Шизоидные черты, как правило, выявляются раньше, чем особенности характера всех других типов. Взрослые обычно с удивлением реагируют на малыша, любящего играть самостоятельно, избегающего сверстников. Такой ребенок, как правило, тянется к людям существенно старше себя по возрасту, любит присутствовать при их общении друг с другом, его увлекают разные истории из их взрослой жизни.
Так, у одной семилетней девочки, формирующейся личностью шизоидного типа, не было ни одной подружки-ровесницы, зато она считала своей подругой коллегу матери, с которой проводила много времени. Когда шизоидный ребенок оказывается в компании сверстников, он, как правило, занимает наблюдательную позицию. Ему это интереснее, чем действовать активно.
Так, у одной семилетней девочки, формирующейся личностью шизоидного типа, не было ни одной подружки-ровесницы, зато она считала своей подругой коллегу матери, с которой проводила много времени. Когда шизоидный ребенок оказывается в компании сверстников, он, как правило, занимает наблюдательную позицию. Ему это интереснее, чем действовать активно.
В подростковом возрасте шизоиды обычно заняты определением своего места в жизни, с этой целью они читают много книг, изучают судьбы героев с попыткой «примерить» их на себя. Их хобби могут носить несколько вычурный характер вроде коллекционирования бабочек, редких марок, необычных предметов из других эпох. Их внутренний мир почти всегда закрыт от посторонних взоров. Эти люди бывают поглощены яркими фантазиями, которыми, как правило, не делятся с окружающими. Их внутреннее богатство является достоянием их самих.
"ХОЛОДНЫЕ ДУШИ*
Феномен «стекла и дерева» в свое время описал немецкий психиатр Эрнст Кречмер. Суть его сводится к следующему: будучи особенно чувствительным, например, к судьбе сломанного цветка, шизоид может оставаться индифферентным к болезни и страданиям близкого родственника. Так, одна из моих клиенток продолжала из «любви к прекрасному» лелеять котенка, не уделяя при этом внимания проживающей вместе с ней бабушке с переломом шейки бедра.
Феномен «стекла и дерева» в свое время описал немецкий психиатр Эрнст Кречмер. Суть его сводится к следующему: будучи особенно чувствительным, например, к судьбе сломанного цветка, шизоид может оставаться индифферентным к болезни и страданиям близкого родственника. Так, одна из моих клиенток продолжала из «любви к прекрасному» лелеять котенка, не уделяя при этом внимания проживающей вместе с ней бабушке с переломом шейки бедра.
Внутренний мир шизоидов почти всегда закрыт от посторонних взоров. Лишь перед немногими избранными занавес может внезапно приподняться, а потом так же неожиданно упасть. На протяжении всей жизни они остаются «вещью в себе». Порой знаешь такого человека много лет и не понимаешь чего-то важного в нем. Недоступность внутреннего мира и сдержанность в проявлении чувств делают непонятными и неожиданными для окружающих многие поступки шизоидов, ибо весь предшествующий им ход переживаний и мотивов так и остается скрытым для стороннего наблюдателя.
ОДИНОКИЕ СЕРДЦА
Выбор литературы для чтения может отличаться избирательностью: может рассматриваться какая-то определенная эпоха либо конкретное философское течение. Все это никогда не бывает напоказ (как у людей истероидного типа), а только для себя. Чем выше уровень интеллекта шизоида, тем более изысканными будут его внутренние притязания. Шизоидный тип – не слишком частый вариант характера, а шизоидные акцентуации обычно не ведут за собой ни социальной дезадаптации, ни тяжелых нарушений поведения, ни острых аффективных реакций. Также редко бывает свойственно шизоидам суицидальное поведение.
Кречмер подчеркивал эстетическую окрашенность этой личностной структуры, он писал о подобии шизоидов «лишенным украшения римским виллам, ставни которых закрыты от яркого солнца, но в сумерках которых справляются роскошные пиры». Шизоиду, как правило, хорошо и интересно наедине с собой. Если он поставит перед собой задачу тренировать тело, он, конечно же, предпочтет многочасовые пешие прогулки коллективным спортивным играм.
Выбор литературы для чтения может отличаться избирательностью: может рассматриваться какая-то определенная эпоха либо конкретное философское течение. Все это никогда не бывает напоказ (как у людей истероидного типа), а только для себя. Чем выше уровень интеллекта шизоида, тем более изысканными будут его внутренние притязания. Шизоидный тип – не слишком частый вариант характера, а шизоидные акцентуации обычно не ведут за собой ни социальной дезадаптации, ни тяжелых нарушений поведения, ни острых аффективных реакций. Также редко бывает свойственно шизоидам суицидальное поведение.
Кречмер подчеркивал эстетическую окрашенность этой личностной структуры, он писал о подобии шизоидов «лишенным украшения римским виллам, ставни которых закрыты от яркого солнца, но в сумерках которых справляются роскошные пиры». Шизоиду, как правило, хорошо и интересно наедине с собой. Если он поставит перед собой задачу тренировать тело, он, конечно же, предпочтет многочасовые пешие прогулки коллективным спортивным играм.
«Только вороны летают стаями, орел всегда один» – вот внутренний девиз нашего шизоида, который он никому не постулирует, но следует ему на протяжении жизни.
Из шизоидов получаются неплохие руководители, они не требуют слияния с собой, никого ни в чем не подозревают, не интересуются жизнью сотрудников вне стен заведения, не придираются по мелочам. Для них важен результат работы, а не какие-либо внешние моменты, и подчиненные ценят такое невмешательство в свое личное пространство.
Чего не любит никакой шизоид – ни руководитель, ни подчиненный, – так это когда ему «лезут в душу». Если ему будет нужно, он сам поделится информацией о себе. Такие вот одинокие, отстраненные от социума эстеты проживают среди нас!
Из шизоидов получаются неплохие руководители, они не требуют слияния с собой, никого ни в чем не подозревают, не интересуются жизнью сотрудников вне стен заведения, не придираются по мелочам. Для них важен результат работы, а не какие-либо внешние моменты, и подчиненные ценят такое невмешательство в свое личное пространство.
