Как представляется, было бы куда честнее вернуться к цензуре, которой бы занимались профессионалы, а не бюрократы различных ведомств, сами не представляющие до конца, чего же им надо бояться, чтобы не потерять место, тем самым сломав себе карьеру. Да, возрождение института цензуры - недешевое удовольствие, требующее не сотен, но тысяч просвещенных слуг государства, но, пожалуй, только оно может сохранить здоровую обстановку в творческой среде.
Вполне возможно, меня мучает ностальгия. Но... в существовании цензурного ведомства была своя логика. Предварительная цензура защищала от карательной. Раз в месяц один из замов главного редактора журнала "Театр", где имел честь служить с 1973 по 1990 год, укладывал в портфель верстку очередного номера и отправлялся к цензорам из Главного управления по охране гостайн в печати при Совмине СССР. Он оставлял ее на несколько дней, а затем забирал, украшенную штампом, разрешающим номер к печати. Чаще верстка была без правок. В редакции работали профессионалы - материал, подписанный редактором, завотделом, ответсекретарем, замглавного редактора, попадал на стол главному редактору идеологически почти стерильным. Если мы сомневались, стоит ли публиковать ту или иную пьесу или критический материал, то собирали редколлегию или партсобрание редакции, где все риски обсуждали весьма обстоятельно. Но мы не были богами, поэтому случалось и такое, что верстка возвращалась к нам испещренная красным карандашом, которым делали правки и изъятия. Если их было много, то это означало, что главного вызовут в отдел пропаганды ЦК КПСС, а секретаря парторганизации в райком или горком. Как говорили раньше любители футбола, "три корнера - пенальти".
У наших цензоров было небольшое помещение в здании издательства "Искусство" в Малом Кисловском переулке, напротив ГИТИСа. Помещение это было завалено готовившимися к выпуску в свет книгами, журналами и брошюрами, по преимуществу связанными с культурой во всех ее разнообразных проявлениях. Было и много секретной или даже совершенно секретной литературы, где, похоже, содержались тайны, которые не надо знать людям.
Цензоров было двое - немолодой уже мужчина и миловидная молодая барышня, которые отличались крайней доброжелательностью. Они были в высшей степени образованны и сведущи в разных литературных и научных премудростях. И прекрасно ориентировались в том, что должно, а что не должно знать гражданам нашей прекрасной страны. Порой мы чувствовали себя невеждами, готовыми выдать госсекреты, - жесткому изъятию, к примеру, могла быть подвергнута 20-строчная заметка из раздела "Содружество искусства и труда", посвященная гастролям ташкентского театра имени Алишера Навои то ли к нефтяникам, то ли к золотодобытчикам Ферганской долины. "Никакой нефти (золота) там нет, и нечего об этом писать", - строго говорил добродушный цензор. Он и об этом знал досконально.
В случае несогласия нужно было пробиваться к В. А. Солодину, заместителю начальника Главлита, где он работал с 1961 по 1991 год, пожалуй, самому влиятельному цензору в СССР. Ну, а дальше двигаться в ЦК, иногда добираясь до Политбюро. Так, к примеру, решалась судьба пьес о Ленине, который боролся со Сталиным. Это была уже политика высшей пробы.
Кроме института цензуры во всех культурных институциях был очень сильный редакторский состав. Книги, спектакли, фильмы, живописные полотна обсуждались серьезно и всесторонне. С пониманием того, что в конце концов можно пробиться на дачи членов Политбюро и получить разрешение, которое не рисковали давать нижестоящие чиновники. Было пространство идеологической дискуссии, которая вовсе не бесполезна и для культуры, и для общества в целом.
