит всеравно.
И пусть случайно мое имя в слух произнесет,
И пусть молчит, что всеже помнит.
А за окном зжигает фонари проклятый дождь.
Мой нежный мальчик, ты прости меня за эту дрожь.
И пусть сквозь слезы прошептала тихое прощай,
Не забывай, не забывай.
Знаешь ли ты, вдоль ночных дорог
Шла босиком не жалея ног.
Сердце его теперь в твоих руках.
Не потеряй его и не сломай.
Чтоб не нести вдоль ночных дорог
Пепел любви в руках сбив ноги в кровь.
Пульс его теперь в твоих глазах.
Не потеряй его и не сломай.
Знаешь ли ты, вдоль ночных дорог
Шла босиком не жалея ног.
Сердце его теперь в твоих руках.
Не потеряй его и не сломай.
Чтоб не нести вдоль ночных дорог
Пепел любви в руках сбив ноги в кровь.
Пульс его теперь в твоих глазах.
Не потеряй его...
>Подорвал бумерков
>кстати хз где ты там на литейном шлюх ебал, но ионка и рубик за мной/spoiler]
>тотжедумер22лвл
Я так привыкла жить одним тобой, одним тобой.
Встречать рассвет и слышать, как проснешься не со мной.
Мне стало так легко дышать в открытое окно
И повторять ей лишь одно:
Знаешь ли ты, вдоль ночных дорог
Шла босиком не жалея ног.
Сердце его теперь в твоих руках.
Не потеряй его и не сломай.
Чтоб не нести вдоль ночных дорог
Пепел любви в руках сбив ноги в кровь.
Пульс его теперь в твоих глазах.
Не потеряй его и не сломай.
И в январе пусть бьется серый дождь к нему в окно.
Пусть обнимает не меня но помнит всеравно.
И пусть случайно мое имя в слух произнесет,
И пусть молчит, что всеже помнит.
А за окном зжигает фонари проклятый дождь.
Мой нежный мальчик, ты прости меня за эту дрожь.
И пусть сквозь слезы прошептала тихое прощай,
Не забывай, не забывай.
Знаешь ли ты, вдоль ночных дорог
Шла босиком не жалея ног.
Сердце его теперь в твоих руках.
Не потеряй его и не сломай.
Чтоб не нести вдоль ночных дорог
Пепел любви в руках сбив ноги в кровь.
Пульс его теперь в твоих глазах.
Не потеряй его и не сломай.
Знаешь ли ты, вдоль ночных дорог
Шла босиком не жалея ног.
Сердце его теперь в твоих руках.
Не потеряй его и не сломай.
Чтоб не нести вдоль ночных дорог
Пепел любви в руках сбив ноги в кровь.
Пульс его теперь в твоих глазах.
Не потеряй его...
Встречать рассвет и слышать, как проснешься не со мной.
Мне стало так легко дышать в открытое окно
И повторять ей лишь одно:
Знаешь ли ты, вдоль ночных дорог
Шла босиком не жалея ног.
Сердце его теперь в твоих руках.
Не потеряй его и не сломай.
Чтоб не нести вдоль ночных дорог
Пепел любви в руках сбив ноги в кровь.
Пульс его теперь в твоих глазах.
Не потеряй его и не сломай.
И в январе пусть бьется серый дождь к нему в окно.
Пусть обнимает не меня но помнит всеравно.
И пусть случайно мое имя в слух произнесет,
И пусть молчит, что всеже помнит.
А за окном зжигает фонари проклятый дождь.
Мой нежный мальчик, ты прости меня за эту дрожь.
И пусть сквозь слезы прошептала тихое прощай,
Не забывай, не забывай.
Знаешь ли ты, вдоль ночных дорог
Шла босиком не жалея ног.
Сердце его теперь в твоих руках.
Не потеряй его и не сломай.
Чтоб не нести вдоль ночных дорог
Пепел любви в руках сбив ноги в кровь.
Пульс его теперь в твоих глазах.
Не потеряй его и не сломай.
Знаешь ли ты, вдоль ночных дорог
Шла босиком не жалея ног.
Сердце его теперь в твоих руках.
Не потеряй его и не сломай.
Чтоб не нести вдоль ночных дорог
Пепел любви в руках сбив ноги в кровь.
Пульс его теперь в твоих глазах.
Не потеряй его...
Я так привыкла жить одним тобой, одним тобой.
Встречать рассвет и слышать, как проснешься не со мной.
Мне стало так легко дышать в открытое окно
И повторять ей лишь одно:
Знаешь ли ты, вдоль ночных дорог
Шла босиком не жалея ног.
Сердце его теперь в твоих руках.
Не потеряй его и не сломай.
Чтоб не нести вдоль ночных дорог
Пепел любви в руках сбив ноги в кровь.
Пульс его теперь в твоих глазах.
Не потеряй его и не сломай.
И в январе пусть бьется серый дождь к нему в окно.
Пусть обнимает не меня но помнит всеравно.
И пусть случайно мое имя в слух произнесет,
И пусть молчит, что всеже помнит.
А за окном зжигает фонари проклятый дождь.
Мой нежный мальчик, ты прости меня за эту дрожь.
И пусть сквозь слезы прошептала тихое прощай,
Не забывай, не забывай.
Знаешь ли ты, вдоль ночных дорог
Шла босиком не жалея ног.
Сердце его теперь в твоих руках.
Не потеряй его и не сломай.
Чтоб не нести вдоль ночных дорог
Пепел любви в руках сбив ноги в кровь.
Пульс его теперь в твоих глазах.
Не потеряй его и не сломай.
Знаешь ли ты, вдоль ночных дорог
Шла босиком не жалея ног.
Сердце его теперь в твоих руках.
Не потеряй его и не сломай.
Чтоб не нести вдоль ночных дорог
Пепел любви в руках сбив ноги в кровь.
Пульс его теперь в твоих глазах.
Не потеряй его...
Встречать рассвет и слышать, как проснешься не со мной.
Мне стало так легко дышать в открытое окно
И повторять ей лишь одно:
Знаешь ли ты, вдоль ночных дорог
Шла босиком не жалея ног.
Сердце его теперь в твоих руках.
Не потеряй его и не сломай.
Чтоб не нести вдоль ночных дорог
Пепел любви в руках сбив ноги в кровь.
Пульс его теперь в твоих глазах.
Не потеряй его и не сломай.
И в январе пусть бьется серый дождь к нему в окно.
Пусть обнимает не меня но помнит всеравно.
И пусть случайно мое имя в слух произнесет,
И пусть молчит, что всеже помнит.
А за окном зжигает фонари проклятый дождь.
Мой нежный мальчик, ты прости меня за эту дрожь.
И пусть сквозь слезы прошептала тихое прощай,
Не забывай, не забывай.
Знаешь ли ты, вдоль ночных дорог
Шла босиком не жалея ног.
Сердце его теперь в твоих руках.
Не потеряй его и не сломай.
Чтоб не нести вдоль ночных дорог
Пепел любви в руках сбив ноги в кровь.
Пульс его теперь в твоих глазах.
Не потеряй его и не сломай.
Знаешь ли ты, вдоль ночных дорог
Шла босиком не жалея ног.
Сердце его теперь в твоих руках.
Не потеряй его и не сломай.
Чтоб не нести вдоль ночных дорог
Пепел любви в руках сбив ноги в кровь.
Пульс его теперь в твоих глазах.
Не потеряй его...
> кек
> пук
> среньк
> боевая карттнОЧКА
Я так привыкла жить одним тобой, одним тобой.
Встречать рассвет и слышать, как проснешься не со мной.
Мне стало так легко дышать в открытое окно
И повторять ей лишь одно:
Знаешь ли ты, вдоль ночных дорог
Шла босиком не жалея ног.
Сердце его теперь в твоих руках.
Не потеряй его и не сломай.
Чтоб не нести вдоль ночных дорог
Пепел любви в руках сбив ноги в кровь.
Пульс его теперь в твоих глазах.
Не потеряй его и не сломай.
И в январе пусть бьется серый дождь к нему в окно.
Пусть обнимает не меня но помнит всеравно.
И пусть случайно мое имя в слух произнесет,
И пусть молчит, что всеже помнит.
А за окном зжигает фонари проклятый дождь.
Мой нежный мальчик, ты прости меня за эту дрожь.
И пусть сквозь слезы прошептала тихое прощай,
Не забывай, не забывай.
Знаешь ли ты, вдоль ночных дорог
Шла босиком не жалея ног.
Сердце его теперь в твоих руках.
Не потеряй его и не сломай.
Чтоб не нести вдоль ночных дорог
Пепел любви в руках сбив ноги в кровь.
Пульс его теперь в твоих глазах.
Не потеряй его и не сломай.
Знаешь ли ты, вдоль ночных дорог
Шла босиком не жалея ног.
Сердце его теперь в твоих руках.
Не потеряй его и не сломай.
Чтоб не нести вдоль ночных дорог
Пепел любви в руках сбив ноги в кровь.
Пульс его теперь в твоих глазах.
Не потеряй его...
Встречать рассвет и слышать, как проснешься не со мной.
Мне стало так легко дышать в открытое окно
И повторять ей лишь одно:
Знаешь ли ты, вдоль ночных дорог
Шла босиком не жалея ног.
Сердце его теперь в твоих руках.
Не потеряй его и не сломай.
Чтоб не нести вдоль ночных дорог
Пепел любви в руках сбив ноги в кровь.
Пульс его теперь в твоих глазах.
Не потеряй его и не сломай.
И в январе пусть бьется серый дождь к нему в окно.
Пусть обнимает не меня но помнит всеравно.
И пусть случайно мое имя в слух произнесет,
И пусть молчит, что всеже помнит.
А за окном зжигает фонари проклятый дождь.
Мой нежный мальчик, ты прости меня за эту дрожь.
И пусть сквозь слезы прошептала тихое прощай,
Не забывай, не забывай.
Знаешь ли ты, вдоль ночных дорог
Шла босиком не жалея ног.
Сердце его теперь в твоих руках.
Не потеряй его и не сломай.
Чтоб не нести вдоль ночных дорог
Пепел любви в руках сбив ноги в кровь.
Пульс его теперь в твоих глазах.
Не потеряй его и не сломай.
Знаешь ли ты, вдоль ночных дорог
Шла босиком не жалея ног.
Сердце его теперь в твоих руках.
Не потеряй его и не сломай.
Чтоб не нести вдоль ночных дорог
Пепел любви в руках сбив ноги в кровь.
Пульс его теперь в твоих глазах.
Не потеряй его...
Я так привыкла жить одним тобой, одним тобой.
Встречать рассвет и слышать, как проснешься не со мной.
Мне стало так легко дышать в открытое окно
И повторять ей лишь одно:
Знаешь ли ты, вдоль ночных дорог
Шла босиком не жалея ног.
Сердце его теперь в твоих руках.
Не потеряй его и не сломай.
Чтоб не нести вдоль ночных дорог
Пепел любви в руках сбив ноги в кровь.
Пульс его теперь в твоих глазах.
Не потеряй его и не сломай.
И в январе пусть бьется серый дождь к нему в окно.
Пусть обнимает не меня но помнит всеравно.
И пусть случайно мое имя в слух произнесет,
И пусть молчит, что всеже помнит.
А за окном зжигает фонари проклятый дождь.
Мой нежный мальчик, ты прости меня за эту дрожь.
И пусть сквозь слезы прошептала тихое прощай,
Не забывай, не забывай.
Знаешь ли ты, вдоль ночных дорог
Шла босиком не жалея ног.
Сердце его теперь в твоих руках.
Не потеряй его и не сломай.
Чтоб не нести вдоль ночных дорог
Пепел любви в руках сбив ноги в кровь.
Пульс его теперь в твоих глазах.
Не потеряй его и не сломай.
Знаешь ли ты, вдоль ночных дорог
Шла босиком не жалея ног.
Сердце его теперь в твоих руках.
Не потеряй его и не сломай.
Чтоб не нести вдоль ночных дорог
Пепел любви в руках сбив ноги в кровь.
Пульс его теперь в твоих глазах.
Не потеряй его...
Встречать рассвет и слышать, как проснешься не со мной.
Мне стало так легко дышать в открытое окно
И повторять ей лишь одно:
Знаешь ли ты, вдоль ночных дорог
Шла босиком не жалея ног.
Сердце его теперь в твоих руках.
Не потеряй его и не сломай.