Чего не любит никакой шизоид – ни руководитель, ни подчиненный, – так это когда ему «лезут в душу». Если ему будет нужно, он сам поделится информацией о себе. Такие вот одинокие, отстраненные от социума эстеты проживают среди нас!
Не знаю. Всё что ты сейчас описываешь - вполне нормальная интровертность.
О, у меня дружище есть - типичный шизоид. Богатый внутренний мир, сильная чувствительность + тотальная неспособность нормально общаться. Я еще по началу удивился, почему у такого вроде бы дружелюбного и глубокого человека совсем нет друзец. Лол, через год понял. Потому что ну невозможно с ним общаться, много смех, он сам всё ломает. Навыдумывает чего-нибудь и сломает. На самом деле не смешно нихуя, жаль парня
Поднятие.
Дело может быть и в неумении общаться. Общение - это такой же навык который нужно прокачивать. Если с детства один, то ко взрослой жизни такие и не умеют общаться, да, такое бывает. Плюс интровертность когда общение вешает дебаф усталости.
>Суть его сводится к следующему: будучи особенно чувствительным, например, к судьбе сломанного цветка, шизоид может оставаться индифферентным к болезни и страданиям близкого родственника.
Бля жизенция. Мне было совершенно безразлично, когда мой отец помер. Я как бы разумом-то понимал, что по идее мне должно быть грустно, но я ж блядь не могу по заказу себя заставить грустить. В то же время я могу взять и разрыдаться как вокзальная проститутка из Харькова, когда например в маниме Камина погиб.
Вот за что не люблю психолухов, так это за высеры типа
>а та или иная личностная структура не связана непосредственно с генетикой
Психотип детерминирован именно генетикой, потому что это по сути вариация темперамента.
Нахуя выдумывать ересь? ну охота писать высеры, так возьмите придумайте какую-нибудь хуйню типа соционики, не нужно блять брать термины из ПСИХИАТРИИ и наделять их иным значением.
>а та или иная личностная структура не связана непосредственно с генетикой
Психотип детерминирован именно генетикой, потому что это по сути вариация темперамента.
Нахуя выдумывать ересь? ну охота писать высеры, так возьмите придумайте какую-нибудь хуйню типа соционики, не нужно блять брать термины из ПСИХИАТРИИ и наделять их иным значением.
Накормят тебя таблетками и тоже шизиком будешь
Ты не шизоид, ты долбаёб.
Кидай ещё инфу.
Если мы хотим кратко охарактеризовать шизоидные темпераменты, то должны сказать: шизоидные темпераменты находятся между полюсами раздражительности и тупости, так же как циклоидные темпераменты находятся между полюсами веселости и печали. При этом необходимо особо выделить симптомы чрезмерной психической раздражительности, так как им как интегрирующему составному элементу общей шизоидной психологии слишком мало придавалось значения, между тем симптомы тупости уже давно оценены.
Только тот владеет ключом к пониманию шизоидных темпераментов, кто знает, что большинство шизоидов отличаются не только чрезмерной чувствительностью или холодностью, а тем и другим одновременно, и при этом в совершенно различных комбинациях. Мы можем из нашего шизоидного материала образовать непрерывный ряд который начинается тем, что я обычно называю типом Гёльдерлина, — теми крайне сентиментальными, чрезмерно нежными, постоянно обидчивыми мимозоподобными натурами, «состоящими только из нервов», — и который прекращается на тех холодных, застывших, почти безжизненных типах тяжелой dementia praecox, прозябающих, как «животное», в углах больницы. И тем не менее у нежнейших представителей этой мимозоподобной группы мы ощущаем еще легкий, незаметный налет аристократической холодности и неприступности, аутистическое сужение сферы чувств отграниченным кругом избранных людей и вещей, слышим иногда резкое замечание о людях, находящихся вне этого круга и по отношению к которым аффективная откликаемость совершенно умолкает. «Между мной и людьми завеса из стекла», — сказал мне недавно такой шизоид с неподражаемой четкостью. Эту тонкую, холодную, остро колющую стеклянную завесу мы чувствуем у сделавшегося кататоником Гёльдерлина, представителя мимозоподобной группы, и еще яснее у шизофреника Стриндберга, который о себе говорит: «Я тверд, как железо, и все-таки полон чувств до сентиментальности». Этот мимозоподобный тип можно лучше всего изучать на гениальных шизоидах, но он встречается и среди обычного больничного материала, особенно среди интеллигентных и образованных, в препсихотической форме или в начальных стадиях психоза.
Только тот владеет ключом к пониманию шизоидных темпераментов, кто знает, что большинство шизоидов отличаются не только чрезмерной чувствительностью или холодностью, а тем и другим одновременно, и при этом в совершенно различных комбинациях. Мы можем из нашего шизоидного материала образовать непрерывный ряд который начинается тем, что я обычно называю типом Гёльдерлина, — теми крайне сентиментальными, чрезмерно нежными, постоянно обидчивыми мимозоподобными натурами, «состоящими только из нервов», — и который прекращается на тех холодных, застывших, почти безжизненных типах тяжелой dementia praecox, прозябающих, как «животное», в углах больницы. И тем не менее у нежнейших представителей этой мимозоподобной группы мы ощущаем еще легкий, незаметный налет аристократической холодности и неприступности, аутистическое сужение сферы чувств отграниченным кругом избранных людей и вещей, слышим иногда резкое замечание о людях, находящихся вне этого круга и по отношению к которым аффективная откликаемость совершенно умолкает. «Между мной и людьми завеса из стекла», — сказал мне недавно такой шизоид с неподражаемой четкостью. Эту тонкую, холодную, остро колющую стеклянную завесу мы чувствуем у сделавшегося кататоником Гёльдерлина, представителя мимозоподобной группы, и еще яснее у шизофреника Стриндберга, который о себе говорит: «Я тверд, как железо, и все-таки полон чувств до сентиментальности». Этот мимозоподобный тип можно лучше всего изучать на гениальных шизоидах, но он встречается и среди обычного больничного материала, особенно среди интеллигентных и образованных, в препсихотической форме или в начальных стадиях психоза.
