>человеческая жизнь дороже любого имущества
Ну так что же ты не продал свои квартиру, машину, компьютер, телефон, чтобы спасти какую-нибудь Анечку с пиздецомой?
Ты какое-то говно дибильное сейчас спросил.
Потому что Анечка может пойти сосать у кавказцев и заработает себе на лечение.
Не пори хуйню. Мне дороже моя жизнь, Анечке дороже ее жизнь.
ЕСЛИ ТАЙСКИЙ АЗИАТ ПОТЕРЯЕТ ИМУЩЕСТВО ТО ОН БУДЕТ ЖИТЬ НА УЛИЦЕ
ЕСЛИ РУССКИЙ ПОТЕРЯЕТ ИМУЩЕСТВО ТО ОН УМЕРТ ОТ ХОЛОДА
ОК КРАП?
Хуйню не несит. Сегодня любая страна принимает беженцев и обеспечивает их как минимум койкой и куском хлеба.
НАПРИМЕР ГИТЛЕР
ГИТЛЕР-ЖЕ У НАС СТРОИЛ ЛАГЕРЯ БЕЖЕНЦЕВ "ОСВЕНЦЕМ" И ПРОЧИЕ
Твои тезисы можно разбить двумя словами: контрактная армия.
Ну а рассеянам к рабству не привыкать. Император сказал, значит надо превозмогать.
Ну а рассеянам к рабству не привыкать. Император сказал, значит надо превозмогать.
Но война с Гитлером не была современной войной.
>Человеческая жизнь дороже любого имущества.Человеческая жизнь дороже любого имущества.
Ты ебанутый? Слезай.
Ты ебанутый? Слезай.
Это совсем другое. Контрактник знает на что идет. Рядовой васян сварщик идя на войну без многолетней подготовки с вероятностью 95% умрет в первой же стычке за будущее шубохранилище правителей. А его жена будет просить милостыню по переходам и регулярно попадать в обезьянник, где менты ее будут пускать по кругу за то, что портит внешний вид подземки.
ЕСЛИ ТАЙСКИЙ АЗИАТ ПОТЕРЯЕТ ИМУЩЕСТВО ТО ОН БУДЕТ ЖИТЬ НА УЛИЦЕ
ЕСЛИ РУССКИЙ ПОТЕРЯЕТ ИМУЩЕСТВО ТО ОН УМЕРТ ОТ ХОЛОДА
ОК КРАП?
ИЛИ ТЫ НАДЕЕШСЯ ЧТО ДОБРЫЕ ЗАВОЕВАТЕЛИ ПРИДУТ В РОССИЮ И ПЕРЕСЕЛЯТ ТЕБЯ В УЮТНЫЙ КОНЦЛАГЕРЬ В ЕВРОПЕ С БЕСПЛАТНОЙ КОРОЧЬКОЙ ХЛЕБА?
Знаешь, в чем проблема? Кто не хочет кормить свою армию, будет кормить чужую, примеров в истории миллиард, ближайший сейчас ты понел где.
Ну и? Недостатки призывной системы всем давно известны (в муррике она, кстати, тоже есть, но только в экстренных случаях и ни разу не применялась).
Не соглашусь.
1. Война экономически выгодна некоторым странам, особенно тем которые поставляют ресурсы и не учавствуют войне.
2. Война как препятсвие демогарфической катастрофе. Когда количество населения достигнет 12 млрд. человек начентся кризис.
3. Во все времена война была мощнейшим технологическим толчком абсолютно во всех сферах.
4. В после военное человеческая агрессия истощается чуть более чем полностью и представители разных сторон наиболее привержены к миру.
В современном мире война это последний рубеж, финальный аккорд перед мировым господством единой планетарной системой управления. Современные техноголигии позволяют контролировать и управлять уже далеко за пределами планеты. При достижении этой цели человечество ступит на новую ступень эволюции, концепция борьбы за существование сведется на нет, её сменит концепция контроля, самоконтроля и постоянного развития...
>Человеческая жизнь дороже любого имущества.
Что этот коммуняка себе позволяет?
>тезисы, с которым согласятся все.
>Тезис раз. Человеческая жизнь дороже любого имущества
>Мне дороже моя жизнь
Тебя не просят отдать твою жизнь. Тебя просят поделиться частью твоих денег.
>Сегодня любая страна принимает беженцев
Бред полнейший. Большинство из принимающих, принимает только строго определенных беженцев, а многие делают это вынужденно (Латвия, например). Итальянцы вообще топят корабли, которые перевозят беженцев.
>Рядовой васян сварщик идя на войну без многолетней подготовки с вероятностью 95% умрет в первой же стычке
Туфта голливудская.
Практика показывает, что хорошо выдрессированный контратник (с той самой МНОГОЛЕТНЕЙ ПОДГОТОВКОЙ) в 2-3 раза боеспособней васяна с тремя месяцами подготовки. Еще в 2-3 раза боеспособней он становится получая снаряжение в 10 раз дороже снаряжения васяна. Еще в 2-3 раза боеспособней он становится под командованием более опытных командиров.
Поэтому, кадровых военных рядовыми никогда не держат, а садят на руководящие должности, с них можно получить на порядок больше пользы.
>ни разу не применялась
Што.
Подпиндосник, ты упоролся. Во Вьетнаме у тебя контрактники воевали, да?
Главная цель современной войны (в соответствии с принципом двоемыслия эта цель одновременно признается и не признается руководящей головкой внутренней партии) — израсходовать продукцию машины, не повышая общего уровня жизни. Вопрос, как быть с излишками потребительских товаров в индустриальном обществе, подспудно назрел еще в конце XIX века. Ныне, когда мало кто даже ест досыта, вопрос этот, очевидно, не стоит; возможно, он не встал бы даже в том случае, если бы не действовали искусственные процессы разрушения. Сегодняшний мир — скудное, голодное, запущенное место по сравнению с миром, существовавшим до 1914 года, а тем более если сравнивать его с безоблачным будущим, которое воображали люди той поры. В начале XX века мечта о будущем обществе, невероятно богатом, с обилием досуга, упорядоченном, эффективном — о сияющем антисептическом мире из стекла, стали и снежно-белого бетона — жила в сознании чуть ли не каждого грамотного человека. Наука и техника развивались с удивительной быстротой, и естественно было предположить, что так они и будут развиваться. Этого не произошло — отчасти из-за обнищания, вызванного длинной чередой войн и революций, отчасти из-за того, что научно-технический прогресс основывался на эмпирическом мышлении, которое не могло уцелеть в жестко регламентированном обществе. В целом мир сегодня примитивнее, чем пятьдесят лет назад. Развились некоторые отсталые области, созданы разнообразные новые устройства — правда, так или иначе связанные с войной и полицейской слежкой, — но эксперимент и изобретательство в основном отмерли, и разруха, вызванная атомной войной 50-х годов, полностью не ликвидирована. Тем не менее опасности, которые несет с собой машина, никуда не делись. С того момента, когда машина заявила о себе, всем мыслящим людям стало ясно, что исчезла необходимость в черной работе — а значит, и главная предпосылка человеческого неравенства. Если бы машину направленно использовали для этой цели, то через несколько поколений было бы покончено и с голодом, и с изнурительным трудом, и с грязью, и с неграмотностью, и с болезнями. Да и не будучи употреблена для этой цели, а, так сказать, стихийным порядком — производя блага, которые иногда невозможно было распределить, — машина за пять десятков лет в конце XIX века и начале XX разительно подняла жизненный уровень обыкновенного человека.