Чтоб не нести вдоль ночных дорог
Пепел любви в руках сбив ноги в кровь.
Пульс его теперь в твоих глазах.
Не потеряй его и не сломай.
И в январе пусть бьется серый дождь к нему в окно.
Пусть обнимает не меня но помнит всеравно.
И пусть случайно мое имя в слух произнесет,
И пусть молчит, что всеже помнит.
А за окном зжигает фонари проклятый дождь.
Мой нежный мальчик, ты прости меня за эту дрожь.
И пусть сквозь слезы прошептала тихое прощай,
Не забывай, не забывай.
Знаешь ли ты, вдоль ночных дорог
Шла босиком не жалея ног.
Сердце его теперь в твоих руках.
Не потеряй его и не сломай.
Чтоб не нести вдоль ночных дорог
Пепел любви в руках сбив ноги в кровь.
Пульс его теперь в твоих глазах.
Не потеряй его и не сломай.
Знаешь ли ты, вдоль ночных дорог
Шла босиком не жалея ног.
Сердце его теперь в твоих руках.
Не потеряй его и не сломай.
Чтоб не нести вдоль ночных дорог
Пепел любви в руках сбив ноги в кровь.
Пульс его теперь в твоих глазах.
Не потеряй его...
>> кек
>> пук
>> среньк
>> боевая карттнОЧКА
Я так привыкла жить одним тобой, одним тобой.
Встречать рассвет и слышать, как проснешься не со мной.
Мне стало так легко дышать в открытое окно
И повторять ей лишь одно:
Знаешь ли ты, вдоль ночных дорог
Шла босиком не жалея ног.
Сердце его теперь в твоих руках.
Не потеряй его и не сломай.
Чтоб не нести вдоль ночных дорог
Пепел любви в руках сбив ноги в кровь.
Пульс его теперь в твоих глазах.
Не потеряй его и не сломай.
И в январе пусть бьется серый дождь к нему в окно.
Пусть обнимает не меня но помнит всеравно.
И пусть случайно мое имя в слух произнесет,
И пусть молчит, что всеже помнит.
А за окном зжигает фонари проклятый дождь.
Мой нежный мальчик, ты прости меня за эту дрожь.
И пусть сквозь слезы прошептала тихое прощай,
Не забывай, не забывай.
Знаешь ли ты, вдоль ночных дорог
Шла босиком не жалея ног.
Сердце его теперь в твоих руках.
Не потеряй его и не сломай.
Чтоб не нести вдоль ночных дорог
Пепел любви в руках сбив ноги в кровь.
Пульс его теперь в твоих глазах.
Не потеряй его и не сломай.
Знаешь ли ты, вдоль ночных дорог
Шла босиком не жалея ног.
Сердце его теперь в твоих руках.
Не потеряй его и не сломай.
Чтоб не нести вдоль ночных дорог
Пепел любви в руках сбив ноги в кровь.
Пульс его теперь в твоих глазах.
Не потеряй его...
Встречать рассвет и слышать, как проснешься не со мной.
Мне стало так легко дышать в открытое окно
И повторять ей лишь одно:
Знаешь ли ты, вдоль ночных дорог
Шла босиком не жалея ног.
Сердце его теперь в твоих руках.
Не потеряй его и не сломай.
Чтоб не нести вдоль ночных дорог
Пепел любви в руках сбив ноги в кровь.
Пульс его теперь в твоих глазах.
Не потеряй его и не сломай.
И в январе пусть бьется серый дождь к нему в окно.
Пусть обнимает не меня но помнит всеравно.
И пусть случайно мое имя в слух произнесет,
И пусть молчит, что всеже помнит.
А за окном зжигает фонари проклятый дождь.
Мой нежный мальчик, ты прости меня за эту дрожь.
И пусть сквозь слезы прошептала тихое прощай,
Не забывай, не забывай.
Знаешь ли ты, вдоль ночных дорог
Шла босиком не жалея ног.
Сердце его теперь в твоих руках.
Не потеряй его и не сломай.
Чтоб не нести вдоль ночных дорог
Пепел любви в руках сбив ноги в кровь.
Пульс его теперь в твоих глазах.
Не потеряй его и не сломай.
Знаешь ли ты, вдоль ночных дорог
Шла босиком не жалея ног.
Сердце его теперь в твоих руках.
Не потеряй его и не сломай.
Чтоб не нести вдоль ночных дорог
Пепел любви в руках сбив ноги в кровь.
Пульс его теперь в твоих глазах.
Не потеряй его...
> >> кек
> >> пук
> >> среньк
> >> боевая карттнОЧКА
Я так привыкла жить одним тобой, одним тобой.
Встречать рассвет и слышать, как проснешься не со мной.
Мне стало так легко дышать в открытое окно
И повторять ей лишь одно:
Знаешь ли ты, вдоль ночных дорог
Шла босиком не жалея ног.
Сердце его теперь в твоих руках.
Не потеряй его и не сломай.
Чтоб не нести вдоль ночных дорог
Пепел любви в руках сбив ноги в кровь.
Пульс его теперь в твоих глазах.
Не потеряй его и не сломай.
И в январе пусть бьется серый дождь к нему в окно.
Пусть обнимает не меня но помнит всеравно.
И пусть случайно мое имя в слух произнесет,
И пусть молчит, что всеже помнит.
А за окном зжигает фонари проклятый дождь.
Мой нежный мальчик, ты прости меня за эту дрожь.
И пусть сквозь слезы прошептала тихое прощай,
Не забывай, не забывай.
Знаешь ли ты, вдоль ночных дорог
Шла босиком не жалея ног.
Сердце его теперь в твоих руках.
Не потеряй его и не сломай.
Чтоб не нести вдоль ночных дорог
Пепел любви в руках сбив ноги в кровь.
Пульс его теперь в твоих глазах.
Не потеряй его и не сломай.
Знаешь ли ты, вдоль ночных дорог
Шла босиком не жалея ног.
Сердце его теперь в твоих руках.
Не потеряй его и не сломай.
Чтоб не нести вдоль ночных дорог
Пепел любви в руках сбив ноги в кровь.
Пульс его теперь в твоих глазах.
Не потеряй его...
Встречать рассвет и слышать, как проснешься не со мной.
Мне стало так легко дышать в открытое окно
И повторять ей лишь одно:
Знаешь ли ты, вдоль ночных дорог
Шла босиком не жалея ног.
Сердце его теперь в твоих руках.
Не потеряй его и не сломай.
Чтоб не нести вдоль ночных дорог
Пепел любви в руках сбив ноги в кровь.
Пульс его теперь в твоих глазах.
Не потеряй его и не сломай.
И в январе пусть бьется серый дождь к нему в окно.
Пусть обнимает не меня но помнит всеравно.
И пусть случайно мое имя в слух произнесет,
И пусть молчит, что всеже помнит.
А за окном зжигает фонари проклятый дождь.
Мой нежный мальчик, ты прости меня за эту дрожь.
И пусть сквозь слезы прошептала тихое прощай,
Не забывай, не забывай.
Знаешь ли ты, вдоль ночных дорог
Шла босиком не жалея ног.
Сердце его теперь в твоих руках.
Не потеряй его и не сломай.
Чтоб не нести вдоль ночных дорог
Пепел любви в руках сбив ноги в кровь.
Пульс его теперь в твоих глазах.
Не потеряй его и не сломай.
Знаешь ли ты, вдоль ночных дорог
Шла босиком не жалея ног.
Сердце его теперь в твоих руках.
Не потеряй его и не сломай.
Чтоб не нести вдоль ночных дорог
Пепел любви в руках сбив ноги в кровь.
Пульс его теперь в твоих глазах.
Не потеряй его...
Я так привыкла жить одним тобой, одним тобой.
Встречать рассвет и слышать, как проснешься не со мной.
Мне стало так легко дышать в открытое окно
И повторять ей лишь одно:
Знаешь ли ты, вдоль ночных дорог
Шла босиком не жалея ног.
Сердце его теперь в твоих руках.
Не потеряй его и не сломай.
Чтоб не нести вдоль ночных дорог
Пепел любви в руках сбив ноги в кровь.
Пульс его теперь в твоих глазах.
Не потеряй его и не сломай.
И в январе пусть бьется серый дождь к нему в окно.
Пусть обнимает не меня но помнит всеравно.
И пусть случайно мое имя в слух произнесет,
И пусть молчит, что всеже помнит.
А за окном зжигает фонари проклятый дождь.
Мой нежный мальчик, ты прости меня за эту дрожь.
И пусть сквозь слезы прошептала тихое прощай,
Не забывай, не забывай.
Знаешь ли ты, вдоль ночных дорог
Шла босиком не жалея ног.
Сердце его теперь в твоих руках.
Не потеряй его и не сломай.
Чтоб не нести вдоль ночных дорог
Пепел любви в руках сбив ноги в кровь.
Пульс его теперь в твоих глазах.
Не потеряй его и не сломай.
Знаешь ли ты, вдоль ночных дорог
Шла босиком не жалея ног.
Сердце его теперь в твоих руках.
Не потеряй его и не сломай.
Чтоб не нести вдоль ночных дорог
Пепел любви в руках сбив ноги в кровь.
Пульс его теперь в твоих глазах.
Не потеряй его...
Встречать рассвет и слышать, как проснешься не со мной.
Мне стало так легко дышать в открытое окно
И повторять ей лишь одно:
Знаешь ли ты, вдоль ночных дорог
Шла босиком не жалея ног.
Сердце его теперь в твоих руках.
Не потеряй его и не сломай.
Чтоб не нести вдоль ночных дорог
Пепел любви в руках сбив ноги в кровь.
Пульс его теперь в твоих глазах.
Не потеряй его и не сломай.
И в январе пусть бьется серый дождь к нему в окно.
Пусть обнимает не меня но помнит всеравно.
И пусть случайно мое имя в слух произнесет,
И пусть молчит, что всеже помнит.
А за окном зжигает фонари проклятый дождь.
Мой нежный мальчик, ты прости меня за эту дрожь.
И пусть сквозь слезы прошептала тихое прощай,
Не забывай, не забывай.
Знаешь ли ты, вдоль ночных дорог
Шла босиком не жалея ног.
Сердце его теперь в твоих руках.
Не потеряй его и не сломай.
Чтоб не нести вдоль ночных дорог
Пепел любви в руках сбив ноги в кровь.
Пульс его теперь в твоих глазах.
Не потеряй его и не сломай.
Знаешь ли ты, вдоль ночных дорог
Шла босиком не жалея ног.
Сердце его теперь в твоих руках.
Не потеряй его и не сломай.
Чтоб не нести вдоль ночных дорог
Пепел любви в руках сбив ноги в кровь.
Пульс его теперь в твоих глазах.
Не потеряй его...
Я так привыкла жить одним тобой, одним тобой.
Встречать рассвет и слышать, как проснешься не со мной.
Мне стало так легко дышать в открытое окно
И повторять ей лишь одно:
Знаешь ли ты, вдоль ночных дорог
Шла босиком не жалея ног.
Сердце его теперь в твоих руках.
Не потеряй его и не сломай.
Чтоб не нести вдоль ночных дорог
Пепел любви в руках сбив ноги в кровь.
Пульс его теперь в твоих глазах.
Не потеряй его и не сломай.
И в январе пусть бьется серый дождь к нему в окно.
Пусть обнимает не меня но помнит всеравно.
И пусть случайно мое имя в слух произнесет,
И пусть молчит, что всеже помнит.
А за окном зжигает фонари проклятый дождь.
Мой нежный мальчик, ты прости меня за эту дрожь.
И пусть сквозь слезы прошептала тихое прощай,
Не забывай, не забывай.
Знаешь ли ты, вдоль ночных дорог
Шла босиком не жалея ног.
Сердце его теперь в твоих руках.
Не потеряй его и не сломай.
Чтоб не нести вдоль ночных дорог
Пепел любви в руках сбив ноги в кровь.
Пульс его теперь в твоих глазах.
Не потеряй его и не сломай.
Знаешь ли ты, вдоль ночных дорог
Шла босиком не жалея ног.
Сердце его теперь в твоих руках.
Не потеряй его и не сломай.
Чтоб не нести вдоль ночных дорог
Пепел любви в руках сбив ноги в кровь.
Пульс его теперь в твоих глазах.
Не потеряй его...
Встречать рассвет и слышать, как проснешься не со мной.