От мимозоподобного полюса шизоидные темпераменты во всевозможных оттенках идут к холодному и тупому полюсу, причем элемент «тверд, как лед» (или «туп, как кожа») все больше и больше расширяется, а «полон чувств до сентиментальности» постоянно идет на убыль. Но и среди половины нашего материала с бедностью аффекта мы довольно часто находим в глубине их души, если только ближе знакомимся с такими шизоидами, за застывшим, лишенным аффекта покрывалом нежное ядро личности с крайне уязвимой нервозной сентиментальностью. «Вы не знаете, как мне все это больно», — сказал недавно своим родителям юный гебефреник, который по внешним проявлениям отличался равнодушием, вялостью и полным отсутствием темперамента. Блейлер первый показал, что и те, напоминающие мумии, старые обитатели больниц, которых обычно рассматривают как тип глубочайшей аффективной тупости, подчас имеют остатки «комплексов», отдельные чрезмерно чувствительные места в своей душевной жизни, которые сохраняются, и прикосновение к ним может оказать неожиданное, удивительное действие. Нам постоянно приходится видеть, как сразу исчезает окаменелость у таких, совершенно бесчувственных на вид, кататоников и как из глубины души исходят аффективные толчки. Таким образом, по отношению ко многим шизофреническим картинам мы совсем не в состоянии оценить, сколько в этом полном оцепенении элементов действительного аффективного отупения и сколько судорожного аффекта.
Комбинацию соотношений, при которой у отдельного шизоида гиперэстетические элементы переплетаются с анэстетическими элементами шизоидной шкалы темпераментов, мы называем психэстетической пропорцией. Припомним, что и при циклоидных темпераментах в их диатетической пропорции, или пропорции настроения, мы находили такие же отношения, и там нам приходилось реже встречать абсолютно веселых или абсолютно мрачных, скорее можно было отметить наслоения и колебания между веселым и печальным; у солнечно-веселых — ясно депрессивный фон и остатки юмора, которые можно было отметить даже среди самых мрачных темпераментов.
Комбинацию соотношений, при которой у отдельного шизоида гиперэстетические элементы переплетаются с анэстетическими элементами шизоидной шкалы темпераментов, мы называем психэстетической пропорцией. Припомним, что и при циклоидных темпераментах в их диатетической пропорции, или пропорции настроения, мы находили такие же отношения, и там нам приходилось реже встречать абсолютно веселых или абсолютно мрачных, скорее можно было отметить наслоения и колебания между веселым и печальным; у солнечно-веселых — ясно депрессивный фон и остатки юмора, которые можно было отметить даже среди самых мрачных темпераментов.
Пропорция настроения циклоидов колеблется волнами. Психэстетическая пропорция шизоидов перемещается. Это значит, что отношение между гиперэстетическими и анэстетическими частями темперамента меняется в течение всей жизни у многих шизоидов толчкообразно, но больше не возвращается к исходному пункту. Но и психэстезия здорового человека со смешанным средним темпераментом в эксцентричности и сентиментальности периода полового созревания достигает своего наивысшего пункта, чтобы, приблизительно с 25-летнего возраста, постепенно прийти к известной спокойной основательности, солидности или же к отрезвляющему, сухому реализму. Студенческая песня отражает охлажденное филистерское чувство посредственного человека, обращающего свои взоры назад, к периоду полового созревания.
Перемещение психэстетической пропорции шизоидов часто идет параллельно с этим нормальным развитием. Оно составляет как бы более углубленную форму последнего. У шизофреника Гёльдерлина такое перемещение может считаться образцом, если мы проследим жизнь поэта, начиная от возвышенной нежности его юных годов вплоть до тупоумия его кататонической инвалидности. Переход от гиперэстетического к анэстетическому полюсу с жестокой явственностью переживается как постепенное внутреннее охлаждение, и Гёльдерлин описывает его в стихах.
Перемещение психэстетической пропорции шизоидов часто идет параллельно с этим нормальным развитием. Оно составляет как бы более углубленную форму последнего. У шизофреника Гёльдерлина такое перемещение может считаться образцом, если мы проследим жизнь поэта, начиная от возвышенной нежности его юных годов вплоть до тупоумия его кататонической инвалидности. Переход от гиперэстетического к анэстетическому полюсу с жестокой явственностью переживается как постепенное внутреннее охлаждение, и Гёльдерлин описывает его в стихах.
Таким путем и без душевного заболевания развивается целая группа одаренных шизоидов, которые с детства отличались нежностью, застенчивостью и нервозностью; в раннем периоде полового созревания они пережили непродолжительный расцвет всех своих способностей и эмоций, на почве повышенной возбудимости темперамента, в смысле элегической нежности или напыщенности и экзальтированности. Через несколько лет они становятся более вялыми, более холодными, молчаливыми и сухими. Волна полового развития подымает их выше и опускает ниже нормального человека.