Но так же ясно было и то, что общий рост благосостояния угрожает иерархическому обществу гибелью, а в каком-то смысле и есть уже его гибель. В мире, где рабочий день короток, где каждый сыт и живет в доме с ванной и холодильником, владеет автомобилем или даже самолетом, самая очевидная, а быть может, и самая важная форма неравенства уже исчезла. Став всеобщим, богатство перестает порождать различия. Можно, конечно, вообразить общество, где блага, в смысле личной собственности и удовольствий, будут распределены поровну, а власть останется у маленькой привилегированной касты. Но на деле такое общество не может долго быть устойчивым. Ибо если обеспеченностью и досугом смогут наслаждаться все, то громадная масса людей, отупевших от нищеты, станет грамотной и научится думать самостоятельно; после чего эти люди рано или поздно поймут, что привилегированное меньшинство не выполняет никакой функции, и выбросят его. В конечном счете иерархическое общество зиждется только на нищете и невежестве. Вернуться к сельскому образу жизни, как мечтали некоторые мыслители в начале XX века, — выход нереальный. Он противоречит стремлению к индустриализации, которое почти повсеместно стало квазиинстинктом; кроме того, индустриально отсталая страна беспомощна в военном отношении и прямо или косвенно попадет в подчинение к более развитым соперникам.
Не оправдал себя и другой способ: держать массы в нищете, ограничив производство товаров. Это уже отчасти наблюдалось на конечной стадии капитализма — приблизительно между 1920 и 1940 годами. В экономике многих стран был допущен застой, земли не возделывались, оборудование не обновлялось, большие группы населения были лишены работы и кое-как поддерживали жизнь за счет государственной благотворительности. Но это также ослабляло военную мощь, и, поскольку лишения явно не были вызваны необходимостью, неизбежно возникала оппозиция. Задача состояла в том, чтобы промышленность работала на полных оборотах, не увеличивая количество материальных ценностей в мире. Товары надо производить, но не надо распределять. На практике единственный путь к этому — непрерывная война.
Но так же ясно было и то, что общий рост благосостояния угрожает иерархическому обществу гибелью, а в каком-то смысле и есть уже его гибель. В мире, где рабочий день короток, где каждый сыт и живет в доме с ванной и холодильником, владеет автомобилем или даже самолетом, самая очевидная, а быть может, и самая важная форма неравенства уже исчезла. Став всеобщим, богатство перестает порождать различия. Можно, конечно, вообразить общество, где блага, в смысле личной собственности и удовольствий, будут распределены поровну, а власть останется у маленькой привилегированной касты. Но на деле такое общество не может долго быть устойчивым. Ибо если обеспеченностью и досугом смогут наслаждаться все, то громадная масса людей, отупевших от нищеты, станет грамотной и научится думать самостоятельно; после чего эти люди рано или поздно поймут, что привилегированное меньшинство не выполняет никакой функции, и выбросят его. В конечном счете иерархическое общество зиждется только на нищете и невежестве. Вернуться к сельскому образу жизни, как мечтали некоторые мыслители в начале XX века, — выход нереальный. Он противоречит стремлению к индустриализации, которое почти повсеместно стало квазиинстинктом; кроме того, индустриально отсталая страна беспомощна в военном отношении и прямо или косвенно попадет в подчинение к более развитым соперникам.
Не оправдал себя и другой способ: держать массы в нищете, ограничив производство товаров. Это уже отчасти наблюдалось на конечной стадии капитализма — приблизительно между 1920 и 1940 годами. В экономике многих стран был допущен застой, земли не возделывались, оборудование не обновлялось, большие группы населения были лишены работы и кое-как поддерживали жизнь за счет государственной благотворительности. Но это также ослабляло военную мощь, и, поскольку лишения явно не были вызваны необходимостью, неизбежно возникала оппозиция. Задача состояла в том, чтобы промышленность работала на полных оборотах, не увеличивая количество материальных ценностей в мире. Товары надо производить, но не надо распределять. На практике единственный путь к этому — непрерывная война.
Сущность войны — уничтожение не только человеческих жизней, но и плодов человеческого труда. Война — это способ разбивать вдребезги, распылять в стратосфере, топить в морской пучине материалы, которые могли бы улучшить народу жизнь и тем самым в конечном счете сделать его разумнее. Даже когда оружие не уничтожается на поле боя, производство его — удобный способ истратить человеческий труд и не произвести ничего для потребления. Плавающая крепость, например, поглотила столько труда, сколько пошло бы на строительство нескольких сот грузовых судов. В конце концов она устаревает, идет на лом, не принеся никому материальной пользы, и вновь с громадными трудами строится другая плавающая крепость. Теоретически военные усилия всегда планируются так, чтобы поглотить все излишки, которые могли бы остаться после того, как будут удовлетворены минимальные нужды населения. Практически нужды населения всегда недооцениваются, и в результате — хроническая нехватка предметов первой необходимости; но она считается полезной. Это обдуманная политика: держать даже привилегированные слои на грани лишений, ибо общая скудость повышает значение мелких привилегий и тем увеличивает различия между одной группой и другой. По меркам начала XX века даже член внутренней партии ведет аскетическую и многотрудную жизнь. Однако немногие преимущества, которые ему даны, — большая, хорошо оборудованная квартира, одежда из лучшей ткани, лучшего качества пища, табак и напитки, два или три слуги, персональный автомобиль или вертолет — пропастью отделяют его от члена внешней партии, а тот в свою очередь имеет такие же преимущества перед беднейшей массой, которую мы именуем «пролы». Это социальная атмосфера осажденного города, где разница между богатством и нищетой заключается в обладании куском конины. Одновременно благодаря ощущению войны, а следовательно, опасности передача всей власти маленькой верхушке представляется естественным, необходимым условием выживания.
Война, как нетрудно видеть, не только осуществляет нужные разрушения, но и осуществляет их психологически приемлемым способом. В принципе было бы очень просто израсходовать избыточный труд на возведение храмов и пирамид, рытье ям, а затем их засыпку или даже на производство огромного количества товаров, с тем чтобы после предавать их огню. Однако так мы создадим только экономическую, а не эмоциональную базу иерархического общества. Дело тут не в моральном состоянии масс — их настроения роли не играют, покуда массы приставлены к работе, — а в моральном состоянии самой партии. От любого, пусть самого незаметного члена партии требуется знание дела, трудолюбие и даже ум в узких пределах, но так же необходимо, чтобы он был невопрошающим невежественным фанатиком и в душе его господствовали страх, ненависть, слепое поклонение и оргиастический восторг. Другими словами, его ментальность должна соответствовать состоянию войны. Неважно, идет ли война на самом деле, и, поскольку решительной победы быть не может, неважно, хорошо идут дела на фронте или худо. Нужно одно: находиться в состоянии войны. Осведомительство, которого партия требует от своих членов и которого легче добиться в атмосфере войны, приняло всеобщий характер, но, чем выше люди по положению, тем активнее оно проявляется. Именно во внутренней партии сильнее всего военная истерия и ненависть к врагу. Как администратор, член внутренней партии нередко должен знать, что та или иная военная сводка не соответствует истине, нередко ему известно, что вся война — фальшивка и либо вообще не ведется, либо ведется совсем не с той целью, которую декларируют; но такое знание легко нейтрализуется методом двоемыслия. При всем этом ни в одном члене внутренней партии не пошатнется мистическая вера в то, что война — настоящая, кончится победоносно и Океания станет безраздельной хозяйкой земного шара.