Мне стало так легко дышать в открытое окно
И повторять ей лишь одно:
Знаешь ли ты, вдоль ночных дорог
Шла босиком не жалея ног.
Сердце его теперь в твоих руках.
Не потеряй его и не сломай.
Чтоб не нести вдоль ночных дорог
Пепел любви в руках сбив ноги в кровь.
Пульс его теперь в твоих глазах.
Не потеряй его и не сломай.
И в январе пусть бьется серый дождь к нему в окно.
Пусть обнимает не меня но помнит всеравно.
И пусть случайно мое имя в слух произнесет,
И пусть молчит, что всеже помнит.
А за окном зжигает фонари проклятый дождь.
Мой нежный мальчик, ты прости меня за эту дрожь.
И пусть сквозь слезы прошептала тихое прощай,
Не забывай, не забывай.
Знаешь ли ты, вдоль ночных дорог
Шла босиком не жалея ног.
Сердце его теперь в твоих руках.
Не потеряй его и не сломай.
Чтоб не нести вдоль ночных дорог
Пепел любви в руках сбив ноги в кровь.
Пульс его теперь в твоих глазах.
Не потеряй его и не сломай.
Знаешь ли ты, вдоль ночных дорог
Шла босиком не жалея ног.
Сердце его теперь в твоих руках.
Не потеряй его и не сломай.
Чтоб не нести вдоль ночных дорог
Пепел любви в руках сбив ноги в кровь.
Пульс его теперь в твоих глазах.
Не потеряй его...
>> >> кек
>> >> пук
>> >> среньк
>> >> боевая карттнОЧКА
Я так привыкла жить одним тобой, одним тобой.
Встречать рассвет и слышать, как проснешься не со мной.
Мне стало так легко дышать в открытое окно
И повторять ей лишь одно:
Знаешь ли ты, вдоль ночных дорог
Шла босиком не жалея ног.
Сердце его теперь в твоих руках.
Не потеряй его и не сломай.
Чтоб не нести вдоль ночных дорог
Пепел любви в руках сбив ноги в кровь.
Пульс его теперь в твоих глазах.
Не потеряй его и не сломай.
И в январе пусть бьется серый дождь к нему в окно.
Пусть обнимает не меня но помнит всеравно.
И пусть случайно мое имя в слух произнесет,
И пусть молчит, что всеже помнит.
А за окном зжигает фонари проклятый дождь.
Мой нежный мальчик, ты прости меня за эту дрожь.
И пусть сквозь слезы прошептала тихое прощай,
Не забывай, не забывай.
Знаешь ли ты, вдоль ночных дорог
Шла босиком не жалея ног.
Сердце его теперь в твоих руках.
Не потеряй его и не сломай.
Чтоб не нести вдоль ночных дорог
Пепел любви в руках сбив ноги в кровь.
Пульс его теперь в твоих глазах.
Не потеряй его и не сломай.
Знаешь ли ты, вдоль ночных дорог
Шла босиком не жалея ног.
Сердце его теперь в твоих руках.
Не потеряй его и не сломай.
Чтоб не нести вдоль ночных дорог
Пепел любви в руках сбив ноги в кровь.
Пульс его теперь в твоих глазах.
Не потеряй его...
Встречать рассвет и слышать, как проснешься не со мной.
Мне стало так легко дышать в открытое окно
И повторять ей лишь одно:
Знаешь ли ты, вдоль ночных дорог
Шла босиком не жалея ног.
Сердце его теперь в твоих руках.
Не потеряй его и не сломай.
Чтоб не нести вдоль ночных дорог
Пепел любви в руках сбив ноги в кровь.
Пульс его теперь в твоих глазах.
Не потеряй его и не сломай.
И в январе пусть бьется серый дождь к нему в окно.
Пусть обнимает не меня но помнит всеравно.
И пусть случайно мое имя в слух произнесет,
И пусть молчит, что всеже помнит.
А за окном зжигает фонари проклятый дождь.
Мой нежный мальчик, ты прости меня за эту дрожь.
И пусть сквозь слезы прошептала тихое прощай,
Не забывай, не забывай.
Знаешь ли ты, вдоль ночных дорог
Шла босиком не жалея ног.
Сердце его теперь в твоих руках.
Не потеряй его и не сломай.
Чтоб не нести вдоль ночных дорог
Пепел любви в руках сбив ноги в кровь.
Пульс его теперь в твоих глазах.
Не потеряй его и не сломай.
Знаешь ли ты, вдоль ночных дорог
Шла босиком не жалея ног.
Сердце его теперь в твоих руках.
Не потеряй его и не сломай.
Чтоб не нести вдоль ночных дорог
Пепел любви в руках сбив ноги в кровь.
Пульс его теперь в твоих глазах.
Не потеряй его...
> >> >> кек
> >> >> пук
> >> >> среньк
> >> >> боевая карттнОЧКА(кончились)
Я так привыкла жить одним тобой, одним тобой.
Встречать рассвет и слышать, как проснешься не со мной.
Мне стало так легко дышать в открытое окно
И повторять ей лишь одно:
Знаешь ли ты, вдоль ночных дорог
Шла босиком не жалея ног.
Сердце его теперь в твоих руках.
Не потеряй его и не сломай.
Чтоб не нести вдоль ночных дорог
Пепел любви в руках сбив ноги в кровь.
Пульс его теперь в твоих глазах.
Не потеряй его и не сломай.
И в январе пусть бьется серый дождь к нему в окно.
Пусть обнимает не меня но помнит всеравно.
И пусть случайно мое имя в слух произнесет,
И пусть молчит, что всеже помнит.
А за окном зжигает фонари проклятый дождь.
Мой нежный мальчик, ты прости меня за эту дрожь.
И пусть сквозь слезы прошептала тихое прощай,
Не забывай, не забывай.
Знаешь ли ты, вдоль ночных дорог
Шла босиком не жалея ног.
Сердце его теперь в твоих руках.
Не потеряй его и не сломай.
Чтоб не нести вдоль ночных дорог
Пепел любви в руках сбив ноги в кровь.
Пульс его теперь в твоих глазах.
Не потеряй его и не сломай.
Знаешь ли ты, вдоль ночных дорог
Шла босиком не жалея ног.
Сердце его теперь в твоих руках.
Не потеряй его и не сломай.
Чтоб не нести вдоль ночных дорог
Пепел любви в руках сбив ноги в кровь.
Пульс его теперь в твоих глазах.
Не потеряй его...
Встречать рассвет и слышать, как проснешься не со мной.
Мне стало так легко дышать в открытое окно
И повторять ей лишь одно:
Знаешь ли ты, вдоль ночных дорог
Шла босиком не жалея ног.
Сердце его теперь в твоих руках.
Не потеряй его и не сломай.
Чтоб не нести вдоль ночных дорог
Пепел любви в руках сбив ноги в кровь.
Пульс его теперь в твоих глазах.
Не потеряй его и не сломай.
И в январе пусть бьется серый дождь к нему в окно.
Пусть обнимает не меня но помнит всеравно.
И пусть случайно мое имя в слух произнесет,
И пусть молчит, что всеже помнит.
А за окном зжигает фонари проклятый дождь.
Мой нежный мальчик, ты прости меня за эту дрожь.
И пусть сквозь слезы прошептала тихое прощай,
Не забывай, не забывай.
Знаешь ли ты, вдоль ночных дорог
Шла босиком не жалея ног.
Сердце его теперь в твоих руках.
Не потеряй его и не сломай.
Чтоб не нести вдоль ночных дорог
Пепел любви в руках сбив ноги в кровь.
Пульс его теперь в твоих глазах.
Не потеряй его и не сломай.
Знаешь ли ты, вдоль ночных дорог
Шла босиком не жалея ног.
Сердце его теперь в твоих руках.
Не потеряй его и не сломай.
Чтоб не нести вдоль ночных дорог
Пепел любви в руках сбив ноги в кровь.
Пульс его теперь в твоих глазах.
Не потеряй его...
Я так привыкла жить одним тобой, одним тобой.
Встречать рассвет и слышать, как проснешься не со мной.
Мне стало так легко дышать в открытое окно
И повторять ей лишь одно:
Знаешь ли ты, вдоль ночных дорог
Шла босиком не жалея ног.
Сердце его теперь в твоих руках.
Не потеряй его и не сломай.
Чтоб не нести вдоль ночных дорог
Пепел любви в руках сбив ноги в кровь.
Пульс его теперь в твоих глазах.
Не потеряй его и не сломай.
И в январе пусть бьется серый дождь к нему в окно.
Пусть обнимает не меня но помнит всеравно.
И пусть случайно мое имя в слух произнесет,
И пусть молчит, что всеже помнит.
А за окном зжигает фонари проклятый дождь.
Мой нежный мальчик, ты прости меня за эту дрожь.
И пусть сквозь слезы прошептала тихое прощай,
Не забывай, не забывай.
Знаешь ли ты, вдоль ночных дорог
Шла босиком не жалея ног.
Сердце его теперь в твоих руках.
Не потеряй его и не сломай.
Чтоб не нести вдоль ночных дорог
Пепел любви в руках сбив ноги в кровь.
Пульс его теперь в твоих глазах.
Не потеряй его и не сломай.
Знаешь ли ты, вдоль ночных дорог
Шла босиком не жалея ног.
Сердце его теперь в твоих руках.
Не потеряй его и не сломай.
Чтоб не нести вдоль ночных дорог
Пепел любви в руках сбив ноги в кровь.
Пульс его теперь в твоих глазах.
Не потеряй его...
Встречать рассвет и слышать, как проснешься не со мной.
Мне стало так легко дышать в открытое окно
И повторять ей лишь одно:
Знаешь ли ты, вдоль ночных дорог
Шла босиком не жалея ног.
Сердце его теперь в твоих руках.
Не потеряй его и не сломай.
Чтоб не нести вдоль ночных дорог
Пепел любви в руках сбив ноги в кровь.
Пульс его теперь в твоих глазах.
Не потеряй его и не сломай.
И в январе пусть бьется серый дождь к нему в окно.
Пусть обнимает не меня но помнит всеравно.
И пусть случайно мое имя в слух произнесет,
И пусть молчит, что всеже помнит.
А за окном зжигает фонари проклятый дождь.
Мой нежный мальчик, ты прости меня за эту дрожь.
И пусть сквозь слезы прошептала тихое прощай,
Не забывай, не забывай.
Знаешь ли ты, вдоль ночных дорог
Шла босиком не жалея ног.
Сердце его теперь в твоих руках.
Не потеряй его и не сломай.
Чтоб не нести вдоль ночных дорог
Пепел любви в руках сбив ноги в кровь.
Пульс его теперь в твоих глазах.
Не потеряй его и не сломай.
Знаешь ли ты, вдоль ночных дорог
Шла босиком не жалея ног.
Сердце его теперь в твоих руках.
Не потеряй его и не сломай.
Чтоб не нести вдоль ночных дорог
Пепел любви в руках сбив ноги в кровь.
Пульс его теперь в твоих глазах.
Не потеряй его...
Просто иди на хуй, мать твою ебал
Я так привыкла жить одним тобой, одним тобой.
Встречать рассвет и слышать, как проснешься не со мной.
Мне стало так легко дышать в открытое окно
И повторять ей лишь одно:
Знаешь ли ты, вдоль ночных дорог
Шла босиком не жалея ног.
Сердце его теперь в твоих руках.
Не потеряй его и не сломай.
Чтоб не нести вдоль ночных дорог
Пепел любви в руках сбив ноги в кровь.
Пульс его теперь в твоих глазах.
Не потеряй его и не сломай.
И в январе пусть бьется серый дождь к нему в окно.
Пусть обнимает не меня но помнит всеравно.
И пусть случайно мое имя в слух произнесет,
И пусть молчит, что всеже помнит.
А за окном зжигает фонари проклятый дождь.
Мой нежный мальчик, ты прости меня за эту дрожь.
И пусть сквозь слезы прошептала тихое прощай,
Не забывай, не забывай.
Знаешь ли ты, вдоль ночных дорог
Шла босиком не жалея ног.
Сердце его теперь в твоих руках.
Не потеряй его и не сломай.
Чтоб не нести вдоль ночных дорог
Пепел любви в руках сбив ноги в кровь.
Пульс его теперь в твоих глазах.
Не потеряй его и не сломай.
Знаешь ли ты, вдоль ночных дорог
Шла босиком не жалея ног.
Сердце его теперь в твоих руках.
Не потеряй его и не сломай.