Или же психэстетическое перемещение совершается постепенно, в течение более длинных промежутков времени, без определенной даты. При всех этих различных возможностях перемещение пропорций идет большей частью в направлении от гиперэстетического к анэстетическому полюсу, от раздражения к параличу, причем (выражаясь схематически) после первой стадии общей чрезмерной чувствительности вначале утрачивают свой аффективный резонанс ценности, чуждые личности, между тем как ценности, свойственные личности, сами по себе постоянно подчеркиваемые, сохраняют выраженный акцент, и лишь тогда, когда и свойственные личности элементы утрачивают свою аффективную ценность, наступает третья стадия —аффективной тупости. Аллопсихический резонанс утрачивается раньше аутопсихического. Наполовину мертвый шизофреник желает в этой переходной стадии сделаться артистом или музыкантом. Самооценка еще налицо; во всяком случае он рассчитывает быть футуристическим художником, экспрессионистским поэтом, изобретателем или созидателем абстрактно-схематических философских систем. Это несоответствие между угасанием аллопсихического резонанса и чрезмерной чувствительностью аутопсихического элемента часто становится закономерным источником безграничной переоценки самого себя. Понятно, что из этой психэстетической пропорции должна получиться неправильная картина взаимоотношения между «я» и внешним миром. Мы можем себе представить, что у многих шизоидов охлаждение темперамента идет снаружи вовнутрь, так что при постоянно нарастающем торпидном застывании обращенных наружу слоев остается все более и более сжимающееся нежное и чрезмерно чувствительное ядро. Такое представление совпадает с тем любопытным фактом, что самые чувствительные и тонко чувствующие шизоиды при беглом знакомстве производят такое впечатление, будто они отделены тонким ледяным слоем от внешнего мира, и, напротив, при самых тяжелых оцепенениях могут наблюдаться сильные реакции чрезмерной чувствительности, если случайно затронуть наиболее интимные комплексы их личности. «Это капля крепкого вина в бочке льда», — говорит выразительно Геббельс о здоровом шизотимике Уланде.
Или же психэстетическое перемещение совершается постепенно, в течение более длинных промежутков времени, без определенной даты. При всех этих различных возможностях перемещение пропорций идет большей частью в направлении от гиперэстетического к анэстетическому полюсу, от раздражения к параличу, причем (выражаясь схематически) после первой стадии общей чрезмерной чувствительности вначале утрачивают свой аффективный резонанс ценности, чуждые личности, между тем как ценности, свойственные личности, сами по себе постоянно подчеркиваемые, сохраняют выраженный акцент, и лишь тогда, когда и свойственные личности элементы утрачивают свою аффективную ценность, наступает третья стадия —аффективной тупости. Аллопсихический резонанс утрачивается раньше аутопсихического. Наполовину мертвый шизофреник желает в этой переходной стадии сделаться артистом или музыкантом. Самооценка еще налицо; во всяком случае он рассчитывает быть футуристическим художником, экспрессионистским поэтом, изобретателем или созидателем абстрактно-схематических философских систем. Это несоответствие между угасанием аллопсихического резонанса и чрезмерной чувствительностью аутопсихического элемента часто становится закономерным источником безграничной переоценки самого себя. Понятно, что из этой психэстетической пропорции должна получиться неправильная картина взаимоотношения между «я» и внешним миром. Мы можем себе представить, что у многих шизоидов охлаждение темперамента идет снаружи вовнутрь, так что при постоянно нарастающем торпидном застывании обращенных наружу слоев остается все более и более сжимающееся нежное и чрезмерно чувствительное ядро. Такое представление совпадает с тем любопытным фактом, что самые чувствительные и тонко чувствующие шизоиды при беглом знакомстве производят такое впечатление, будто они отделены тонким ледяным слоем от внешнего мира, и, напротив, при самых тяжелых оцепенениях могут наблюдаться сильные реакции чрезмерной чувствительности, если случайно затронуть наиболее интимные комплексы их личности. «Это капля крепкого вина в бочке льда», — говорит выразительно Геббельс о здоровом шизотимике Уланде.
Следует добавить, что стадии абсолютной чрезмерной чувствительности, как и абсолютного охлаждения аффекта, в самом точном смысле слова лишь теоретические фикции, которые в действительности вряд ли полностью выявляются. Практически пред нами выступает психэстетическая пропорция — чрезмерная чувствительность и холодность в определенных, изменчивых комбинациях. Только часть шизоидов проходит в течение жизни путь от выраженного гиперэстетического до преимущественно анэстетического полюса, часть из них остаются гиперэстетичными, другие же торпидны уже с момента появления на свет. Наконец, бывают случаи, когда после шизофренического психоза делаются даже более гиперэстетичными, чем раньше; таковым был Стриндберг.
Пиздец, вот это написано точно про меня.
Читай Кречмера, он хорошо про шизоидов расписал.
Шизоид в треде. Не задавайте вопросы. У меня богатый внутренний мир и мне поебать на ваше внимание.
Лол, мне эту хуйню диагностировали в детстве, когда маман повела корзиночку к дохтуру потому что ЧТО-ТО ОН У ВАС МОЛЧАЛИВЫЙ, СТРАННЫЙ. Со временем свыкаешься, уже не пытаешься установить контакт с окружающими после нескольких неудач.
Больше всего шизоидов характеризуют следующие особенности: артистическая оторванность от внешнего, реального мира, отсутствие внутреннего единства и последовательности во всей сумме психики и причудливая парадоксальность эмоциональной жизни и поведения. Они обыкновенно импонируют, как люди странные и непонятные, от которых не знаешь, чего ждать. Уже самая манера держать себя, движения, жесты шизоидов нередко производят впечатление большого своеобразия. Общей чертой моторики шизоидов надо считать отсутствие естественности, гармоничности и эластичности. Обыкновенно они обращают на себя внимание тугоподвижностью и угловатостью движений, отсутствием плавных и постепенных переходов между ними, причем у одних, кроме того, бросается в глаза манерность и вычурность, у других – стремление к стилизации, и, наконец, у третьих – просто крайнее однообразие и скудность движений. Есть шизоиды, никогда не бывшие на военной службе, но поражающие своей почти военной выправкой; эта выправка у них доходит до того, что они кажутся деревянными, вроде кукол, двигающихся на шарнирах. У многих можно отметить привычные гримасы, судорожно стереотипные движения, иногда принимающие форму настоящих тиков. Особенно много своеобразия в их походке: одни ходят, не сгибая колен, другие – как бы подпрыгивая, третьи – волочат ноги при ходьбе и т.д. Большой и интересный материал для изучения шизоидной моторики доставляет почерк – то с особым наклоном букв, то со своеобразным их начертанием, со склонностью ко всевозможным завиткам, с неравномерностью отдельных букв и т.д. Обращает на себя внимание и речь больных, начиная с таких внешних ее моментов, как интонация, ударения и проч., и кончая ее грамматическим и логическим построением. У такого рода субъектов иной раз бросается в глаза несоответствие между содержанием речи, интонацией и сопровождающими ее мимикой и жестами. В построении речи у одних преобладает изысканность, напыщенность, витиеватость и патетичность, у других, наоборот, монотонность, невыразительность, стереотипность, отсутствие модуляций. О содержании шизоидной психики говорить вообще очень трудно, во всяком случае, поведение шизоидов не дает о нем никакого представления. Вспомним слова Кречмера, что «многие шизоидные люди подобны лишенным украшений римским домам, виллам, ставни которых закрыты от яркого солнца; однако в сумерках их внутренних покоев справляются пиры».