Для всех членов внутренней партии эта грядущая победа — догмат веры. Достигнута она будет либо постепенным расширением территории, что обеспечит подавляющее превосходство в силе, либо благодаря какому-то новому, неотразимому оружию. Поиски нового оружия продолжаются постоянно, и это одна из немногих областей, где еще может найти себе применение изобретательный или теоретический ум. Ныне в Океании наука в прежнем смысле почти перестала существовать. На новоязе нет слова «наука». Эмпирический метод мышления, на котором основаны все научные достижения прошлого, противоречит коренным принципам ангсоца. И даже технический прогресс происходит только там, где результаты его можно как-то использовать для сокращения человеческой свободы. В полезных ремеслах мир либо стоит на месте, либо движется вспять. Поля пашут конным плугом, а книги сочиняют на машинах. Но в жизненно важных областях, то есть в военной и полицейско-сыскной, эмпирический метод поощряют или по крайней мере терпят. У партии две цели: завоевать весь земной шар и навсегда уничтожить возможность независимой мысли. Поэтому она озабочена двумя проблемами. Первая — как вопреки желанию человека узнать, что он думает, и — как за несколько секунд, без предупреждения, убить несколько сот миллионов человек. Таковы суть предметы, которыми занимается оставшаяся наука. Сегодняшний ученый — это либо гибрид психолога и инквизитора, дотошно исследующий характер мимики, жестов, интонаций и испытывающий действие медикаментов, шоковых процедур, гипноза и пыток в целях извлечения правды из человека; либо это химик, физик, биолог, занятый исключительно такими отраслями своей науки, которые связаны с умерщвлением. В громадных лабораториях министерства мира и на опытных полигонах, скрытых в бразильских джунглях, австралийской пустыне, на уединенных островах Антарктики, неутомимо трудятся научные коллективы. Одни планируют материально-техническое обеспечение будущих войн, другие разрабатывают все более мощные ракеты, все более сильные взрывчатые вещества, все более прочную броню; третьи изобретают новые смертоносные газы или растворимые яды, которые можно будет производить в таких количествах, чтобы уничтожить растительность на целом континенте, или новые виды микробов, неуязвимые для антител; четвертые пытаются сконструировать транспортное средство, которое сможет прошивать землю, как подводная лодка — морскую толщу, или самолет, не привязанный к аэродромам и авианосцам; пятые изучают совсем фантастические идеи наподобие того, чтобы фокусировать солнечные лучи линзами в космическом пространстве или провоцировать землетрясения путем проникновения к раскаленному ядру Земли.
Ни один из этих проектов так и не приблизился к осуществлению, и ни одна из трех сверхдержав существенного преимущества никогда не достигала. Но самое удивительное: все три уже обладают атомной бомбой — оружием гораздо более мощным, чем то, что могли бы дать нынешние разработки. Хотя партия, как заведено, приписывает это изобретение себе, бомбы появились еще в 40-х годах и впервые были применены массированно лет десять спустя. Тогда на промышленные центры — главным образом в европейской России, Западной Европе и Северной Америке — были сброшены сотни бомб. В результате правящие группы всех стран убедились: еще несколько бомб — и конец организованному обществу, а следовательно, их власти. После этого, хотя никакого официального соглашения не было даже в проекте, атомные бомбардировки прекратились. Все три державы продолжают лишь производить и накапливать атомные бомбы в расчете на то, что рано или поздно представится удобный случай, когда они смогут решить войну в свою пользу. В целом же последние тридцать-сорок лет военное искусство топчется на месте. Шире стали использоваться вертолеты; бомбардировщики по большей части вытеснены беспилотными снарядами, боевые корабли с их невысокой живучестью уступили место почти непотопляемым плавающим крепостям; в остальном боевая техника изменилась мало. Так, подводная лодка, пулемет, даже винтовка и ручная граната по-прежнему в ходу. И несмотря на бесконечные сообщения о кровопролитных боях в прессе и по телекранам, грандиозные сражения прошлых войн, когда за несколько недель гибли сотни тысяч и даже миллионы, уже не повторяются.
Война, как нетрудно видеть, не только осуществляет нужные разрушения, но и осуществляет их психологически приемлемым способом. В принципе было бы очень просто израсходовать избыточный труд на возведение храмов и пирамид, рытье ям, а затем их засыпку или даже на производство огромного количества товаров, с тем чтобы после предавать их огню. Однако так мы создадим только экономическую, а не эмоциональную базу иерархического общества. Дело тут не в моральном состоянии масс — их настроения роли не играют, покуда массы приставлены к работе, — а в моральном состоянии самой партии. От любого, пусть самого незаметного члена партии требуется знание дела, трудолюбие и даже ум в узких пределах, но так же необходимо, чтобы он был невопрошающим невежественным фанатиком и в душе его господствовали страх, ненависть, слепое поклонение и оргиастический восторг. Другими словами, его ментальность должна соответствовать состоянию войны. Неважно, идет ли война на самом деле, и, поскольку решительной победы быть не может, неважно, хорошо идут дела на фронте или худо. Нужно одно: находиться в состоянии войны. Осведомительство, которого партия требует от своих членов и которого легче добиться в атмосфере войны, приняло всеобщий характер, но, чем выше люди по положению, тем активнее оно проявляется. Именно во внутренней партии сильнее всего военная истерия и ненависть к врагу. Как администратор, член внутренней партии нередко должен знать, что та или иная военная сводка не соответствует истине, нередко ему известно, что вся война — фальшивка и либо вообще не ведется, либо ведется совсем не с той целью, которую декларируют; но такое знание легко нейтрализуется методом двоемыслия. При всем этом ни в одном члене внутренней партии не пошатнется мистическая вера в то, что война — настоящая, кончится победоносно и Океания станет безраздельной хозяйкой земного шара.
Для всех членов внутренней партии эта грядущая победа — догмат веры. Достигнута она будет либо постепенным расширением территории, что обеспечит подавляющее превосходство в силе, либо благодаря какому-то новому, неотразимому оружию. Поиски нового оружия продолжаются постоянно, и это одна из немногих областей, где еще может найти себе применение изобретательный или теоретический ум. Ныне в Океании наука в прежнем смысле почти перестала существовать. На новоязе нет слова «наука». Эмпирический метод мышления, на котором основаны все научные достижения прошлого, противоречит коренным принципам ангсоца. И даже технический прогресс происходит только там, где результаты его можно как-то использовать для сокращения человеческой свободы. В полезных ремеслах мир либо стоит на месте, либо движется вспять. Поля пашут конным плугом, а книги сочиняют на машинах. Но в жизненно важных областях, то есть в военной и полицейско-сыскной, эмпирический метод поощряют или по крайней мере терпят. У партии две цели: завоевать весь земной шар и навсегда уничтожить возможность независимой мысли. Поэтому она озабочена двумя проблемами. Первая — как вопреки желанию человека узнать, что он думает, и — как за несколько секунд, без предупреждения, убить несколько сот миллионов человек. Таковы суть предметы, которыми занимается оставшаяся наука. Сегодняшний ученый — это либо гибрид психолога и инквизитора, дотошно исследующий характер мимики, жестов, интонаций и испытывающий действие медикаментов, шоковых процедур, гипноза и пыток в целях извлечения правды из человека; либо это химик, физик, биолог, занятый исключительно такими отраслями своей науки, которые связаны с умерщвлением. В громадных лабораториях министерства мира и на опытных полигонах, скрытых в бразильских джунглях, австралийской пустыне, на уединенных островах Антарктики, неутомимо трудятся научные коллективы. Одни планируют материально-техническое обеспечение будущих войн, другие разрабатывают все более мощные ракеты, все более сильные взрывчатые вещества, все более прочную броню; третьи изобретают новые смертоносные газы или растворимые яды, которые можно будет производить в таких количествах, чтобы уничтожить растительность на целом континенте, или новые виды микробов, неуязвимые для антител; четвертые пытаются сконструировать транспортное средство, которое сможет прошивать землю, как подводная лодка — морскую толщу, или самолет, не привязанный к аэродромам и авианосцам; пятые изучают совсем фантастические идеи наподобие того, чтобы фокусировать солнечные лучи линзами в космическом пространстве или провоцировать землетрясения путем проникновения к раскаленному ядру Земли.