Чтоб не нести вдоль ночных дорог
Пепел любви в руках сбив ноги в кровь.
Пульс его теперь в твоих глазах.
Не потеряй его...
Встречать рассвет и слышать, как проснешься не со мной.
Мне стало так легко дышать в открытое окно
И повторять ей лишь одно:
Знаешь ли ты, вдоль ночных дорог
Шла босиком не жалея ног.
Сердце его теперь в твоих руках.
Не потеряй его и не сломай.
Чтоб не нести вдоль ночных дорог
Пепел любви в руках сбив ноги в кровь.
Пульс его теперь в твоих глазах.
Не потеряй его и не сломай.
И в январе пусть бьется серый дождь к нему в окно.
Пусть обнимает не меня но помнит всеравно.
И пусть случайно мое имя в слух произнесет,
И пусть молчит, что всеже помнит.
А за окном зжигает фонари проклятый дождь.
Мой нежный мальчик, ты прости меня за эту дрожь.
И пусть сквозь слезы прошептала тихое прощай,
Не забывай, не забывай.
Знаешь ли ты, вдоль ночных дорог
Шла босиком не жалея ног.
Сердце его теперь в твоих руках.
Не потеряй его и не сломай.
Чтоб не нести вдоль ночных дорог
Пепел любви в руках сбив ноги в кровь.
Пульс его теперь в твоих глазах.
Не потеряй его и не сломай.
Знаешь ли ты, вдоль ночных дорог
Шла босиком не жалея ног.
Сердце его теперь в твоих руках.
Не потеряй его и не сломай.
Чтоб не нести вдоль ночных дорог
Пепел любви в руках сбив ноги в кровь.
Пульс его теперь в твоих глазах.
Не потеряй его...
>> >> >> кек
>> >> >> пук
>> >> >> среньк
>> >> >> боевая карттнОЧКА(кончились)
Я так привыкла жить одним тобой, одним тобой.
Встречать рассвет и слышать, как проснешься не со мной.
Мне стало так легко дышать в открытое окно
И повторять ей лишь одно:
Знаешь ли ты, вдоль ночных дорог
Шла босиком не жалея ног.
Сердце его теперь в твоих руках.
Не потеряй его и не сломай.
Чтоб не нести вдоль ночных дорог
Пепел любви в руках сбив ноги в кровь.
Пульс его теперь в твоих глазах.
Не потеряй его и не сломай.
И в январе пусть бьется серый дождь к нему в окно.
Пусть обнимает не меня но помнит всеравно.
И пусть случайно мое имя в слух произнесет,
И пусть молчит, что всеже помнит.
А за окном зжигает фонари проклятый дождь.
Мой нежный мальчик, ты прости меня за эту дрожь.
И пусть сквозь слезы прошептала тихое прощай,
Не забывай, не забывай.
Знаешь ли ты, вдоль ночных дорог
Шла босиком не жалея ног.
Сердце его теперь в твоих руках.
Не потеряй его и не сломай.
Чтоб не нести вдоль ночных дорог
Пепел любви в руках сбив ноги в кровь.
Пульс его теперь в твоих глазах.
Не потеряй его и не сломай.
Знаешь ли ты, вдоль ночных дорог
Шла босиком не жалея ног.
Сердце его теперь в твоих руках.
Не потеряй его и не сломай.
Чтоб не нести вдоль ночных дорог
Пепел любви в руках сбив ноги в кровь.
Пульс его теперь в твоих глазах.
Не потеряй его...
Встречать рассвет и слышать, как проснешься не со мной.
Мне стало так легко дышать в открытое окно
И повторять ей лишь одно:
Знаешь ли ты, вдоль ночных дорог
Шла босиком не жалея ног.
Сердце его теперь в твоих руках.
Не потеряй его и не сломай.
Чтоб не нести вдоль ночных дорог
Пепел любви в руках сбив ноги в кровь.
Пульс его теперь в твоих глазах.
Не потеряй его и не сломай.
И в январе пусть бьется серый дождь к нему в окно.
Пусть обнимает не меня но помнит всеравно.
И пусть случайно мое имя в слух произнесет,
И пусть молчит, что всеже помнит.
А за окном зжигает фонари проклятый дождь.
Мой нежный мальчик, ты прости меня за эту дрожь.
И пусть сквозь слезы прошептала тихое прощай,
Не забывай, не забывай.
Знаешь ли ты, вдоль ночных дорог
Шла босиком не жалея ног.
Сердце его теперь в твоих руках.
Не потеряй его и не сломай.
Чтоб не нести вдоль ночных дорог
Пепел любви в руках сбив ноги в кровь.
Пульс его теперь в твоих глазах.
Не потеряй его и не сломай.
Знаешь ли ты, вдоль ночных дорог
Шла босиком не жалея ног.
Сердце его теперь в твоих руках.
Не потеряй его и не сломай.
Чтоб не нести вдоль ночных дорог
Пепел любви в руках сбив ноги в кровь.
Пульс его теперь в твоих глазах.
Не потеряй его...
> >> >> кек
> >> >> пук
> >> >> среньк
> >> >> боевая карттнОЧКА(кончились)
этот бумерок порвался, несите следующего
Я так привыкла жить одним тобой, одним тобой.
Встречать рассвет и слышать, как проснешься не со мной.
Мне стало так легко дышать в открытое окно
И повторять ей лишь одно:
Знаешь ли ты, вдоль ночных дорог
Шла босиком не жалея ног.
Сердце его теперь в твоих руках.
Не потеряй его и не сломай.
Чтоб не нести вдоль ночных дорог
Пепел любви в руках сбив ноги в кровь.
Пульс его теперь в твоих глазах.
Не потеряй его и не сломай.
И в январе пусть бьется серый дождь к нему в окно.
Пусть обнимает не меня но помнит всеравно.
И пусть случайно мое имя в слух произнесет,
И пусть молчит, что всеже помнит.
А за окном зжигает фонари проклятый дождь.
Мой нежный мальчик, ты прости меня за эту дрожь.
И пусть сквозь слезы прошептала тихое прощай,
Не забывай, не забывай.
Знаешь ли ты, вдоль ночных дорог
Шла босиком не жалея ног.
Сердце его теперь в твоих руках.
Не потеряй его и не сломай.
Чтоб не нести вдоль ночных дорог
Пепел любви в руках сбив ноги в кровь.
Пульс его теперь в твоих глазах.
Не потеряй его и не сломай.
Знаешь ли ты, вдоль ночных дорог
Шла босиком не жалея ног.
Сердце его теперь в твоих руках.
Не потеряй его и не сломай.
Чтоб не нести вдоль ночных дорог
Пепел любви в руках сбив ноги в кровь.
Пульс его теперь в твоих глазах.
Не потеряй его...
Встречать рассвет и слышать, как проснешься не со мной.
Мне стало так легко дышать в открытое окно
И повторять ей лишь одно:
Знаешь ли ты, вдоль ночных дорог
Шла босиком не жалея ног.
Сердце его теперь в твоих руках.
Не потеряй его и не сломай.
Чтоб не нести вдоль ночных дорог
Пепел любви в руках сбив ноги в кровь.
Пульс его теперь в твоих глазах.
Не потеряй его и не сломай.
И в январе пусть бьется серый дождь к нему в окно.
Пусть обнимает не меня но помнит всеравно.
И пусть случайно мое имя в слух произнесет,
И пусть молчит, что всеже помнит.
А за окном зжигает фонари проклятый дождь.
Мой нежный мальчик, ты прости меня за эту дрожь.
И пусть сквозь слезы прошептала тихое прощай,
Не забывай, не забывай.
Знаешь ли ты, вдоль ночных дорог
Шла босиком не жалея ног.
Сердце его теперь в твоих руках.
Не потеряй его и не сломай.
Чтоб не нести вдоль ночных дорог
Пепел любви в руках сбив ноги в кровь.
Пульс его теперь в твоих глазах.
Не потеряй его и не сломай.
Знаешь ли ты, вдоль ночных дорог
Шла босиком не жалея ног.
Сердце его теперь в твоих руках.
Не потеряй его и не сломай.
Чтоб не нести вдоль ночных дорог
Пепел любви в руках сбив ноги в кровь.
Пульс его теперь в твоих глазах.
Не потеряй его...
> >> >> >> кек
> >> >> >> пук
> >> >> >> среньк
> >> >> >> боевая карттнОЧКА(кончились)
о, нового подвезли
Очко твоей матери порвалось, ей 8 швов накладывали
Я так привыкла жить одним тобой, одним тобой.
Встречать рассвет и слышать, как проснешься не со мной.
Мне стало так легко дышать в открытое окно
И повторять ей лишь одно:
Знаешь ли ты, вдоль ночных дорог
Шла босиком не жалея ног.
Сердце его теперь в твоих руках.
Не потеряй его и не сломай.
Чтоб не нести вдоль ночных дорог
Пепел любви в руках сбив ноги в кровь.
Пульс его теперь в твоих глазах.
Не потеряй его и не сломай.
И в январе пусть бьется серый дождь к нему в окно.
Пусть обнимает не меня но помнит всеравно.
И пусть случайно мое имя в слух произнесет,
И пусть молчит, что всеже помнит.
А за окном зжигает фонари проклятый дождь.
Мой нежный мальчик, ты прости меня за эту дрожь.
И пусть сквозь слезы прошептала тихое прощай,
Не забывай, не забывай.
Знаешь ли ты, вдоль ночных дорог
Шла босиком не жалея ног.
Сердце его теперь в твоих руках.
Не потеряй его и не сломай.
Чтоб не нести вдоль ночных дорог
Пепел любви в руках сбив ноги в кровь.
Пульс его теперь в твоих глазах.
Не потеряй его и не сломай.
Знаешь ли ты, вдоль ночных дорог
Шла босиком не жалея ног.
Сердце его теперь в твоих руках.
Не потеряй его и не сломай.
Чтоб не нести вдоль ночных дорог
Пепел любви в руках сбив ноги в кровь.
Пульс его теперь в твоих глазах.
Не потеряй его...
Встречать рассвет и слышать, как проснешься не со мной.
Мне стало так легко дышать в открытое окно
И повторять ей лишь одно:
Знаешь ли ты, вдоль ночных дорог
Шла босиком не жалея ног.
Сердце его теперь в твоих руках.
Не потеряй его и не сломай.
Чтоб не нести вдоль ночных дорог
Пепел любви в руках сбив ноги в кровь.
Пульс его теперь в твоих глазах.
Не потеряй его и не сломай.
И в январе пусть бьется серый дождь к нему в окно.
Пусть обнимает не меня но помнит всеравно.
И пусть случайно мое имя в слух произнесет,
И пусть молчит, что всеже помнит.
А за окном зжигает фонари проклятый дождь.
Мой нежный мальчик, ты прости меня за эту дрожь.
И пусть сквозь слезы прошептала тихое прощай,
Не забывай, не забывай.
Знаешь ли ты, вдоль ночных дорог
Шла босиком не жалея ног.
Сердце его теперь в твоих руках.
Не потеряй его и не сломай.
Чтоб не нести вдоль ночных дорог
Пепел любви в руках сбив ноги в кровь.
Пульс его теперь в твоих глазах.
Не потеряй его и не сломай.
Знаешь ли ты, вдоль ночных дорог
Шла босиком не жалея ног.
Сердце его теперь в твоих руках.
Не потеряй его и не сломай.
Чтоб не нести вдоль ночных дорог
Пепел любви в руках сбив ноги в кровь.
Пульс его теперь в твоих глазах.
Не потеряй его...
Я так привыкла жить одним тобой, одним тобой.
Встречать рассвет и слышать, как проснешься не со мной.
Мне стало так легко дышать в открытое окно
И повторять ей лишь одно:
Знаешь ли ты, вдоль ночных дорог
Шла босиком не жалея ног.
Сердце его теперь в твоих руках.
Не потеряй его и не сломай.
Чтоб не нести вдоль ночных дорог
Пепел любви в руках сбив ноги в кровь.
Пульс его теперь в твоих глазах.
Не потеряй его и не сломай.
И в январе пусть бьется серый дождь к нему в окно.
Пусть обнимает не меня но помнит всеравно.
И пусть случайно мое имя в слух произнесет,
И пусть молчит, что всеже помнит.
А за окном зжигает фонари проклятый дождь.
Мой нежный мальчик, ты прости меня за эту дрожь.
И пусть сквозь слезы прошептала тихое прощай,
Не забывай, не забывай.