Очень важно помнить, что большинство шизоидов – люди, очень своеобразно, не по-обычному приспособляющиеся к действительности. О том, что происходит кругом них, о ситуации, в которой они находятся, шизоиды, обыкновенно, имеют чрезвычайно субъективное и неточное представление. Окружающий мир как будто отражается для них в кривом зеркале: все отдельные его части шизоид видит отчетливо, но отношения и пропорции между этими частями в его представлении почти всегда искажены. Особенно трудно шизоиду проникнуть в душевный мир других людей, гораздо труднее, чем наоборот – быть понятым ими: это зависит между прочим от отсутствия у большинства шизоидов того, что Кречмер называет «аффективным резонансом» к чужим переживаниям. У них часто можно обнаружить тонкое эстетическое чувство, большой пафос и способность к самопожертвованию в вопросах принципиальных и общечеловеческих, они, наконец, могут проявлять много чувствительности и по отношению к людям ими воображаемым, но понять горе и радость людей реальных, их окружающих, им труднее всего. Их эмоциональная жизнь, вообще, имеет очень сложное строение: аффективные разряды протекают у них не по наиболее обычным и естественным путям, а должны преодолевать целый ряд внутренних противодействий, причем самые простые душевные движения, вступая в чрезвычайно запутанные и причудливые ассоциативные сочетания со следами прежних переживаний, могут подвергнуться совершенно непонятным на первый взгляд извращениям.
Благодаря этому шизоид, будучи отчужден от действительности, в то же время находится в постоянном и непримиримом внутреннем конфликте с самим собой. Может быть, это и служит причиной того, что непрерывно накапливающееся, но большею частью сдерживаемое шизоидом внутреннее напряжение, от времени до времени находит себе исход в совершенно неожиданных аффективных разрядах. Таким образом, раздражительность некоторых шизоидов оказывается в противоречии к их эмоциональной жизни, противоречии, всегда держащем их в состоянии неприятного напряжения. Принято говорить о душевной холодности шизоидов. Как видно из изложенного, это положение нельзя принимать без оговорок. Кречмер считает, что у большинства шизоидов, только в разных сочетаниях, имеются, несмотря на взаимную полярную противоположность, и гиперэстетические и анэстетические элементы; отношение, в котором эти последние смешаны у того или другого лица, Кречмер называет по аналогии с диатетической пропорцией настроений у циклоидов – психэстетической пропорцией. Таким образом, по Кречмеру, у мимозоподобных гиперэстетиков чувствительность соединяется с известной отчужденностью от людей, в эмоциональной тупости холодных анэстетиков почти всегда заметен какой-то налет раздражительности и ранимости.
Эмоциональной дисгармонии шизоидов нередко соответствует чрезвычайно неправильное течение у них интеллектуальных процессов. И здесь их больше всего характеризует отрешенность от действительности и власть, приобретаемая над их психикой словами и формулами. Отсюда – склонность к нежизненным, формальным построениям, исходящим не из фактов, а из схем, основанных на игре слов и произвольных сочетаниях понятий. Отсюда же у многих из них склонность к символике. Сквозь очки своих схем шизоид, обыкновенно, и смотрит на действительность. Последняя скорее доставляет ему иллюстрации для уже готовых выводов, чем материал для их построения. То, что не соответствует его представлениям о ней, он вообще обыкновенно игнорирует. Несогласие с очевидностью редко смущает шизоида, и он без всякого смущения называет черное белым, если только этого будут требовать его схемы. Для него типична фраза Гегеля, сказанная последним в ответ на указание несоответствия некоторых его теорий с действительностью: «тем хуже для действительности». Особенно надо подчеркнуть любовь шизоидов к странным, по существу, часто несовместимым логическим комбинациям, к сближению понятий, в действительности ничего общего между собой не имеющих. Благодаря этому отпечаток вычурности и парадоксальности, присущий всей личности шизоида, отчетливо сказывается и на его мышлении. Многие шизоиды, кроме того, люди «кривой логики», резонеры в худшем смысле этого слова, не замечающие благодаря отсутствию у них логического чутья самых вопиющих противоречий и самых элементарных логических ошибок в своих рассуждениях.