Ни один из этих проектов так и не приблизился к осуществлению, и ни одна из трех сверхдержав существенного преимущества никогда не достигала. Но самое удивительное: все три уже обладают атомной бомбой — оружием гораздо более мощным, чем то, что могли бы дать нынешние разработки. Хотя партия, как заведено, приписывает это изобретение себе, бомбы появились еще в 40-х годах и впервые были применены массированно лет десять спустя. Тогда на промышленные центры — главным образом в европейской России, Западной Европе и Северной Америке — были сброшены сотни бомб. В результате правящие группы всех стран убедились: еще несколько бомб — и конец организованному обществу, а следовательно, их власти. После этого, хотя никакого официального соглашения не было даже в проекте, атомные бомбардировки прекратились. Все три державы продолжают лишь производить и накапливать атомные бомбы в расчете на то, что рано или поздно представится удобный случай, когда они смогут решить войну в свою пользу. В целом же последние тридцать-сорок лет военное искусство топчется на месте. Шире стали использоваться вертолеты; бомбардировщики по большей части вытеснены беспилотными снарядами, боевые корабли с их невысокой живучестью уступили место почти непотопляемым плавающим крепостям; в остальном боевая техника изменилась мало. Так, подводная лодка, пулемет, даже винтовка и ручная граната по-прежнему в ходу. И несмотря на бесконечные сообщения о кровопролитных боях в прессе и по телекранам, грандиозные сражения прошлых войн, когда за несколько недель гибли сотни тысяч и даже миллионы, уже не повторяются.
Все три сверхдержавы никогда не предпринимают маневров, чреватых риском тяжелого поражения. Если и осуществляется крупная операция, то, как правило, это — внезапное нападение на союзника. Все три державы следуют — или уверяют себя, что следуют, — одной стратегии. Идея ее в том, чтобы посредством боевых действий, переговоров и своевременных изменнических ходов полностью окружить противника кольцом военных баз, заключить с ним пакт о дружбе и сколько-то лет поддерживать мир, дабы усыпить всякие подозрения. Тем временем во всех стратегических пунктах можно смонтировать ракеты с атомными боевыми частями и наконец нанести массированный удар, столь разрушительный, что противник лишится возможности ответного удара. Тогда можно будет подписать договор о дружбе с третьей мировой державой и готовиться к новому нападению. Излишне говорить, что план этот — всего лишь греза, он неосуществим. Да и бои если ведутся, то лишь вблизи спорных областей у экватора и у полюса; вторжения на территорию противника не было никогда. Этим объясняется и неопределенность некоторых границ между сверхдержавами. Евразии, например, нетрудно было бы захватить Британские острова, географически принадлежащие Европе; с другой стороны, и Океания могла бы отодвинуть свои границы к Рейну и даже Висле. Но тогда был бы нарушен принцип, хотя и не провозглашенный, но соблюдаемый всеми сторонами, — принцип культурной целостности. Если Океания завоюет области, прежде называвшиеся Францией и Германией, то возникнет необходимость либо истребить жителей, что физически трудно осуществимо, либо ассимилировать стомиллионный народ, в техническом отношении находящийся примерно на том же уровне развития, что и Океания. Перед всеми тремя державами стоит одна и та же проблема. Их устройство, безусловно, требует, чтобы контактов с иностранцами не было — за исключением военнопленных и цветных рабов, да и то в ограниченной степени. С глубочайшим подозрением смотрят даже на официального (в данную минуту) союзника. Если не считать пленных, гражданин Океании никогда не видит граждан Евразии и Остазии, и знать иностранные языки ему запрещено. Если разрешить ему контакт с иностранцами, он обнаружит, что это такие же люди, как он, а рассказы о них — по большей части ложь. Закупоренный мир, где он обитает, раскроется, и страх, ненависть, убежденность в своей правоте, которыми жив его гражданский дух, могут испариться. Поэтому все три стороны понимают, что, как бы часто ни переходили из рук в руки Персия и Египет, Ява и Цейлон, основные границы не должно пересекать ничто, кроме ракет.
Под этим скрывается факт, никогда не обсуждаемый вслух, но молчаливо признаваемый и учитываемый при любых действиях, а именно: условия жизни во всех трех державах весьма схожи. В Океании государственное учение именуется ангсоцем, в Евразии — необольшевизмом, а в Остазии его называют китайским словом, которое обычно переводится как «культ смерти», но лучше, пожалуй, передало бы его смысл «стирание личности». Гражданину Океании не дозволено что-либо знать о догмах двух других учений, но он привык проклинать их как варварское надругательство над моралью и здравым смыслом. На самом деле эти три идеологии почти неразличимы, а общественные системы, на них основанные, неразличимы совсем. Везде та же пирамидальная структура, тот же культ полубога-вождя, та же экономика, живущая постоянной войной и для войны. Отсюда следует, что три державы не только не могут покорить одна другую, но и не получили бы от этого никакой выгоды. Напротив, покуда они враждуют, они подпирают друг друга подобно трем снопам. И как всегда, правящие группы трех стран и сознают и одновременно не сознают, что делают. Они посвятили себя завоеванию мира, но вместе с тем понимают, что война должна длиться постоянно, без победы. А благодаря тому, что опасность быть покоренным государству не грозит, становится возможным отрицание действительности — характерная черта и ангсоца и конкурирующих учений. Здесь надо повторить сказанное ранее: став постоянной, война изменила свой характер.
В прошлом война, можно сказать, по определению была чем-то, что рано или поздно кончалось — как правило, несомненной победой или поражением. Кроме того, в прошлом война была одним из главных инструментов, не дававших обществу оторваться от физической действительности. Во все времена все правители пытались навязать подданным ложные представления о действительности; но иллюзий, подрывающих военную силу, они позволить себе не могли. Покуда поражение влечет за собой потерю независимости или какой-то другой результат, считающийся нежелательным, поражения надо остерегаться самым серьезным образом. Нельзя игнорировать физические факты. В философии, в религии, в этике, в политике дважды два может равняться пяти, но если вы конструируете пушку или самолет, дважды два должно быть четыре. Недееспособное государство раньше или позже будет побеждено, а дееспособность не может опираться на иллюзии. Кроме того, чтобы быть дееспособным, необходимо умение учиться на уроках прошлого, а для этого надо более или менее точно знать, что происходило в прошлом. Газеты и книги по истории, конечно, всегда страдали пристрастностью и предвзятостью, но фальсификация в сегодняшних масштабах прежде была бы невозможна. Война всегда была стражем здравого рассудка, и, если говорить о правящих классах, вероятно, главным стражем. Пока войну можно было выиграть или проиграть, никакой правящий класс не имел права вести себя совсем безответственно.