Знаешь ли ты, вдоль ночных дорог
Шла босиком не жалея ног.
Сердце его теперь в твоих руках.
Не потеряй его и не сломай.
Чтоб не нести вдоль ночных дорог
Пепел любви в руках сбив ноги в кровь.
Пульс его теперь в твоих глазах.
Не потеряй его и не сломай.
Знаешь ли ты, вдоль ночных дорог
Шла босиком не жалея ног.
Сердце его теперь в твоих руках.
Не потеряй его и не сломай.
Чтоб не нести вдоль ночных дорог
Пепел любви в руках сбив ноги в кровь.
Пульс его теперь в твоих глазах.
Не потеряй его...
Встречать рассвет и слышать, как проснешься не со мной.
Мне стало так легко дышать в открытое окно
И повторять ей лишь одно:
Знаешь ли ты, вдоль ночных дорог
Шла босиком не жалея ног.
Сердце его теперь в твоих руках.
Не потеряй его и не сломай.
Чтоб не нести вдоль ночных дорог
Пепел любви в руках сбив ноги в кровь.
Пульс его теперь в твоих глазах.
Не потеряй его и не сломай.
И в январе пусть бьется серый дождь к нему в окно.
Пусть обнимает не меня но помнит всеравно.
И пусть случайно мое имя в слух произнесет,
И пусть молчит, что всеже помнит.
А за окном зжигает фонари проклятый дождь.
Мой нежный мальчик, ты прости меня за эту дрожь.
И пусть сквозь слезы прошептала тихое прощай,
Не забывай, не забывай.
Знаешь ли ты, вдоль ночных дорог
Шла босиком не жалея ног.
Сердце его теперь в твоих руках.
Не потеряй его и не сломай.
Чтоб не нести вдоль ночных дорог
Пепел любви в руках сбив ноги в кровь.
Пульс его теперь в твоих глазах.
Не потеряй его и не сломай.
Знаешь ли ты, вдоль ночных дорог
Шла босиком не жалея ног.
Сердце его теперь в твоих руках.
Не потеряй его и не сломай.
Чтоб не нести вдоль ночных дорог
Пепел любви в руках сбив ноги в кровь.
Пульс его теперь в твоих глазах.
Не потеряй его...
Я так привыкла жить одним тобой, одним тобой.
Встречать рассвет и слышать, как проснешься не со мной.
Мне стало так легко дышать в открытое окно
И повторять ей лишь одно:
Знаешь ли ты, вдоль ночных дорог
Шла босиком не жалея ног.
Сердце его теперь в твоих руках.
Не потеряй его и не сломай.
Чтоб не нести вдоль ночных дорог
Пепел любви в руках сбив ноги в кровь.
Пульс его теперь в твоих глазах.
Не потеряй его и не сломай.
И в январе пусть бьется серый дождь к нему в окно.
Пусть обнимает не меня но помнит всеравно.
И пусть случайно мое имя в слух произнесет,
И пусть молчит, что всеже помнит.
А за окном зжигает фонари проклятый дождь.
Мой нежный мальчик, ты прости меня за эту дрожь.
И пусть сквозь слезы прошептала тихое прощай,
Не забывай, не забывай.
Знаешь ли ты, вдоль ночных дорог
Шла босиком не жалея ног.
Сердце его теперь в твоих руках.
Не потеряй его и не сломай.
Чтоб не нести вдоль ночных дорог
Пепел любви в руках сбив ноги в кровь.
Пульс его теперь в твоих глазах.
Не потеряй его и не сломай.
Знаешь ли ты, вдоль ночных дорог
Шла босиком не жалея ног.
Сердце его теперь в твоих руках.
Не потеряй его и не сломай.
Чтоб не нести вдоль ночных дорог
Пепел любви в руках сбив ноги в кровь.
Пульс его теперь в твоих глазах.
Не потеряй его...
Встречать рассвет и слышать, как проснешься не со мной.
Мне стало так легко дышать в открытое окно
И повторять ей лишь одно:
Знаешь ли ты, вдоль ночных дорог
Шла босиком не жалея ног.
Сердце его теперь в твоих руках.
Не потеряй его и не сломай.
Чтоб не нести вдоль ночных дорог
Пепел любви в руках сбив ноги в кровь.
Пульс его теперь в твоих глазах.
Не потеряй его и не сломай.
И в январе пусть бьется серый дождь к нему в окно.
Пусть обнимает не меня но помнит всеравно.
И пусть случайно мое имя в слух произнесет,
И пусть молчит, что всеже помнит.
А за окном зжигает фонари проклятый дождь.
Мой нежный мальчик, ты прости меня за эту дрожь.
И пусть сквозь слезы прошептала тихое прощай,
Не забывай, не забывай.
Знаешь ли ты, вдоль ночных дорог
Шла босиком не жалея ног.
Сердце его теперь в твоих руках.
Не потеряй его и не сломай.
Чтоб не нести вдоль ночных дорог
Пепел любви в руках сбив ноги в кровь.
Пульс его теперь в твоих глазах.
Не потеряй его и не сломай.
Знаешь ли ты, вдоль ночных дорог
Шла босиком не жалея ног.
Сердце его теперь в твоих руках.
Не потеряй его и не сломай.
Чтоб не нести вдоль ночных дорог
Пепел любви в руках сбив ноги в кровь.
Пульс его теперь в твоих глазах.
Не потеряй его...
>> >> >> >> кек
>> >> >> >> пук
>> >> >> >> среньк
>> >> >> >> боевая карттнОЧКА(кончились)
>о, нового подвезли
Я так привыкла жить одним тобой, одним тобой.
Встречать рассвет и слышать, как проснешься не со мной.
Мне стало так легко дышать в открытое окно
И повторять ей лишь одно:
Знаешь ли ты, вдоль ночных дорог
Шла босиком не жалея ног.
Сердце его теперь в твоих руках.
Не потеряй его и не сломай.
Чтоб не нести вдоль ночных дорог
Пепел любви в руках сбив ноги в кровь.
Пульс его теперь в твоих глазах.
Не потеряй его и не сломай.
И в январе пусть бьется серый дождь к нему в окно.
Пусть обнимает не меня но помнит всеравно.
И пусть случайно мое имя в слух произнесет,
И пусть молчит, что всеже помнит.
А за окном зжигает фонари проклятый дождь.
Мой нежный мальчик, ты прости меня за эту дрожь.
И пусть сквозь слезы прошептала тихое прощай,
Не забывай, не забывай.
Знаешь ли ты, вдоль ночных дорог
Шла босиком не жалея ног.
Сердце его теперь в твоих руках.
Не потеряй его и не сломай.
Чтоб не нести вдоль ночных дорог
Пепел любви в руках сбив ноги в кровь.
Пульс его теперь в твоих глазах.
Не потеряй его и не сломай.
Знаешь ли ты, вдоль ночных дорог
Шла босиком не жалея ног.
Сердце его теперь в твоих руках.
Не потеряй его и не сломай.
Чтоб не нести вдоль ночных дорог
Пепел любви в руках сбив ноги в кровь.
Пульс его теперь в твоих глазах.
Не потеряй его...
Встречать рассвет и слышать, как проснешься не со мной.
Мне стало так легко дышать в открытое окно
И повторять ей лишь одно:
Знаешь ли ты, вдоль ночных дорог
Шла босиком не жалея ног.
Сердце его теперь в твоих руках.
Не потеряй его и не сломай.
Чтоб не нести вдоль ночных дорог
Пепел любви в руках сбив ноги в кровь.
Пульс его теперь в твоих глазах.
Не потеряй его и не сломай.
И в январе пусть бьется серый дождь к нему в окно.
Пусть обнимает не меня но помнит всеравно.
И пусть случайно мое имя в слух произнесет,
И пусть молчит, что всеже помнит.
А за окном зжигает фонари проклятый дождь.
Мой нежный мальчик, ты прости меня за эту дрожь.
И пусть сквозь слезы прошептала тихое прощай,
Не забывай, не забывай.
Знаешь ли ты, вдоль ночных дорог
Шла босиком не жалея ног.
Сердце его теперь в твоих руках.
Не потеряй его и не сломай.
Чтоб не нести вдоль ночных дорог
Пепел любви в руках сбив ноги в кровь.
Пульс его теперь в твоих глазах.
Не потеряй его и не сломай.
Знаешь ли ты, вдоль ночных дорог
Шла босиком не жалея ног.
Сердце его теперь в твоих руках.
Не потеряй его и не сломай.
Чтоб не нести вдоль ночных дорог
Пепел любви в руках сбив ноги в кровь.
Пульс его теперь в твоих глазах.
Не потеряй его...
> >> >> кек
> >> >> пук
> >> >> среньк
> >> >> боевая карттнОЧКА(кончились)
Окей, бумер
Я так привыкла жить одним тобой, одним тобой.
Встречать рассвет и слышать, как проснешься не со мной.
Мне стало так легко дышать в открытое окно
И повторять ей лишь одно:
Знаешь ли ты, вдоль ночных дорог
Шла босиком не жалея ног.
Сердце его теперь в твоих руках.
Не потеряй его и не сломай.
Чтоб не нести вдоль ночных дорог
Пепел любви в руках сбив ноги в кровь.
Пульс его теперь в твоих глазах.
Не потеряй его и не сломай.
И в январе пусть бьется серый дождь к нему в окно.
Пусть обнимает не меня но помнит всеравно.
И пусть случайно мое имя в слух произнесет,
И пусть молчит, что всеже помнит.
А за окном зжигает фонари проклятый дождь.
Мой нежный мальчик, ты прости меня за эту дрожь.
И пусть сквозь слезы прошептала тихое прощай,
Не забывай, не забывай.
Знаешь ли ты, вдоль ночных дорог
Шла босиком не жалея ног.
Сердце его теперь в твоих руках.
Не потеряй его и не сломай.
Чтоб не нести вдоль ночных дорог
Пепел любви в руках сбив ноги в кровь.
Пульс его теперь в твоих глазах.
Не потеряй его и не сломай.
Знаешь ли ты, вдоль ночных дорог
Шла босиком не жалея ног.
Сердце его теперь в твоих руках.
Не потеряй его и не сломай.
Чтоб не нести вдоль ночных дорог
Пепел любви в руках сбив ноги в кровь.
Пульс его теперь в твоих глазах.
Не потеряй его...
Встречать рассвет и слышать, как проснешься не со мной.
Мне стало так легко дышать в открытое окно
И повторять ей лишь одно:
Знаешь ли ты, вдоль ночных дорог
Шла босиком не жалея ног.
Сердце его теперь в твоих руках.
Не потеряй его и не сломай.
Чтоб не нести вдоль ночных дорог
Пепел любви в руках сбив ноги в кровь.
Пульс его теперь в твоих глазах.
Не потеряй его и не сломай.
И в январе пусть бьется серый дождь к нему в окно.
Пусть обнимает не меня но помнит всеравно.
И пусть случайно мое имя в слух произнесет,
И пусть молчит, что всеже помнит.
А за окном зжигает фонари проклятый дождь.
Мой нежный мальчик, ты прости меня за эту дрожь.
И пусть сквозь слезы прошептала тихое прощай,
Не забывай, не забывай.
Знаешь ли ты, вдоль ночных дорог
Шла босиком не жалея ног.
Сердце его теперь в твоих руках.
Не потеряй его и не сломай.
Чтоб не нести вдоль ночных дорог
Пепел любви в руках сбив ноги в кровь.
Пульс его теперь в твоих глазах.
Не потеряй его и не сломай.
Знаешь ли ты, вдоль ночных дорог
Шла босиком не жалея ног.
Сердце его теперь в твоих руках.
Не потеряй его и не сломай.
Чтоб не нести вдоль ночных дорог
Пепел любви в руках сбив ноги в кровь.
Пульс его теперь в твоих глазах.
Не потеряй его...
Я так привыкла жить одним тобой, одним тобой.
Встречать рассвет и слышать, как проснешься не со мной.
Мне стало так легко дышать в открытое окно
И повторять ей лишь одно:
Знаешь ли ты, вдоль ночных дорог
Шла босиком не жалея ног.
Сердце его теперь в твоих руках.
Не потеряй его и не сломай.
Чтоб не нести вдоль ночных дорог
Пепел любви в руках сбив ноги в кровь.
Пульс его теперь в твоих глазах.
Не потеряй его и не сломай.
И в январе пусть бьется серый дождь к нему в окно.