Внимание шизоидов, большею частью, резко избирательно и ограничивается иногда лишь узким кругом специально их интересующих проблем, за пределами которого они могут обнаруживать крайнюю «рассеянность». Большинство из них, соответственно этому, мало отвлекаемы, однако некоторые способны и к очень широкому распределению внимания, если, например, это необходимо для производимой ими работы. Хотя, вообще говоря, шизоиды не внушаемы, даже более – упрямы и негативистичны, однако в отдельных случаях они, подобно шизофреникам, обнаруживают поразительно легкую подчиняемость и легковерие; непонятное соединение упрямства и податливости иногда характеризует их поведение. Воля их большею частью развита и направлена крайне неравномерно и односторонне. Шизоид может целые годы проводить а безразличной пассивной бездеятельности, оставляя в пренебрежении насущнейшие задачи, а, с другой стороны, ничтожнейшие цели, как, например, собирание негодных к употреблению почтовых марок, могут поглощать всю его энергию, не оставляя у него времени ни на что другое. В поведении шизоидов вообще обращает на себя внимание непоследовательность и недостаточность связи между отдельными импульсами. Значительную их группу характеризует склонность к чудачествам, неожиданным поступкам и эксцентричным, иной раз кажущимся совершенно нелепыми выходкам. Редко, однако, шизоид чудачит, чтобы обратить на себя внимание, гораздо чаще его странное поведение диктуется ему непосредственными импульсами его не похожей на других природы. Так как у шизоидов обыкновенно отсутствует непосредственное чутье действительности, то и в поступках их нередко можно обнаружить недостаток такта и полное неумение считаться с чужими интересами. В работе они редко следуют чужим указаниям, упрямо делая все так, как им нравится, руководствуясь иной раз чрезвычайно темными и малопонятными соображениями. Некоторые из них вообще оказываются неспособными к регулярной профессиональной деятельности, особенно к службе под чужим началом. Они часто по ничтожным поводам внезапно отказываются от работы, переходят от одной профессии к другой и т.д. Все это чрезвычайно мешает их жизненному успеху и, озлобляя их, еще более усиливает обычно свойственные им замкнутость и подозрительность. Надо добавить, однако, что при наличии интеллектуальной или художественной одаренности и достаточной возможности проявить свою инициативу и самодеятельность, шизоиды способны и к чрезвычайно большим достижениям, особенно ценным именно благодаря их независимости и оригинальности.
Несколько слов об аутизме шизоидов. Он вытекает не только из отсутствия у них «аффективного резонанса» к чужим переживаниям, но и из их внутренней противоречивости и парадоксальности, особенностях, которые делают их совершенно неспособными передать другим то, что они сами чувствуют. От времени и до времени и у них, конечно, возникает потребность облегчить себя признанием, поделиться с близким человеком радостью или горем, однако испытываемая ими при этом неспособность высказаться до конца и встречаемое непонимание обыкновенно вызывают еще большую потребность уйти в себя. Эта мимозоподобная замкнутость не от чрезмерной ранимости, а от неспособности найти адекватный способ общения. «Аристократическая» сдержанность, а то и просто чопорность и сухость некоторых шизоидов не всегда является их исконным свойством, а некоторых случаях это – выработанное опытом жизни средство держать других людей на расстоянии во избежание разочарований, которые неизбежны при близком со прикосновении с ними. Отличаясь вообще недоверчивостью и подозрительностью, шизоиды далеко не ко всем людям относятся одинаково: будучи вообще людьми крайностей, не знающими середины, склонными к преувеличениям, они и в своих симпатиях и антипатиях, большею частью, проявляют капризную избирательность и чрезмерную пристрастность. По настоящему шизоиды любят все-таки только себя: будучи эгоистами par excellence, они почти всегда держатся чрезвычайно высокого мнения о себе, о своих способностях и редко умеют ценить по-настоящему других людей, даже тех, к кому относятся хорошо.
Социальное значение отдельных групп шизоидов чрезвычайно разнообразно. Так называемые чудаки и оригиналы – люди большей частью, безобидные, хотя и мало полезные. Таковы некоторые ученые, выбравшие себе какую-нибудь узкую, никому не нужную специальность и ничего не хотящие знать кроме нее; таково – большинство коллекционеров, таковы также и субъекты, обращающие на себя внимание странной одеждой, изобретающие особые, часто чрезвычайно своеобразные, диеты, ходящие босиком и проч. Некоторых представителей этой последней группы, может быть, правильнее относить к параноическим личностям. К шизоидам принадлежат и те бродяги, которые выбрали этот образ жизни из неумения и нежелания втиснуть свою оригинальную и с трудом выдерживающую подчинение личность в узкие рамки упорядоченной культурной жизни. Но среди шизоидов можно найти и людей, занимающих позиции на тех вершинах царства идей, в разреженном воздухе которых трудно дышать обыкновенному человеку: сюда относятся утонченные эстеты-художники, творчество которых, большей частью формальное, понятно лишь немногим, глубокомысленные метафизики, наконец талантливые ученые-схематики и гениальные революционеры в науке, благодаря своей способности к неожиданным сопоставлениям с бестрепетной отвагой преображающие, иногда до неузнаваемости, лицо той дисциплины, в которой они работают.
Отрицательную социальную роль играют эмоционально-тупые шизоиды. Выше уже было отмечено, что большая или меньшая эмоциональная холодность – общее свойство всех шизоидов; однако, можно выделить одну их группу, у которой это свойство выступает на первый план и затемняет все остальные их особенности. Чаще всего, это – ленивые, вялые, безразличные люди с отсутствием всякого интереса к человеческому обществу, которое вызывает у них скуку или отвращение. Но есть среди них и люди, отличающиеся большой активностью. Эти холодные энергичные натуры иной раз способны к чрезвычайной жестокости не из стремления к причинению мучений, а из безразличия к чужому страданию. Но здесь мы стоим уже на границе, отделяющей шизоидов, с одной стороны, от антисоциальных психопатов, а с другой – от фанатиков.
Нужно отметить еще один факт наличности «противоречий» у шизоидов. Некоторые из них – как бы ни казались оторванными от жизни – ориентируются в элементарных ее соотношениях, например, в материальном ее устройстве, лучше, чем кто бы то ни было; в психике этих шизоидов словно две плоскости: одна – низшая, примитивная (наружная), в полной гармонии с реальными соотношениями, другая – высшая (внутренняя), с окружающей действительностью дисгармонирующая и ею не интересующаяся.
Нужно отметить еще один факт наличности «противоречий» у шизоидов. Некоторые из них – как бы ни казались оторванными от жизни – ориентируются в элементарных ее соотношениях, например, в материальном ее устройстве, лучше, чем кто бы то ни было; в психике этих шизоидов словно две плоскости: одна – низшая, примитивная (наружная), в полной гармонии с реальными соотношениями, другая – высшая (внутренняя), с окружающей действительностью дисгармонирующая и ею не интересующаяся.