Под этим скрывается факт, никогда не обсуждаемый вслух, но молчаливо признаваемый и учитываемый при любых действиях, а именно: условия жизни во всех трех державах весьма схожи. В Океании государственное учение именуется ангсоцем, в Евразии — необольшевизмом, а в Остазии его называют китайским словом, которое обычно переводится как «культ смерти», но лучше, пожалуй, передало бы его смысл «стирание личности». Гражданину Океании не дозволено что-либо знать о догмах двух других учений, но он привык проклинать их как варварское надругательство над моралью и здравым смыслом. На самом деле эти три идеологии почти неразличимы, а общественные системы, на них основанные, неразличимы совсем. Везде та же пирамидальная структура, тот же культ полубога-вождя, та же экономика, живущая постоянной войной и для войны. Отсюда следует, что три державы не только не могут покорить одна другую, но и не получили бы от этого никакой выгоды. Напротив, покуда они враждуют, они подпирают друг друга подобно трем снопам. И как всегда, правящие группы трех стран и сознают и одновременно не сознают, что делают. Они посвятили себя завоеванию мира, но вместе с тем понимают, что война должна длиться постоянно, без победы. А благодаря тому, что опасность быть покоренным государству не грозит, становится возможным отрицание действительности — характерная черта и ангсоца и конкурирующих учений. Здесь надо повторить сказанное ранее: став постоянной, война изменила свой характер.
В прошлом война, можно сказать, по определению была чем-то, что рано или поздно кончалось — как правило, несомненной победой или поражением. Кроме того, в прошлом война была одним из главных инструментов, не дававших обществу оторваться от физической действительности. Во все времена все правители пытались навязать подданным ложные представления о действительности; но иллюзий, подрывающих военную силу, они позволить себе не могли. Покуда поражение влечет за собой потерю независимости или какой-то другой результат, считающийся нежелательным, поражения надо остерегаться самым серьезным образом. Нельзя игнорировать физические факты. В философии, в религии, в этике, в политике дважды два может равняться пяти, но если вы конструируете пушку или самолет, дважды два должно быть четыре. Недееспособное государство раньше или позже будет побеждено, а дееспособность не может опираться на иллюзии. Кроме того, чтобы быть дееспособным, необходимо умение учиться на уроках прошлого, а для этого надо более или менее точно знать, что происходило в прошлом. Газеты и книги по истории, конечно, всегда страдали пристрастностью и предвзятостью, но фальсификация в сегодняшних масштабах прежде была бы невозможна. Война всегда была стражем здравого рассудка, и, если говорить о правящих классах, вероятно, главным стражем. Пока войну можно было выиграть или проиграть, никакой правящий класс не имел права вести себя совсем безответственно.
Но когда война становится буквально бесконечной, она перестает быть опасной. Когда война бесконечна, такого понятия, как военная необходимость, нет. Технический прогресс может прекратиться, можно игнорировать и отрицать самые очевидные факты. Как мы уже видели, исследования, называемые научными, еще ведутся в военных целях, но, по существу, это своего рода мечтания, и никого не смущает, что они безрезультатны. Дееспособность и даже боеспособность больше не нужны. В Океании все плохо действует, кроме полиции мыслей. Поскольку сверхдержавы непобедимы, каждая представляет собой отдельную вселенную, где можно предаваться почти любому умственному извращению. Действительность оказывает давление только через обиходную жизнь: надо есть и пить, надо иметь кров и одеваться, нельзя глотать ядовитые вещества, выходить через окно на верхнем этаже и так далее. Между жизнью и смертью, между физическим удовольствием и физической болью разница все-таки есть — но и только. Отрезанный от внешнего мира и от прошлого, гражданин Океании, подобно человеку в межзвездном пространстве, не знает, где верх, где низ. Правители такого государства обладают абсолютной властью, какой не было ни у цезарей, ни у фараонов. Они не должны допустить, чтобы их подопечные мерли от голода в чрезмерных количествах, когда это уже представляет известные неудобства, они должны поддерживать военную технику на одном невысоком уровне; но, коль скоро этот минимум выполнен, они могут извращать действительность так, как им заблагорассудится.
Таким образом, война, если подходить к ней с мерками прошлых войн, — мошенничество. Она напоминает схватки некоторых жвачных животных, чьи рога растут под таким углом, что они не способны ранить друг друга. Но хотя война нереальна, она не бессмысленна. Она пожирает излишки благ и позволяет поддерживать особую душевную атмосферу, в которой нуждается иерархическое общество. Ныне, как нетрудно видеть, война — дело чисто внутреннее. В прошлом правители всех стран, хотя и понимали порой общность своих интересов, а потому ограничивали разрушительность войн, воевали все-таки друг с другом, и победитель грабил побежденного. В наши дни они друг с другом не воюют. Войну ведет правящая группа против своих подданных, и цель войны — не избежать захвата своей территории, а сохранить общественный строй. Поэтому само слово «война» вводит в заблуждение. Мы, вероятно, не погрешим против истины, если скажем, что, сделавшись постоянной, война перестала быть войной. То особое давление, которое она оказывала на человечество со времен неолита и до начала XX века, исчезло и сменилось чем-то совсем другим. Если бы три державы не воевали, а согласились вечно жить в мире и каждая оставалась бы неприкосновенной в своих границах, результат был бы тот же самый. Каждая была бы замкнутой вселенной, навсегда избавленной от отрезвляющего влияния внешней опасности. Постоянный мир был бы то же самое, что постоянная война. Вот в чем глубинный смысл — хотя большинство членов партии понимают его поверхностно — партийного лозунга «ВОЙНА — ЭТО МИР».
Таким образом, война, если подходить к ней с мерками прошлых войн, — мошенничество. Она напоминает схватки некоторых жвачных животных, чьи рога растут под таким углом, что они не способны ранить друг друга. Но хотя война нереальна, она не бессмысленна. Она пожирает излишки благ и позволяет поддерживать особую душевную атмосферу, в которой нуждается иерархическое общество. Ныне, как нетрудно видеть, война — дело чисто внутреннее. В прошлом правители всех стран, хотя и понимали порой общность своих интересов, а потому ограничивали разрушительность войн, воевали все-таки друг с другом, и победитель грабил побежденного. В наши дни они друг с другом не воюют. Войну ведет правящая группа против своих подданных, и цель войны — не избежать захвата своей территории, а сохранить общественный строй. Поэтому само слово «война» вводит в заблуждение. Мы, вероятно, не погрешим против истины, если скажем, что, сделавшись постоянной, война перестала быть войной. То особое давление, которое она оказывала на человечество со времен неолита и до начала XX века, исчезло и сменилось чем-то совсем другим. Если бы три державы не воевали, а согласились вечно жить в мире и каждая оставалась бы неприкосновенной в своих границах, результат был бы тот же самый. Каждая была бы замкнутой вселенной, навсегда избавленной от отрезвляющего влияния внешней опасности. Постоянный мир был бы то же самое, что постоянная война. Вот в чем глубинный смысл — хотя большинство членов партии понимают его поверхностно — партийного лозунга «ВОЙНА — ЭТО МИР».