Пусть обнимает не меня но помнит всеравно.
И пусть случайно мое имя в слух произнесет,
И пусть молчит, что всеже помнит.
А за окном зжигает фонари проклятый дождь.
Мой нежный мальчик, ты прости меня за эту дрожь.
И пусть сквозь слезы прошептала тихое прощай,
Не забывай, не забывай.
Знаешь ли ты, вдоль ночных дорог
Шла босиком не жалея ног.
Сердце его теперь в твоих руках.
Не потеряй его и не сломай.
Чтоб не нести вдоль ночных дорог
Пепел любви в руках сбив ноги в кровь.
Пульс его теперь в твоих глазах.
Не потеряй его и не сломай.
Знаешь ли ты, вдоль ночных дорог
Шла босиком не жалея ног.
Сердце его теперь в твоих руках.
Не потеряй его и не сломай.
Чтоб не нести вдоль ночных дорог
Пепел любви в руках сбив ноги в кровь.
Пульс его теперь в твоих глазах.
Не потеряй его...
Встречать рассвет и слышать, как проснешься не со мной.
Мне стало так легко дышать в открытое окно
И повторять ей лишь одно:
Знаешь ли ты, вдоль ночных дорог
Шла босиком не жалея ног.
Сердце его теперь в твоих руках.
Не потеряй его и не сломай.
Чтоб не нести вдоль ночных дорог
Пепел любви в руках сбив ноги в кровь.
Пульс его теперь в твоих глазах.
Не потеряй его и не сломай.
И в январе пусть бьется серый дождь к нему в окно.
Пусть обнимает не меня но помнит всеравно.
И пусть случайно мое имя в слух произнесет,
И пусть молчит, что всеже помнит.
А за окном зжигает фонари проклятый дождь.
Мой нежный мальчик, ты прости меня за эту дрожь.
И пусть сквозь слезы прошептала тихое прощай,
Не забывай, не забывай.
Знаешь ли ты, вдоль ночных дорог
Шла босиком не жалея ног.
Сердце его теперь в твоих руках.
Не потеряй его и не сломай.
Чтоб не нести вдоль ночных дорог
Пепел любви в руках сбив ноги в кровь.
Пульс его теперь в твоих глазах.
Не потеряй его и не сломай.
Знаешь ли ты, вдоль ночных дорог
Шла босиком не жалея ног.
Сердце его теперь в твоих руках.
Не потеряй его и не сломай.
Чтоб не нести вдоль ночных дорог
Пепел любви в руках сбив ноги в кровь.
Пульс его теперь в твоих глазах.
Не потеряй его...
Я так привыкла жить одним тобой, одним тобой.
Встречать рассвет и слышать, как проснешься не со мной.
Мне стало так легко дышать в открытое окно
И повторять ей лишь одно:
Знаешь ли ты, вдоль ночных дорог
Шла босиком не жалея ног.
Сердце его теперь в твоих руках.
Не потеряй его и не сломай.
Чтоб не нести вдоль ночных дорог
Пепел любви в руках сбив ноги в кровь.
Пульс его теперь в твоих глазах.
Не потеряй его и не сломай.
И в январе пусть бьется серый дождь к нему в окно.
Пусть обнимает не меня но помнит всеравно.
И пусть случайно мое имя в слух произнесет,
И пусть молчит, что всеже помнит.
А за окном зжигает фонари проклятый дождь.
Мой нежный мальчик, ты прости меня за эту дрожь.
И пусть сквозь слезы прошептала тихое прощай,
Не забывай, не забывай.
Знаешь ли ты, вдоль ночных дорог
Шла босиком не жалея ног.
Сердце его теперь в твоих руках.
Не потеряй его и не сломай.
Чтоб не нести вдоль ночных дорог
Пепел любви в руках сбив ноги в кровь.
Пульс его теперь в твоих глазах.
Не потеряй его и не сломай.
Знаешь ли ты, вдоль ночных дорог
Шла босиком не жалея ног.
Сердце его теперь в твоих руках.
Не потеряй его и не сломай.
Чтоб не нести вдоль ночных дорог
Пепел любви в руках сбив ноги в кровь.
Пульс его теперь в твоих глазах.
Не потеряй его...
Встречать рассвет и слышать, как проснешься не со мной.
Мне стало так легко дышать в открытое окно
И повторять ей лишь одно:
Знаешь ли ты, вдоль ночных дорог
Шла босиком не жалея ног.
Сердце его теперь в твоих руках.
Не потеряй его и не сломай.
Чтоб не нести вдоль ночных дорог
Пепел любви в руках сбив ноги в кровь.
Пульс его теперь в твоих глазах.
Не потеряй его и не сломай.
И в январе пусть бьется серый дождь к нему в окно.
Пусть обнимает не меня но помнит всеравно.
И пусть случайно мое имя в слух произнесет,
И пусть молчит, что всеже помнит.
А за окном зжигает фонари проклятый дождь.
Мой нежный мальчик, ты прости меня за эту дрожь.
И пусть сквозь слезы прошептала тихое прощай,
Не забывай, не забывай.
Знаешь ли ты, вдоль ночных дорог
Шла босиком не жалея ног.
Сердце его теперь в твоих руках.
Не потеряй его и не сломай.
Чтоб не нести вдоль ночных дорог
Пепел любви в руках сбив ноги в кровь.
Пульс его теперь в твоих глазах.
Не потеряй его и не сломай.
Знаешь ли ты, вдоль ночных дорог
Шла босиком не жалея ног.
Сердце его теперь в твоих руках.
Не потеряй его и не сломай.
Чтоб не нести вдоль ночных дорог
Пепел любви в руках сбив ноги в кровь.
Пульс его теперь в твоих глазах.
Не потеряй его...
Я так привыкла жить одним тобой, одним тобой.
Встречать рассвет и слышать, как проснешься не со мной.
Мне стало так легко дышать в открытое окно
И повторять ей лишь одно:
Знаешь ли ты, вдоль ночных дорог
Шла босиком не жалея ног.
Сердце его теперь в твоих руках.
Не потеряй его и не сломай.
Чтоб не нести вдоль ночных дорог
Пепел любви в руках сбив ноги в кровь.
Пульс его теперь в твоих глазах.
Не потеряй его и не сломай.
И в январе пусть бьется серый дождь к нему в окно.
Пусть обнимает не меня но помнит всеравно.
И пусть случайно мое имя в слух произнесет,
И пусть молчит, что всеже помнит.
А за окном зжигает фонари проклятый дождь.
Мой нежный мальчик, ты прости меня за эту дрожь.
И пусть сквозь слезы прошептала тихое прощай,
Не забывай, не забывай.
Знаешь ли ты, вдоль ночных дорог
Шла босиком не жалея ног.
Сердце его теперь в твоих руках.
Не потеряй его и не сломай.
Чтоб не нести вдоль ночных дорог
Пепел любви в руках сбив ноги в кровь.
Пульс его теперь в твоих глазах.
Не потеряй его и не сломай.
Знаешь ли ты, вдоль ночных дорог
Шла босиком не жалея ног.
Сердце его теперь в твоих руках.
Не потеряй его и не сломай.
Чтоб не нести вдоль ночных дорог
Пепел любви в руках сбив ноги в кровь.
Пульс его теперь в твоих глазах.
Не потеряй его...
Встречать рассвет и слышать, как проснешься не со мной.
Мне стало так легко дышать в открытое окно
И повторять ей лишь одно:
Знаешь ли ты, вдоль ночных дорог
Шла босиком не жалея ног.
Сердце его теперь в твоих руках.
Не потеряй его и не сломай.
Чтоб не нести вдоль ночных дорог
Пепел любви в руках сбив ноги в кровь.
Пульс его теперь в твоих глазах.
Не потеряй его и не сломай.
И в январе пусть бьется серый дождь к нему в окно.
Пусть обнимает не меня но помнит всеравно.
И пусть случайно мое имя в слух произнесет,
И пусть молчит, что всеже помнит.
А за окном зжигает фонари проклятый дождь.
Мой нежный мальчик, ты прости меня за эту дрожь.
И пусть сквозь слезы прошептала тихое прощай,
Не забывай, не забывай.
Знаешь ли ты, вдоль ночных дорог
Шла босиком не жалея ног.
Сердце его теперь в твоих руках.
Не потеряй его и не сломай.
Чтоб не нести вдоль ночных дорог
Пепел любви в руках сбив ноги в кровь.
Пульс его теперь в твоих глазах.
Не потеряй его и не сломай.
Знаешь ли ты, вдоль ночных дорог
Шла босиком не жалея ног.
Сердце его теперь в твоих руках.
Не потеряй его и не сломай.
Чтоб не нести вдоль ночных дорог
Пепел любви в руках сбив ноги в кровь.
Пульс его теперь в твоих глазах.
Не потеряй его...
Я так привыкла жить одним тобой, одним тобой.
Встречать рассвет и слышать, как проснешься не со мной.
Мне стало так легко дышать в открытое окно
И повторять ей лишь одно:
Знаешь ли ты, вдоль ночных дорог
Шла босиком не жалея ног.
Сердце его теперь в твоих руках.
Не потеряй его и не сломай.
Чтоб не нести вдоль ночных дорог
Пепел любви в руках сбив ноги в кровь.
Пульс его теперь в твоих глазах.
Не потеряй его и не сломай.
И в январе пусть бьется серый дождь к нему в окно.
Пусть обнимает не меня но помнит всеравно.
И пусть случайно мое имя в слух произнесет,
И пусть молчит, что всеже помнит.
А за окном зжигает фонари проклятый дождь.
Мой нежный мальчик, ты прости меня за эту дрожь.
И пусть сквозь слезы прошептала тихое прощай,
Не забывай, не забывай.
Знаешь ли ты, вдоль ночных дорог
Шла босиком не жалея ног.
Сердце его теперь в твоих руках.
Не потеряй его и не сломай.
Чтоб не нести вдоль ночных дорог
Пепел любви в руках сбив ноги в кровь.
Пульс его теперь в твоих глазах.
Не потеряй его и не сломай.
Знаешь ли ты, вдоль ночных дорог
Шла босиком не жалея ног.
Сердце его теперь в твоих руках.
Не потеряй его и не сломай.
Чтоб не нести вдоль ночных дорог
Пепел любви в руках сбив ноги в кровь.
Пульс его теперь в твоих глазах.
Не потеряй его...
Встречать рассвет и слышать, как проснешься не со мной.
Мне стало так легко дышать в открытое окно
И повторять ей лишь одно:
Знаешь ли ты, вдоль ночных дорог
Шла босиком не жалея ног.
Сердце его теперь в твоих руках.
Не потеряй его и не сломай.
Чтоб не нести вдоль ночных дорог
Пепел любви в руках сбив ноги в кровь.
Пульс его теперь в твоих глазах.
Не потеряй его и не сломай.
И в январе пусть бьется серый дождь к нему в окно.
Пусть обнимает не меня но помнит всеравно.
И пусть случайно мое имя в слух произнесет,
И пусть молчит, что всеже помнит.
А за окном зжигает фонари проклятый дождь.
Мой нежный мальчик, ты прости меня за эту дрожь.
И пусть сквозь слезы прошептала тихое прощай,
Не забывай, не забывай.
Знаешь ли ты, вдоль ночных дорог
Шла босиком не жалея ног.
Сердце его теперь в твоих руках.
Не потеряй его и не сломай.
Чтоб не нести вдоль ночных дорог
Пепел любви в руках сбив ноги в кровь.
Пульс его теперь в твоих глазах.
Не потеряй его и не сломай.
Знаешь ли ты, вдоль ночных дорог
Шла босиком не жалея ног.
Сердце его теперь в твоих руках.
Не потеряй его и не сломай.
Чтоб не нести вдоль ночных дорог
Пепел любви в руках сбив ноги в кровь.
Пульс его теперь в твоих глазах.
Не потеряй его...
Я так привыкла жить одним тобой, одним тобой.
Встречать рассвет и слышать, как проснешься не со мной.
Мне стало так легко дышать в открытое окно
И повторять ей лишь одно:
Знаешь ли ты, вдоль ночных дорог
Шла босиком не жалея ног.
Сердце его теперь в твоих руках.
Не потеряй его и не сломай.
Чтоб не нести вдоль ночных дорог
Пепел любви в руках сбив ноги в кровь.
Пульс его теперь в твоих глазах.
Не потеряй его и не сломай.