Относительно биологической основы шизоидной психопатии можно только строить догадки. По-видимому, несомненно ее генетическое родство с шизофренией, на что указывает и факт частого обнаружения большего количества шизоидных психопатов в семьях несомненных шизофреников. Некоторые немецкие психиатры-генетики, устанавливая наследственную обусловленность шизофрении, предполагают, что шизоидная психопатия представляет из себя резко выраженную индивидуальную биологическую вариацию (по Кречмеру – усиление нормальных шизотимических особенностей), в основе которой лежит ген «шизоидности»; шизофренией, по их мнению, заболевают только шизоиды, у которых к гену «шизоидности» присоединяется ген «процесса». При всем интересе, возбуждаемом этой красивой схемой, ее, ввиду отсутствия каких бы то ни было опытных подтверждений, нельзя принять пока даже за гипотетическую основу биологического понимания отношений между шизоидней и шизофренией; таким образом, пока приходится ограничиваться одним лишь подтверждением наличности связи между этими двумя группами.
Так как шизофрения часто развивается именно у шизоидов, то естественны довольно значительные трудности дифференцирования шизоидной психопатии от шизофрении. Установление точного момента, когда у шизоида начинается шизофренический процесс – вещь часто совершенно невозможная, так как явления, характеризующие начало шизофрении, а также и вообще все течение так называемого вялого шизофренического процесса иногда почти неотличимо от особенностей поведения шизоидной личности. Единственным прочным критерием во всех таких случаях надо считать наличие признаков эндогенно обусловленной деградации личности, как бы эти признаки ни были иногда незначительны.
Заканчивая описание шизоидных психопатов, мы считаем необходимым отметить, что многие из них представляют кроме специфических для них особенностей еще и разнообразные астенические черты (Кречмер считает «нервность» одной из характерных черт шизоидов). Особенно много родственного можно при внимательном анализе обнаружить между погруженными в свой внутренний мир тонко чувствующими шизоидами и некоторыми психастениками.
"Мечтатели.* Это – обыкновенно тонко чувствующие, легко ранимые субъекты, со слабой волей, в силу нежности своей психической организации плохо переносящие грубое прикосновение действительной жизни; столкновения с последней заставляют их съеживаться и уходить в себя, они погружаются в свои мечты и в этих мечтах словно компенсируют себя за испытываемые ими неприятности в реальной жизни. Хрупкость нервной организации роднит мечтателей с астениками, а отрешенность от действительности и аутистическое погружение в мечты не дает возможности провести сколько-нибудь резкую границу между ними и шизоидами. Сплошь и рядом это – люди с повышенной самооценкой, недовольные тем положением, которые они заняли в жизни, но неспособные бороться за лучшее. Вялые, «ленивые», бездеятельные – они как бы свысока смотрят на окружающую их действительность и с отвращением выполняют обязанности, возлагаемые на них необходимостью заботиться о материальном существовании. Свободное время заполняют они фантазированием. Главное содержание фантазии – исполнение их желаний. Люди бедные, малозаметные, они мечтают о богатстве, почестях, высоком звании; робкие и трусливые – о героизмах и подвигах; бесталанные – о замечательных художественных произведениях, ими созданных, открытиях и изобретениях, ими сделанных; некрасивые и отвергаемые – о благах любовных наслаждений. Большинство проявляет при этом мало оригинальности, заимствуя фабулу своих мечтаний из прочитанных книг, из виденных театральных постановок, из запомнившихся обрывков детских сказок и т.д. Есть среди них, однако, и люди, действительно одаренные богатым и оригинальным творческим воображением, – потенциальные поэты и художники, в своих мечтах преображающие убогую действительность в волшебную сказку и обыкновенно упорно скрывающие от окружающих свои грезы. Представители этой последней группы отличаются или хорошей способностью пластического воспроизведения зрительных образов или богатой выдумкой, а чаще – и тем и другим вместе. У них, помимо стремления добиться хотя бы фиктивного удовлетворения своих желаний, большую роль играет и непосредственная потребность в фантазировании самом по себе, подобно тому, как это имеет место у детей, использующих свое живое и яркое воображение и свою способность перевоплощаться в любую ситуацию исключительно для игры. Мечтатели обыкновенно не делают даже слабых попыток к осуществлению своих мечтаний уже в силу того, что последние находятся в резком несоответствии с условиями действительности. В тех редких случаях, где подобные попытки предпринимаются, им уже в самом начале кладется предел, с одной стороны, слабостью инициатора, а с другой, суровой правдой жизни. Иногда, однако, мечтатели настолько вживаются в свои грезы, что почти начинают верить в их действительность, в результате чего, особенно при наличности соответствующих внешних условий, дело может дойти и до настоящих кратковременных бредовых вспышек или даже развития стойкого бреда. Надо добавить, что фантазеры, использующие свою способность к выдумке для мистифицирования окружающих или даже просто для того, чтобы обратить на себя внимание, относятся не к описываемой группе, а к психопатам типа истериков или псевдологов.
Как психопат, шизоид, шизофреник и садист могу заявить, что описанные выше примеры характерны для тех, кто не умеет контролировать и наслаждаться своей шизой. Ах, так её можно контрить? Конечно, друг. В обществе такие психи совсем не выделяются. Таа что бойтесь.
Почему не в школе, психопад мамкин?
Сёдня уроков нету, мам.
Я всего лишь хочу хотя бы один раз услышать от человека искренние слова "я тебя люблю".
Я тебя убью)
Еще я не могу нормально фантазировать про ЕОТ, так как нельзя посягать на свободу воли человека (привет фильм Брюс Всемогущий).
Как ты посягаешь на её свободу воли своим фантазированием, шиз?
Потому что Камина тебе важнее отца
Ты покушал?
Жокир, спок.
В чём смысл бесконечно описывать все эти акцентуации если психолухи не рассказывают советов как с этим лучше устроить свою жизнь? Или по их мнению, лучше оставить шизов на едине с самими с собой, чем хотя бы немного адаптировать и помочь влиться хотя бы в ту небольшую часть общества, которая может заинтересовать закрытого шиза?