>Человеческая жизнь дороже любого имущества.
Кекнул.
>Сегодня война идет не на уничтожение.
ИГИЛ'у сообщи, а то они говорят истребляют всех неправильных муслимов.
На выгодность простому хую наплевать, у него в нужный момент включается патриотический угар и он едет защищать родные березки, защищать рюске от фашистов итд.
Кекнул.
>Сегодня война идет не на уничтожение.
ИГИЛ'у сообщи, а то они говорят истребляют всех неправильных муслимов.
На выгодность простому хую наплевать, у него в нужный момент включается патриотический угар и он едет защищать родные березки, защищать рюске от фашистов итд.
> Во Вьетнаме у тебя одни контрактники воевали, да?
Слоуфикс.
Что за вайп пастами, кстати?
> и разруха, вызванная атомной войной 50-х годов, полностью не ликвидирована.
Что ты несёшь?
>Тезис раз. Человеческая жизнь дороже любого имущества.
стоимость твоей жизни не выше стоимости твоей работы в час при наличии крыши над головой, здоровья и молодости.
>Тезис два. Сегодня война идет не на уничтожение.
фосфорные бомбы в Ираке?
по новостям только сказали, американские самолеты бомбили некие постройки, где могут быть ИГ.
ИГ что-то замышляет с химическим оружием.
надеюсь, ваш манямирок лопнул.
Чужая армия жрет больше? Да и одну армию содержать дешевле чем две.
>Во первых, любая война сегодня это война одних правителей против других правителей с целью получить имущество оных.
И сразу провал.
Война сегодня это война с целью размена малых проблем сегодня (собственно, самой войны) на отсутствие больших проблем завтра (устранение угрозы).
> лучше обоссыте, только не бейте
Не палишься совершенно.
ДА, СО ВРЕМЕНЕМ НА ПЛАНЕТЕ ЗАМЛЯ БУДЕТ ЕДИНАЯ АРМИЯ
НО НЕ ВСЕ ДОЖИВУТ ДО ЕТОГО СЛАВНОГО ДНЯ
НО НЕ ВСЕ ДОЖИВУТ ДО ЕТОГО СЛАВНОГО ДНЯ
>Сегодня война ненужна. И сейчас я это докажу.
Завтра война нужна. И сейчас я это докажу.
Война двигатель прогресса. Дает стране цель, а миру технологии.
Война естественна, убивать из-за конкуренции естественно, это заложено природой, эволюцией. Высшие слои общества начинают войну не из-за того что им надо яхту, а из-за того что они Альфы, это естественное поведение.
Человеческая жизнь не дороже любого имущества, хотя бы по той причине что в танке сидят люди, но безусловно стоимость жизни в северном полушарии довольно высока, в южном же человеческая жизнь чаще дешевле стоимости АК.
Короче врать о том что человеческая жизнь бесценна, несмотря на факты, могут только ебаные гуманитарии.
>Тезис раз. Человеческая жизнь дороже любого имущества.
>тред про войну
>Человеческая жизнь дороже любого имущества.
Ха!
>Тезис два. Сегодня война идет не на уничтожение.
И редко когда шла. Исключения всякие войны древности, когда государства выпиливались очень часто. После формирования тесной геополитики Европы и формирования военных союзов война стала служить тем же целям, что и сейчас. А война - это всего лишь продолжение политики военными методами.
>Тезис раз. Человеческая жизнь дороже любого имущества.
А если это имущество позволит спасти или сохранить сотни тысяч жизней?
>Тезис два. Сегодня война идет не на уничтожение.
Война - это проявление конкуренции, т.е. основного механизма эволюции и развития. Это одно из основных свойств человека как биологического вида.
>ни одному гражданину ни одной страны невыгодно воевать
Призывным лохам и копровольцам действительно не выгодно. Упоминали контрактников, но они тоже лохи, ибо от призывника только з/п отличаются, а в остальном такой же скот, который ведут на убой. Особенно это свойственно контракту в Пидорашке, где ихтамнет. Кроме правителей выгоду имеют только наемники. Не уголовная шобла, который сейчас копейки платят, а те матерые наемники, те профессионалы о которых говорил Невзоров, те самые, что воевали в Югославии, Приднестровье и на Кавказе. На даунбасе их кстати сейчас почти нет, большинство уехало из-за нежелания работать с тем скамом, который там сейчас обосновался.
ОП мудак. Сегодня воевать идут контрактники. Это их профессия, им за это платят большие зарплаты и дарят жильё. Плюс к тому грабёж никуда не делся, но этим занимаются обычно бандформирования, именуемые "добровольцами". Пёрднул армяшке в монитор
> с тем скамом, который там сейчас обосновался.
Пройдут прошивку войной и станут не хуже тех что уехали
>Сегодня война ненужна
Дальше не читал. Ты идиот. Как оружие продавать, без войны-то?
>Война - это проявление конкуренции, т.е. основного механизма эволюции и развития. Это одно из основных свойств человека как биологического вида.
Война в Ираке была обоснована моралью.
>Сегодня воевать идут контрактники.
Маня, если брать всю планету, а не одну стороне в одной конкретной войне, то большинство воюющих сегодня - не контрактники.
>Война в Ираке была обоснована моралью.
Большинство людей свои убийства обосновывают моралью
>Тезис раз. Человеческая жизнь дороже любого имущества.
Манятезис, наверное?
> Тебя просят поделиться частью твоих денег.
Надеюсь, ты еще не разучился понимать неравенства.
Для меня Ценность моей жизни > Ценность моего имущества ≥ ценность чужих жизней (знак > или = зависит от того, чья эта жизнь).
>Человеческая жизнь дороже любого имущества.
Дальше не читал.
Дальше не читал.
>Давайте для начала зададим тезисы, с которым согласятся все.
хуита
Обоссывают верховодящие пидоры свой народ, когда посылают его убивать представителей точно такого же народа.
>Велимир Ленин
Уже третий тред я либо Ленин, либо Сталин.
>Человеческая жизнь дороже любого имущества.
Нет конечно. Для меня дороже штука баксов, чем жизнь какого-то незнакомого мне лично человека.
Свои фаршированные ноги-то ты и не заметил.
потому что когда всего одна извилина, то детали не важны
Вот идешь ты такой домой по улице рассуждаешь о своей маняфилосовии о ненужности войны, и вдруг подлетает к тебе гопник толкает тебя и говорит "Есть деньги, есть телефон" и ты такой со своей маняфилософией отдаешь ему все свое имущество. Внимание вопрос - пострадает ли твоя маняфилософия от такой жизненной ситуации?
А что надо? Убить его? Гораздо лучше осваивать дипломатию нет, она не обязательно означает "небейлучшеобоссы, мне мама телефон подарила", иногда приходится и психологическое давление применять и социальные связи с тем чтоб он отдал тебе и твои вещи и компенсацию сверху.
> Гораздо лучше осваивать дипломатию
>лучше осваивать дипломатию
дипломатия на военную мощь опирается
Вовсе и не обязательно воевать. Есть масса способов подсократить через чур разросшееся население.