И в январе пусть бьется серый дождь к нему в окно.
Пусть обнимает не меня но помнит всеравно.
И пусть случайно мое имя в слух произнесет,
И пусть молчит, что всеже помнит.
А за окном зжигает фонари проклятый дождь.
Мой нежный мальчик, ты прости меня за эту дрожь.
И пусть сквозь слезы прошептала тихое прощай,
Не забывай, не забывай.
Знаешь ли ты, вдоль ночных дорог
Шла босиком не жалея ног.
Сердце его теперь в твоих руках.
Не потеряй его и не сломай.
Чтоб не нести вдоль ночных дорог
Пепел любви в руках сбив ноги в кровь.
Пульс его теперь в твоих глазах.
Не потеряй его и не сломай.
Знаешь ли ты, вдоль ночных дорог
Шла босиком не жалея ног.
Сердце его теперь в твоих руках.
Не потеряй его и не сломай.
Чтоб не нести вдоль ночных дорог
Пепел любви в руках сбив ноги в кровь.
Пульс его теперь в твоих глазах.
Не потеряй его...
Встречать рассвет и слышать, как проснешься не со мной.
Мне стало так легко дышать в открытое окно
И повторять ей лишь одно:
Знаешь ли ты, вдоль ночных дорог
Шла босиком не жалея ног.
Сердце его теперь в твоих руках.
Не потеряй его и не сломай.
Чтоб не нести вдоль ночных дорог
Пепел любви в руках сбив ноги в кровь.
Пульс его теперь в твоих глазах.
Не потеряй его и не сломай.
И в январе пусть бьется серый дождь к нему в окно.
Пусть обнимает не меня но помнит всеравно.
И пусть случайно мое имя в слух произнесет,
И пусть молчит, что всеже помнит.
А за окном зжигает фонари проклятый дождь.
Мой нежный мальчик, ты прости меня за эту дрожь.
И пусть сквозь слезы прошептала тихое прощай,
Не забывай, не забывай.
Знаешь ли ты, вдоль ночных дорог
Шла босиком не жалея ног.
Сердце его теперь в твоих руках.
Не потеряй его и не сломай.
Чтоб не нести вдоль ночных дорог
Пепел любви в руках сбив ноги в кровь.
Пульс его теперь в твоих глазах.
Не потеряй его и не сломай.
Знаешь ли ты, вдоль ночных дорог
Шла босиком не жалея ног.
Сердце его теперь в твоих руках.
Не потеряй его и не сломай.
Чтоб не нести вдоль ночных дорог
Пепел любви в руках сбив ноги в кровь.
Пульс его теперь в твоих глазах.
Не потеряй его...
> САМЫЕ МОДНЫЕ
Блять, а была то какой.
что в слове мода тебе не понятно?
>софт-бои
Софт с англ. - мягкий, бой - мальчик. Импотенты кароче. Они сейчас в моде. Как певцы кастраты в 17-ом веке.
>е-бой/е-гёрл
Здесь "е" - от англ. электроник. В общем это киберспортсмены, задроты в доту2, кс-го и т.п.
Я так привыкла жить одним тобой, одним тобой.
Встречать рассвет и слышать, как проснешься не со мной.
Мне стало так легко дышать в открытое окно
И повторять ей лишь одно:
Знаешь ли ты, вдоль ночных дорог
Шла босиком не жалея ног.
Сердце его теперь в твоих руках.
Не потеряй его и не сломай.
Чтоб не нести вдоль ночных дорог
Пепел любви в руках сбив ноги в кровь.
Пульс его теперь в твоих глазах.
Не потеряй его и не сломай.
И в январе пусть бьется серый дождь к нему в окно.
Пусть обнимает не меня но помнит всеравно.
И пусть случайно мое имя в слух произнесет,
И пусть молчит, что всеже помнит.
А за окном зжигает фонари проклятый дождь.
Мой нежный мальчик, ты прости меня за эту дрожь.
И пусть сквозь слезы прошептала тихое прощай,
Не забывай, не забывай.
Знаешь ли ты, вдоль ночных дорог
Шла босиком не жалея ног.
Сердце его теперь в твоих руках.
Не потеряй его и не сломай.
Чтоб не нести вдоль ночных дорог
Пепел любви в руках сбив ноги в кровь.
Пульс его теперь в твоих глазах.
Не потеряй его и не сломай.
Знаешь ли ты, вдоль ночных дорог
Шла босиком не жалея ног.
Сердце его теперь в твоих руках.
Не потеряй его и не сломай.
Чтоб не нести вдоль ночных дорог
Пепел любви в руках сбив ноги в кровь.
Пульс его теперь в твоих глазах.
Не потеряй его...
Встречать рассвет и слышать, как проснешься не со мной.
Мне стало так легко дышать в открытое окно
И повторять ей лишь одно:
Знаешь ли ты, вдоль ночных дорог
Шла босиком не жалея ног.
Сердце его теперь в твоих руках.
Не потеряй его и не сломай.
Чтоб не нести вдоль ночных дорог
Пепел любви в руках сбив ноги в кровь.
Пульс его теперь в твоих глазах.
Не потеряй его и не сломай.
И в январе пусть бьется серый дождь к нему в окно.
Пусть обнимает не меня но помнит всеравно.
И пусть случайно мое имя в слух произнесет,
И пусть молчит, что всеже помнит.
А за окном зжигает фонари проклятый дождь.
Мой нежный мальчик, ты прости меня за эту дрожь.
И пусть сквозь слезы прошептала тихое прощай,
Не забывай, не забывай.
Знаешь ли ты, вдоль ночных дорог
Шла босиком не жалея ног.
Сердце его теперь в твоих руках.
Не потеряй его и не сломай.
Чтоб не нести вдоль ночных дорог
Пепел любви в руках сбив ноги в кровь.
Пульс его теперь в твоих глазах.
Не потеряй его и не сломай.
Знаешь ли ты, вдоль ночных дорог
Шла босиком не жалея ног.
Сердце его теперь в твоих руках.
Не потеряй его и не сломай.
Чтоб не нести вдоль ночных дорог
Пепел любви в руках сбив ноги в кровь.
Пульс его теперь в твоих глазах.
Не потеряй его...
Я так привыкла жить одним тобой, одним тобой.
Встречать рассвет и слышать, как проснешься не со мной.
Мне стало так легко дышать в открытое окно
И повторять ей лишь одно:
Знаешь ли ты, вдоль ночных дорог
Шла босиком не жалея ног.
Сердце его теперь в твоих руках.
Не потеряй его и не сломай.
Чтоб не нести вдоль ночных дорог
Пепел любви в руках сбив ноги в кровь.
Пульс его теперь в твоих глазах.
Не потеряй его и не сломай.
И в январе пусть бьется серый дождь к нему в окно.
Пусть обнимает не меня но помнит всеравно.
И пусть случайно мое имя в слух произнесет,
И пусть молчит, что всеже помнит.
А за окном зжигает фонари проклятый дождь.
Мой нежный мальчик, ты прости меня за эту дрожь.
И пусть сквозь слезы прошептала тихое прощай,
Не забывай, не забывай.
Знаешь ли ты, вдоль ночных дорог
Шла босиком не жалея ног.
Сердце его теперь в твоих руках.
Не потеряй его и не сломай.
Чтоб не нести вдоль ночных дорог
Пепел любви в руках сбив ноги в кровь.
Пульс его теперь в твоих глазах.
Не потеряй его и не сломай.
Знаешь ли ты, вдоль ночных дорог
Шла босиком не жалея ног.
Сердце его теперь в твоих руках.
Не потеряй его и не сломай.
Чтоб не нести вдоль ночных дорог
Пепел любви в руках сбив ноги в кровь.
Пульс его теперь в твоих глазах.
Не потеряй его...
Встречать рассвет и слышать, как проснешься не со мной.
Мне стало так легко дышать в открытое окно
И повторять ей лишь одно:
Знаешь ли ты, вдоль ночных дорог
Шла босиком не жалея ног.
Сердце его теперь в твоих руках.
Не потеряй его и не сломай.
Чтоб не нести вдоль ночных дорог
Пепел любви в руках сбив ноги в кровь.
Пульс его теперь в твоих глазах.
Не потеряй его и не сломай.
И в январе пусть бьется серый дождь к нему в окно.
Пусть обнимает не меня но помнит всеравно.
И пусть случайно мое имя в слух произнесет,
И пусть молчит, что всеже помнит.
А за окном зжигает фонари проклятый дождь.
Мой нежный мальчик, ты прости меня за эту дрожь.
И пусть сквозь слезы прошептала тихое прощай,
Не забывай, не забывай.
Знаешь ли ты, вдоль ночных дорог
Шла босиком не жалея ног.
Сердце его теперь в твоих руках.
Не потеряй его и не сломай.
Чтоб не нести вдоль ночных дорог
Пепел любви в руках сбив ноги в кровь.
Пульс его теперь в твоих глазах.
Не потеряй его и не сломай.
Знаешь ли ты, вдоль ночных дорог
Шла босиком не жалея ног.
Сердце его теперь в твоих руках.
Не потеряй его и не сломай.
Чтоб не нести вдоль ночных дорог
Пепел любви в руках сбив ноги в кровь.
Пульс его теперь в твоих глазах.
Не потеряй его...
Быдло, Литейный проспект в дс2
Шишка колом. Есть еще подобное?
Я так привыкла жить одним тобой, одним тобой.
Встречать рассвет и слышать, как проснешься не со мной.
Мне стало так легко дышать в открытое окно
И повторять ей лишь одно:
Знаешь ли ты, вдоль ночных дорог
Шла босиком не жалея ног.
Сердце его теперь в твоих руках.
Не потеряй его и не сломай.
Чтоб не нести вдоль ночных дорог
Пепел любви в руках сбив ноги в кровь.
Пульс его теперь в твоих глазах.
Не потеряй его и не сломай.
И в январе пусть бьется серый дождь к нему в окно.
Пусть обнимает не меня но помнит всеравно.
И пусть случайно мое имя в слух произнесет,
И пусть молчит, что всеже помнит.
А за окном зжигает фонари проклятый дождь.
Мой нежный мальчик, ты прости меня за эту дрожь.
И пусть сквозь слезы прошептала тихое прощай,
Не забывай, не забывай.
Знаешь ли ты, вдоль ночных дорог
Шла босиком не жалея ног.
Сердце его теперь в твоих руках.
Не потеряй его и не сломай.
Чтоб не нести вдоль ночных дорог
Пепел любви в руках сбив ноги в кровь.
Пульс его теперь в твоих глазах.
Не потеряй его и не слома
Знаешь ли ты, вдоль ночных дорог
Шла босиком не жалея ног.
Сердце его теперь в твоих руках.
Не потеряй его и не сломай.
Чтоб не нести вдоль ночных дорог
Пепел любви в руках сбив ноги в кровь.
Пульс его теперь в твоих глазах.
Не потеряй его...
Встречать рассвет и слышать, как проснешься не со мной.
Мне стало так легко дышать в открытое окно
И повторять ей лишь одно:
Знаешь ли ты, вдоль ночных дорог
Шла босиком не жалея ног.
Сердце его теперь в твоих руках.
Не потеряй его и не сломай.
Чтоб не нести вдоль ночных дорог
Пепел любви в руках сбив ноги в кровь.
Пульс его теперь в твоих глазах.
Не потеряй его и не сломай.
И в январе пусть бьется серый дождь к нему в окно.
Пусть обнимает не меня но помнит всеравно.
И пусть случайно мое имя в слух произнесет,
И пусть молчит, что всеже помнит.
А за окном зжигает фонари проклятый дождь.
Мой нежный мальчик, ты прости меня за эту дрожь.
И пусть сквозь слезы прошептала тихое прощай,
Не забывай, не забывай.
Знаешь ли ты, вдоль ночных дорог
Шла босиком не жалея ног.
Сердце его теперь в твоих руках.
Не потеряй его и не сломай.
Чтоб не нести вдоль ночных дорог
Пепел любви в руках сбив ноги в кровь.
Пульс его теперь в твоих глазах.
Не потеряй его и не слома
Знаешь ли ты, вдоль ночных дорог
Шла босиком не жалея ног.
Сердце его теперь в твоих руках.
Не потеряй его и не сломай.
Чтоб не нести вдоль ночных дорог
Пепел любви в руках сбив ноги в кровь.
Пульс его теперь в твоих глазах.
Не потеряй его...