Я не знаю. Но когда я начинаю думать про то что у меня есть тяночка и мы вместе, у меня сразу появляется мысль что она со мной только из-за какого-то нибудь "принуждения" магического и божественного. И я понимаю что это посягательство на свободу воли, и у меня сразу пропадает настроение и фантазии обрываются.
f
Алло, дурачок, акцентуация характера — это не расстройство. Акцентуации не нарушают социального функционирования, схуяли тебе психологи что-то должны объяснять? Это жизнь, сам и ебись. Даже если нарушение заходит дальше акцентуации, и имеется шизоидное расстройство личности обладателем которого я и являюсь, человек с ним самостоятельно не ищет помощи потому что ЕМУ НОРМ.
Я знаю, у меня у самого шизойдное и мне норм. (но на самом деле не норм, кого ты обманываешь?)
Тебе норм только в том плане, что ты не чувствуешь, что тебе что-либо нужно делать со своей шизой, хотя на самом деле, бывает проскакивают моменты, когда ты думаешь "бля а было бы классно завести друзей и тянучку", НО именно ТЕХ которых надо, а не каких попало
А поскольку шиз это по сути своей эмоциональный аутист, то найти "ТЕХ" для него самостоятельно становится непреодолимой преградой, и ему легче согласиться с тем, что "не очень то и нужно", что отнюдь не значит, что он отказался бы от таких отношений, если бы у него была возможность
вау это же прям я
Я уже спок)
Твои фирменные макарошки)
Иди лечись, фантазёр.
Не могу.( Ведь с врачём придется разговаривать.
Шизоидное расстройство это же не шиза. С ним вполне можно жить, а насчёт СЛОЖНА ЖИТЬ ПУК СРЕНЬК, то кому это блять делать легко?
С подливкой, я надеюсь?
Учись общаться с людьми, ублюдок.
Коричневой)
Ноу.
Я просто так называю шизойдов шизами, зная, что шиза ничего общего с шизойдным не имеет, ес чё.
>С ним вполне можно жить, а насчёт СЛОЖНА ЖИТЬ ПУК СРЕНЬК, то кому это блять делать легко?
Шизоед, если он реально тру шизоед, на самом деле имеет огромное преимущество перед любыми другими психотипами, если сможет преодолеть те вещи, которые отделяют его от других людей.
бОльшая инта, малая эмоциональность (относительно других типов) , объёмное восприятие, позволяющее ведеть картину не так, как её видит большинство, может очень сильно помочь шизоеду реализоваться буквально в чём угодно и жить припеваючи, но только если он сможет адаптироваться. При этом н еобязательно даже как-то ломать себя, ведь шизы в среднем и так умеют подстраиваться под общество, чтобы банально выглядеть не совсем странно. Да они очень многого не понимают, не воспринимают или подсознательно игнорируют, из-за чего могут не вписываться в коллектив и оставаться непонятными чудиками, но стоит пофиксить все минусы, и можешь буквально стать сверх-хуманом
Тебе надо начать общаться с людьми против своей воли. Вали в армию или дуй в тюрьму. Там ты психологически либо окончательно сломаешься и убьёшь пару человек, либо начнёшь, таки, общаться.
Потому что там нет иного выхода. Дезертир в армии - статья. Побег с зоны - больший срок.
Я бы вам сказал как обуздать шизомозговой штурм и познать иньянь, но хер вам.
Шиза ответ.
Будто бы ты его знаешь
Я общаюсь с людьми ирл - с кассирами когда продукты покупаю. Говорю им Добрый день, пакет не надо, бонусная карта есть, возьмите деньги, спасибо.
Пару дней назад засыпал и в голове тянский голос "нуу ещё чуть чуть" до этого сладко пофапал часок. Не очень громко, но сильно отличается от того, что ты можешь сам напридумывать. До этого пол года траву дул каждый день, сейчас месяц перерыв, засыпать стало тревожно
Кого его?
Ты общаешься так против своей воли, но психика в этот момент стабильна. Тебя надо на войну, ублюдок.
Я маленький.
У детей нет иммунитета против военных действий - им также отрезают головы, насилуют и используют для экспериментов.
как-бы шизоид в треде, все прочитал, по факту почти все психологи это шизоиды , другие психотипы не занимаются таим копанием в себе, шизоидов есть около 10% от, а это на самом деле довольно много, так как психотипов есть 10 и больше, ничего в этом особенного нет, шизоидом быть збс, так как большинство времени тебе хорошо и для этого нужен только ты сам себе, повторюсь в том что-бы быть шизоидом нет ничего особенного, таких людей овер дохуя, просто фишка шизоидности в том, что-бы считать себя не таким, в разное время гордясь этим и страдая от этого, короче все хуйня, вы быдланы с накрученным ЧСВ и с отмазкой если что-то у вас не получается
Поднятие.
Шизоиды уникальные личности.
Шизоиды уникальные личности.
Bump.
Bump
я шизойд тоже
не хочу общяться
не хочу общяться
Да лан, че тушуешься.
Айда посидим пивка тяпнем)) побазарим о том о сем
Че как по бабам? Жену себе нашёл уже?
Бабы на тачки очень смотрят)) Сам какие тачки любишь?
В футбик гоняешь с пацанами? За какую команду болеешь?
Поднятие.
Я лишь за хочу чтобы меня любили...
Я ИГРАЮ САМ С СОБОЙ
Прежде всего я прошу не путать шизоидов с больными шизофренией: они могут ею как болеть, так и нет (равно как представители других личностных типов). Шизофрения – наследственная болезнь, а та или иная личностная структура не связана непосредственно с генетикой. Мать-истеричка вполне может взрастить сына-шизоида, а также психастеника, эмоционально лабильного и т. д. и т. п.
Наиболее существенной чертой шизоидного типа считается замкнутость, отгороженность от социума, неспособность либо нежелание устанавливать отношения, снижение потребности в общении. При этом такие люди обладают утонченной чувствительностью и при всей бесцветности внешних проявлений способны жить, опираясь на богатства своего внутреннего мира.