Осталось объяснить всё это крестьянам и отменить репрессии.
not bad. но он сделал пару серьёзных ошибок напряжён, многословен, надменен, непозитивен нихуя и уверенность в себе напускная. собственно ему вообще не следовало на разборку приходить
На экономическую, макак, на экономическую.
Психологическое давление и применение социальных связей это тоже методы ведения войны. А если гопник с ножом и схватки не избежать, а выбор прост либо тебя обоссут либо ты будешь с ним драться и есть шанс того, что ты его убьешь так как твоя собственная жизнь под угрозой.
Что за диктатор? весельчак говорит "а вот диктатор идёт. Диктатор (и хрясь его по морде)
Твоя экономическая мощь - это деньги в твоем кошельке.
Предприятия с большой экономической мощью легко переходили из рук в руки в 90-е потому что кто-то поставил на отряды качков.
Премьер Венгрии.
>На экономическую
>Обама подписал военный бюджет на 2015 год размером в $577 млрд
Ага
И где теперь эти качки? Алсо, пикрилейтед.
Могут себе позволить. Улавливаешь, пейзанин?
В силовых структурах или владеют бизнесом.
>Человеческая жизнь дороже любого имущества.
Мне бы твоё имущество пригодилось больше, чем твоя жизнь. Тебе наоборот, похуй на меня. Шах и мат.
Но для чего, если настолько МОЩНАЯ экономика?
стимуляция экономики через гос дотации
Могут себе позволить же, крестьянский сын.
> И сейчас я это докажу.
>2ch.hk
>/po/
>2ch.hk
>/po/
Что ты сделаешь?
> Тезис раз. Человеческая жизнь дороже любого имущества.
Ебать в голосяндр с этого Армена.
рашка/10
А зачем единой земле армия?
Страны с мошной экономикой как правило имеют очень мощную армию. Условным исключений можно считать только ФРГ и РФ. У РФ армия слишком сильная для экономики, а ФРГ слишком слабая.
>исключений можно считать
нельзя. за фрг стоит вся армия нато. А у рф никакой сильной армии нет, это блеф. То что происходит на домбасе наглядно это доказало
а что происходит на домбасе?
30 тысяч дохлых гомосолдат и тысячи единиц потерянной техники. И это против армии Украины, которая на кикстартере деньги на форму собирала.
ИЩЕ НАРАЖАЮТ
а у нас столько было?
каждый раз проигрываю
ополч, бравший аэро и варивший котёл в углегорске
>
Чтоб политики и олигархи могли и дальше грабить население Земли, даже при условии востания.
Война бессмысленна
В дурке помню были тесты, там много вопросов и надо было согласиться или не соглашаться раскладывая стопками эти карточки. Я обратил внимание, что было много утверждений-вопросов связанных с мундирами. К тому времени я как-то подружился с завотделением и попытался узнать о смысле этих мундиро-ответов в тестировании солдат желающих откосить. Так вот, его ответ был очень охуенным с точки зрения ОП-поста. Оказывается, все люди в мундирах - психически больные люди, но мундир делает их психику более цельной и уравновешивает желания и возможности. По-сути - это сложные социо-психопаты. Им необходимо отличие от других, возможность убивать других и не подчиняться другим. В мундире - свой, без мундира - другой. Да, мне повезло с дуркой, отделением и пацанами в палате. И статью дали не страшную, чтоб можно было быть обычным.
А вот на военных я теперь смотрю другими глазами. И солдат жалко, которые призывники. Почему сразу всех так не тестируют? Пусть эти психи живут своей кучкой. Дать им деревянные автоматы, например, пусть других только не заебывают своими проблемами.
1984 же
Война выгодна. вот тебе и смысл, мамкин пацифист
>30 тысяч дохлых гомосолдат и тысячи единиц потерянной техники
"Батарейка села прост"?
Но атм регулярных войск было хер да маленько, даже если верить укросми. Допустим укросми не врут (я заранее прошу прощения за такого рода допущения, потому что все сми врут, делают заказуху и имеют общее направление работы, подбирая факты и освещая так, что создается определенная позиция). Никаких танковых батальенов, никаких саперов, минеров и инженерных войск там не находили, атак с моря не было, хотя даже если верить укросми у нас есть какой-то флот на черном море. То есть большая часть армии в этой войне не участвует. Гибнут в основном добровольцы, вата, которая поехала туда воевать за идею и деньги, местные. Почему их потери приписывают к потерям гомосолдат? Давайте уж на чистоту, укросми не лучше российских и выдают тот же сикель-тв, заливая свободным украм жижу в уши. При том делают это нагло, записывая потери мирного населения в военные. При этом это все еще подкрепляется сомнительного свойства пруфами, когда ни один международный трибунал не потдвердил наличие пленных военнослужащих российской армии. Я не топлю тут за вату, я хочу, чтобы все реально разобрались, сколько ваты туда согнано по принуждению,сколько воюет за деньги и сколько реально умерло. Но у нас как всегда плохо с ответами.
>Человеческая жизнь дороже любого имущества.
Такое массово только в западной культуре было. Ни в Китае, ни в Индии, ни в России, ни в Японии никогда жизнь человека не считалась чем-то особенным
Ты привык думать, как положено гражданину своей страны, ебанашка.
Наши, ихние, их СМИ, наши СМИ, их ато, наше ихтамнет. А прикинь, вся движуха - это цирк. Столкнулись две тупых массы и давят друг дружку. За ордена, за бабло, за идею какого- там мира, как бы это ебано не звучало.
Одни орут потерь нет, другие тоже орут похожую хуйню, но трупы никто особо не считает или делают вид, что посчитали неправильно. Международные организации? Да хуй им в сраку, и говно пожиже. Они тоже при должностях, идеях и относительной недосягаемости. Интересы народов? Кому блять интересно это быдло у экранов мониторов и жк-теликов с паршивой едой и отсутствием собственных мыслей? Вы же спорите о тех вещах, которые якобы недоступны обычному быдлу на этом блядском форуме и это якобы отличает вас от других. А люди продолжают умирать или страдают от общего маразма гражданской ответственности. Мы - народ, мы - наши, а они другие. Чем вы блять отличаетесь? Те же самые руки, ноги и голова с говном по самую макушку. Что вам мешает послать нахуй тех, кто организовал из вас самих бойню против вас самих?
Пиздец, кому я это объясняю.
>только в западной культуре было
Ага, несколько раз.
>Что вам мешает послать нахуй тех, кто организовал из вас самих бойню против вас самих?
Человеческая природа, очевидно.
ты промытый
Никогда не понимал людей которые не хотят сдохнуть как собака, за родную хрущевку, разъебанный асфальт и всеобщий негатив, предатели ебанные
А кто не послан нахуй? Или кто причисляет себя к элите? Я, к примеру не могу себя причислить и не считаю, что умнее других. Но не считаю, что тупее. Послать нахуй - да уже послано. Но один я не могу скакать и идти что-то штурмовать. Да, меня просто убьют, не факт, что будут судить даже. При том даже не по заказу власти - убьет меня гопник Вася, который работает охранником, потому что я скрепы шатаю. Если попаду в зону, убьют зеки, потому что я не признаю понятий.