Я так привыкла жить одним тобой, одним тобой.
Встречать рассвет и слышать, как проснешься не со мной.
Мне стало так легко дышать в открытое окно
И повторять ей лишь одно:
Знаешь ли ты, вдоль ночных дорог
Шла босиком не жалея ног.
Сердце его теперь в твоих руках.
Не потеряй его и не сломай.
Чтоб не нести вдоль ночных дорог
Пепел любви в руках сбив ноги в кровь.
Пульс его теперь в твоих глазах.
Не потеряй его и не сломай.
И в январе пусть бьется серый дождь к нему в окно.
Пусть обнимает не меня но помнит всеравно.
И пусть случайно мое имя в слух произнесет,
И пусть молчит, что всеже помнит.
А за окном зжигает фонари проклятый дождь.
Мой нежный мальчик, ты прости меня за эту дрожь.
И пусть сквозь слезы прошептала тихое прощай,
Не забывай, не забывай.
Знаешь ли ты, вдоль ночных дорог
Шла босиком не жалея ног.
Сердце его теперь в твоих руках.
Не потеряй его и не сломай.
Чтоб не нести вдоль ночных дорог
Пепел любви в руках сбив ноги в кровь.
Пульс его теперь в твоих глазах.
Не потеряй его и не сломай.
Знаешь ли ты, вдоль ночных дорог
Шла босиком не жалея ног.
Сердце его теперь в твоих руках.
Не потеряй его и не сломай.
Чтоб не нести вдоль ночных дорог
Пепел любви в руках сбив ноги в кровь.
Пульс его теперь в твоих глазах.
Не потеряй его...
Встречать рассвет и слышать, как проснешься не со мной.
Мне стало так легко дышать в открытое окно
И повторять ей лишь одно:
Знаешь ли ты, вдоль ночных дорог
Шла босиком не жалея ног.
Сердце его теперь в твоих руках.
Не потеряй его и не сломай.
Чтоб не нести вдоль ночных дорог
Пепел любви в руках сбив ноги в кровь.
Пульс его теперь в твоих глазах.
Не потеряй его и не сломай.
И в январе пусть бьется серый дождь к нему в окно.
Пусть обнимает не меня но помнит всеравно.
И пусть случайно мое имя в слух произнесет,
И пусть молчит, что всеже помнит.
А за окном зжигает фонари проклятый дождь.
Мой нежный мальчик, ты прости меня за эту дрожь.
И пусть сквозь слезы прошептала тихое прощай,
Не забывай, не забывай.
Знаешь ли ты, вдоль ночных дорог
Шла босиком не жалея ног.
Сердце его теперь в твоих руках.
Не потеряй его и не сломай.
Чтоб не нести вдоль ночных дорог
Пепел любви в руках сбив ноги в кровь.
Пульс его теперь в твоих глазах.
Не потеряй его и не сломай.
Знаешь ли ты, вдоль ночных дорог
Шла босиком не жалея ног.
Сердце его теперь в твоих руках.
Не потеряй его и не сломай.
Чтоб не нести вдоль ночных дорог
Пепел любви в руках сбив ноги в кровь.
Пульс его теперь в твоих глазах.
Не потеряй его...
Я так привыкла жить одним тобой, одним тобой.
Встречать рассвет и слышать, как проснешься не со мной.
Мне стало так легко дышать в открытое окно
И повторять ей лишь одно:
Знаешь ли ты, вдоль ночных дорог
Шла босиком не жалея ног.
Сердце его теперь в твоих руках.
Не потеряй его и не сломай.
Чтоб не нести вдоль ночных дорог
Пепел любви в руках сбив ноги в кровь.
Пульс его теперь в твоих глазах.
Не потеряй его и не сломай.
И в январе пусть бьется серый дождь к нему в окно.
Пусть обнимает не меня но помнит всеравно.
И пусть случайно мое имя в слух произнесет,
И пусть молчит, что всеже помнит.
А за окном зжигает фонари проклятый дождь.
Мой нежный мальчик, ты прости меня за эту дрожь.
И пусть сквозь слезы прошептала тихое прощай,
Не забывай, не забывай.
Знаешь ли ты, вдоль ночных дорог
Шла босиком не жалея ног.
Сердце его теперь в твоих руках.
Не потеряй его и не сломай.
Чтоб не нести вдоль ночных дорог
Пепел любви в руках сбив ноги в кровь.
Пульс его теперь в твоих глазах.
Не потеряй его и не сломай.
Знаешь ли ты, вдоль ночных дорог
Шла босиком не жалея ног.
Сердце его теперь в твоих руках.
Не потеряй его и не сломай.
Чтоб не нести вдоль ночных дорог
Пепел любви в руках сбив ноги в кровь.
Пульс его теперь в твоих глазах.
Не потеряй его...
Встречать рассвет и слышать, как проснешься не со мной.
Мне стало так легко дышать в открытое окно
И повторять ей лишь одно:
Знаешь ли ты, вдоль ночных дорог
Шла босиком не жалея ног.
Сердце его теперь в твоих руках.
Не потеряй его и не сломай.
Чтоб не нести вдоль ночных дорог
Пепел любви в руках сбив ноги в кровь.
Пульс его теперь в твоих глазах.
Не потеряй его и не сломай.
И в январе пусть бьется серый дождь к нему в окно.
Пусть обнимает не меня но помнит всеравно.
И пусть случайно мое имя в слух произнесет,
И пусть молчит, что всеже помнит.
А за окном зжигает фонари проклятый дождь.
Мой нежный мальчик, ты прости меня за эту дрожь.
И пусть сквозь слезы прошептала тихое прощай,
Не забывай, не забывай.
Знаешь ли ты, вдоль ночных дорог
Шла босиком не жалея ног.
Сердце его теперь в твоих руках.
Не потеряй его и не сломай.
Чтоб не нести вдоль ночных дорог
Пепел любви в руках сбив ноги в кровь.
Пульс его теперь в твоих глазах.
Не потеряй его и не сломай.
Знаешь ли ты, вдоль ночных дорог
Шла босиком не жалея ног.
Сердце его теперь в твоих руках.
Не потеряй его и не сломай.
Чтоб не нести вдоль ночных дорог
Пепел любви в руках сбив ноги в кровь.
Пульс его теперь в твоих глазах.
Не потеряй его...
Я так привыкла жить одним тобой, одним тобой.
Встречать рассвет и слышать, как проснешься не со мной.
Мне стало так легко дышать в открытое окно
И повторять ей лишь одно:
Знаешь ли ты, вдоль ночных дорог
Шла босиком не жалея ног.
Сердце его теперь в твоих руках.
Не потеряй его и не сломай.
Чтоб не нести вдоль ночных дорог
Пепел любви в руках сбив ноги в кровь.
Пульс его теперь в твоих глазах.
Не потеряй его и не сломай.
И в январе пусть бьется серый дождь к нему в окно.
Пусть обнимает не меня но помнит всеравно.
И пусть случайно мое имя в слух произнесет,
И пусть молчит, что всеже помнит.
А за окном зжигает фонари проклятый дождь.
Мой нежный мальчик, ты прости меня за эту дрожь.
И пусть сквозь слезы прошептала тихое прощай,
Не забывай, не забывай.
Знаешь ли ты, вдоль ночных дорог
Шла босиком не жалея ног.
Сердце его теперь в твоих руках.
Не потеряй его и не сломай.
Чтоб не нести вдоль ночных дорог
Пепел любви в руках сбив ноги в кровь.
Пульс его теперь в твоих глазах.
Не потеряй его и не сломай.
Знаешь ли ты, вдоль ночных дорог
Шла босиком не жалея ног.
Сердце его теперь в твоих руках.
Не потеряй его и не сломай.
Чтоб не нести вдоль ночных дорог
Пепел любви в руках сбив ноги в кровь.
Пульс его теперь в твоих глазах.
Не потеряй его...
Встречать рассвет и слышать, как проснешься не со мной.
Мне стало так легко дышать в открытое окно
И повторять ей лишь одно:
Знаешь ли ты, вдоль ночных дорог
Шла босиком не жалея ног.
Сердце его теперь в твоих руках.
Не потеряй его и не сломай.
Чтоб не нести вдоль ночных дорог
Пепел любви в руках сбив ноги в кровь.
Пульс его теперь в твоих глазах.
Не потеряй его и не сломай.
И в январе пусть бьется серый дождь к нему в окно.
Пусть обнимает не меня но помнит всеравно.
И пусть случайно мое имя в слух произнесет,
И пусть молчит, что всеже помнит.
А за окном зжигает фонари проклятый дождь.
Мой нежный мальчик, ты прости меня за эту дрожь.
И пусть сквозь слезы прошептала тихое прощай,
Не забывай, не забывай.
Знаешь ли ты, вдоль ночных дорог
Шла босиком не жалея ног.
Сердце его теперь в твоих руках.
Не потеряй его и не сломай.
Чтоб не нести вдоль ночных дорог
Пепел любви в руках сбив ноги в кровь.
Пульс его теперь в твоих глазах.
Не потеряй его и не сломай.
Знаешь ли ты, вдоль ночных дорог
Шла босиком не жалея ног.
Сердце его теперь в твоих руках.
Не потеряй его и не сломай.
Чтоб не нести вдоль ночных дорог
Пепел любви в руках сбив ноги в кровь.
Пульс его теперь в твоих глазах.
Не потеряй его...
Это все уже прошлый век, совок и отстой. Сейчас в тренде сиапанки.
>думер
о привет а кто я если не выхожу из дома, вечность, или если вышел вышел то веду себя как молекула?
Игорь, ты? Помнишь меня? Я твой одноклассник. Я узнал тебя по твоим шизоидным словам и высерам. А помнишь, как мы всем классом нассали тебе в кружку в третьем классе, на сладкоежке? Ты ещё выпил, облизнулся и попросил добавки. А потом тебя пришёл забирать твой отец, тот самый дворник, который на Вернадского изнасиловал собаку и получил условный срок за то, что украл плавленный сырок в магазине. Он зашёл в класс, все стали смеяться, а ты обосрался под себя от стыда, а потом сказал, что всю жизнь будешь ненавидеть дворников, но в 9м классе, когда ты пошёл на рейд, чтобы их отпиздить, то они пустили тебя по кругу, после чего тебе наложили на анус восемь швов. Как поживаешь, Игорян?
тут унижают тощих женоподобных кукареков?* макают в парашу шкалку ебаную? передают привет милфошлюшкам через их наёбышей? ссут в ебало чмохам в подвернутых штанишкам?
drainer вкатился, задавайте свои ответы про то, как я сосу хуи и делаю бочку
>софт бои
>е-бои
это просто пидорский стиль
А остальное?
Ни одного модного зумера итт. Вот что бывает. Когда двачеры пытаются в моду
сука че за слова я ни одного не понимаю блять
Давай поставим вопрос тогда. Зачем быть модным?
Ми-ми-ми, зумерская тяночка.
>софт бои, е-бои, и особенно дрейнеры
Дед, ты опоздал на год где-то.
Сейчас модно быть тик ток панком
А чем 22-летний сопляк "думер" отличается от прыщавых личинок "зумеров"?
Для зумерка у него недостаточно узкие трико.
ето пранк?
Какая хуй разница между думерами зумерами хуюмерами, если пара дагестанцев способны заставить их стоять и смотреть в пол
Время идёт, меняются декорации, сущность та же
Вчера уже это все обсосали в соседнем тредике, нечего там ловить у зумеров, как оказалось - сплошное говноедство.
Эта субкультура обосралась, несите следующую.
Эта субкультура обосралась, несите следующую.
Так дети пытаются справиться с чувством собственной неполноценности, одиночества и страхом перед общественным мнением. В нулевые подростки старались бороться с Системой, бесить ее, одеваясь в бомжатскую одежду, быть "неформалом" и тп, чтобы подчеркнуть индивидуальность (даже если ее и не было лол), сейчас подростки с потрохами продались корпорациям, выглядят одинаково, носят одни и те же бренды, какие им скажет носить обезьяна из рэп-клипа
Хорошо, а к какому возрасту это останавливается? Я всё больше и больше наблюдаю великовозрастных среди них.
Шишка колом. Есть ещё подобное?
Это вссе уже морально устарело.
Я проебал вспышку и когда появились все эти новые направления модников и слова, софт бои, е-бои, и особенно дрейнеры, кто ещё есть? Есть какая-то матчасть или список? Можете набросать, кто на что делится?