Что реально делается? Пропаганда. Пару десятков людей лично мне удалось смутить, перестать поддерживать Пу или Запад и начать искать свои интересы. Например в том, чтобы развивалась региональная экономика и самоуправление. Народ начинает думать, говорит, что поддержал бы, если бы баллотировался. Но мне рано пока баллотироваться куда-то. Нам нужен новый русский: человек, который несет ответственность за свои поступки и слова, который работает на благо себя и других, готов оказать помощь ближнему, понимает свои цели и задачи в этой жизни, верит или не верит в то, что может проверить, делает выводы, основываясь на своем мнении. Мне не нужны профиты, должности или дорогая машина, особняк - моя цель - привить людям свое мнение. Но тут моей жизни и сил не хватит, чтобы донести до многих.
На счет быдла - я это слово упоминаю только, если его нужно цитировать. Почему? Потому что в системе переосознания нацией себя, быдло - основа. Это производящие силы, это электорат, это семьи, которые рождают и воспитывают новых граждан. Когда вот это "быдло" осознает себя гражданами, поймет, что нам нужно не хвататься за бутылку, кричать про крым или хохлов, а нужно развивать преданность закону, общему делу и свободе, тогда я со спокойной совестью сдохну и меня не вспомнят.
>Тезис раз. Человеческая жизнь дороже любого имущества.
У сразу же обосрался, ну что за люди.
Это если что - основа гуманизма. Гуманисты часто ошибаются, не суди их строго. Но на основе гуманизма можно многое решить без кровопролития. Особенно, если он лживый и корыстный внезапно.
тебе видно еще мало лет( не в смысле что ты чего то не понимаешь и прочее) а когда поживешь с мое это окружающий менталитет тебя заразит и будет в такую же биомассу превращать, выход один анально огородиться от общества или же сосуществовать с ним, а про уехать на запад это пиздец как тяжело, я пару раз пробывал и условия там хуже чем здесь, будешь в теплицах с алжирцами огурцы собирать, ох как они меня заебали, и главное у меня высшие образование а работу делаю, как блять не умеющий читать африканец и жив точнее жил так же
30 - мало? В биомассу не превращаюсь, потому что не хочу. Специально копротивляюсь и прошу копротивляться других. Анально огораживаться от общества = хикковать, у меня чтобы хикковать денег нет, надо работать. Существовать на предложенных условиях - обломно. На западе мне лично делать нечего, потому что я себя там не вижу. И знаю, что никто не даст мне и куска хлеба. Тем более валить на что-то готовое - не по мне. Никто мне ништяков там не припас, как и тут. И тут мой народ, родной город, еще пара городов, где пожил и поработал. И атм живут не вата и быдло, а те люди с которыми мне жить и созидать. Пожешь сдать в клинику при встрече или назвать поехавшим ИТТ. Я так вижу и в это верю. Что бы там не лили из кисель-тв или с дождя.
>ебанутый демагог на вебм
>человеческая природа, как многогранная и необъяснимая структура
В контексте послания нахуй мог бы вырезать сцену из Игр Разума, где молодой Нэш обосновал свою теорию игр на примере той самой телки, которая может дать всем, но лучше отказаться.
Ладно хоть не с гомоёблей метаформу придумал.
Отдохни, конечно.
> гражданин рискует потерять имущество, если его страну захватят
Ноуп. Захваченную землю раздавали во времена феодализма. Сейчас право собственности сохраняют. Фактически граждане рискуют жизнью ради сохранения власти своего правительства над собой. Часто их могилизуют насильно.
>Тезис два. Сегодня война идет не на уничтожение.
Война идет за сознание. За веру в ценности, цементирующие действующий политический режим в стране. «Консциентальная война предполагает, что мир вступил в новый этап борьбы — конкуренции форм организации сознаний, где предметом поражения и уничтожения являются определенные типы сознаний. Т.е. задача ставится не более и не менее как следующим образом: в результате консциентальной войны определенные типы сознаний просто должны быть уничтожены, перестать существовать, их не должно быть. А носители этих сознаний, наоборот, могут быть сохранены, если они откажутся от форм сознания: предметов разрушения и поражения. Типы сознаний — предметы поражения в консциентальной войне — должны быть вытеснены за рамки цивилизационно допустимых и приемлемых форм». Пятая часть этой статьи http://eurobelarus.info/news/policy/2014/12/13/rossiya-proigrala-voynu.html
>>Человеческая жизнь дороже любого имущества.
>Такое массово только в западной культуре было.
Ценность жизни определяется по оси Коллективизм -> Индивидуализм. В первобытно-коллективистских культурах человек принадлежит племени или нации, его могут принести в жертву ради урожая или победы. В более индивидуалистских культурах ценностью становится не нация, а права человека и права меньшинств
Ну тогда вперед, наматывать кишки на гусеницы танка, это же так выгодно
Наша армия - это гражданское общество.
Чужая армия - это чиновники.
>В первобытно-коллективистских культурах человек принадлежит племени или нации
>в первобытных
Никак твой тезис не хочет существовать, совершенно не жизнеспособный выкидыш мозга какого-то левака, на всякий случай посикал в твой гойский ротешник.
> с которым согласятся все.
Ты зашел не туда. Это двач, детка, тут могут и нахуй послать с такими-то тезисами.
> Человеческая жизнь дороже любого имущества.
За единоличное обладание атомной электростанцией множество человеком прибьет тебя не моргнув шоколадным глазом.
> Сегодня война идет не на уничтожение.
Скажи это всяким тутси, боснийцам и прочим курдам.
Кроме прочего, вы ничего не знаете ни о методах современных войн, ни об их целях.
Например, сасш россияне в россии не нужны, поэтому они понастроили здесь т.н. "Центры планирования семьи" на секундочку - амеры планируют наши семьи вместо нас, окда? в которых всем подряд на полном серьезе, советуют не ебаться, а отложить это дело на то время, когда самочка будет способна родить только урода, мотивируя это недостаточностью доходов молодой семьи и ситуацией на фондовых рынка.
И испытывают на россиянах неиспытанные ранее вакцины, например.
Тебе все еще кажется что это не война, или война не на уничтожение?
мимофёдоров
Давайте для начала зададим тезисы, с которым согласятся все.
Тезис раз. Человеческая жизнь дороже любого имущества.
Тезис два. Сегодня война идет не на уничтожение.
Самые умные уже все поняли, для крестьян распишу на бумажке.
Во первых, любая война сегодня это война одних правителей против других правителей с целью получить имущество оных.
Во вторых, рядовой гражданин идя на войну рискует потерять жизнь.
Не идя на войну гражданин рискует потерять имущество, если его страну захватят, а его выгонят.
Все. Оказывается, что в современном мире ни одному гражданину ни одной страны невыгодно воевать. По той простой причине, что сегодня на войне ты не убьешь противника и не захватишь в анальное рабство его жену, детей и землю. Землю возьмет твой правитель, а жену и детей увезет красный крест или сами убегут. Или вообще не убегут и просто сменится власть при текущем населении. Поэтому воевать выгодно только правителям и тем, кому после войны правители раздадут трофеи. Но не тебе, которому дадут в лучшем случае медаль и прибавку к пенсии в 50 долларов если твои ноги намотает на гусеницы танка. Взамен правитель и его друзья не дают ничего, а ты можешь отдать жизнь за то, чтоб какие то чуханы получили земли, недвижимость и дополнительные несколько миллионов норота чтоб стричь с них деньги на яхту.