Вполне возможно, меня мучает ностальгия. Но... в существовании цензурного ведомства была своя логика. Предварительная цензура защищала от карательной. Раз в месяц один из замов главного редактора журнала "Театр", где имел честь служить с 1973 по 1990 год, укладывал в портфель верстку очередного номера и отправлялся к цензорам из Главного управления по охране гостайн в печати при Совмине СССР. Он оставлял ее на несколько дней, а затем забирал, украшенную штампом, разрешающим номер к печати. Чаще верстка была без правок. В редакции работали профессионалы - материал, подписанный редактором, завотделом, ответсекретарем, замглавного редактора, попадал на стол главному редактору идеологически почти стерильным. Если мы сомневались, стоит ли публиковать ту или иную пьесу или критический материал, то собирали редколлегию или партсобрание редакции, где все риски обсуждали весьма обстоятельно. Но мы не были богами, поэтому случалось и такое, что верстка возвращалась к нам испещренная красным карандашом, которым делали правки и изъятия. Если их было много, то это означало, что главного вызовут в отдел пропаганды ЦК КПСС, а секретаря парторганизации в райком или горком. Как говорили раньше любители футбола, "три корнера - пенальти".
У наших цензоров было небольшое помещение в здании издательства "Искусство" в Малом Кисловском переулке, напротив ГИТИСа. Помещение это было завалено готовившимися к выпуску в свет книгами, журналами и брошюрами, по преимуществу связанными с культурой во всех ее разнообразных проявлениях. Было и много секретной или даже совершенно секретной литературы, где, похоже, содержались тайны, которые не надо знать людям.
Цензоров было двое - немолодой уже мужчина и миловидная молодая барышня, которые отличались крайней доброжелательностью. Они были в высшей степени образованны и сведущи в разных литературных и научных премудростях. И прекрасно ориентировались в том, что должно, а что не должно знать гражданам нашей прекрасной страны. Порой мы чувствовали себя невеждами, готовыми выдать госсекреты, - жесткому изъятию, к примеру, могла быть подвергнута 20-строчная заметка из раздела "Содружество искусства и труда", посвященная гастролям ташкентского театра имени Алишера Навои то ли к нефтяникам, то ли к золотодобытчикам Ферганской долины. "Никакой нефти (золота) там нет, и нечего об этом писать", - строго говорил добродушный цензор. Он и об этом знал досконально.
В случае несогласия нужно было пробиваться к В. А. Солодину, заместителю начальника Главлита, где он работал с 1961 по 1991 год, пожалуй, самому влиятельному цензору в СССР. Ну, а дальше двигаться в ЦК, иногда добираясь до Политбюро. Так, к примеру, решалась судьба пьес о Ленине, который боролся со Сталиным. Это была уже политика высшей пробы.
Кроме института цензуры во всех культурных институциях был очень сильный редакторский состав. Книги, спектакли, фильмы, живописные полотна обсуждались серьезно и всесторонне. С пониманием того, что в конце концов можно пробиться на дачи членов Политбюро и получить разрешение, которое не рисковали давать нижестоящие чиновники. Было пространство идеологической дискуссии, которая вовсе не бесполезна и для культуры, и для общества в целом.
>института цензуры
У нас провал по саморазвитию и движению современной, самоидентичной, естественной культуре. Мы в застое. Об этом надо писать статьи и предлагать институты. Ну порежут они всю заимствованную - что дальше? Начнем с исторической, чтобы циферки делать?
Швыдкой лучше бы отповедь написал - что такого серьезного он сделал на своем посту и что ему так сильно помешало, что медиа, поколение, кинематограф, экономика крутиться на чем угодно, но только не на культуре своего государства.
И почему в эхе его работы в области культуры - обществу приходится искать силы и аргументы, чтобы защищать свой исконный язык? И снаружи страны и самое главное внутри.
>создания в стране цензурного ведомства
Российская цензура переплюнула давно советскую. Даже совковые фильмы кромсают вырезая ниудобненькое и блюря сигареты, стаканы, бутылки, ленина, украину... и голые жопы.
>Об этом надо писать статьи и предлагать институты
Пишут, предлагают.
Институтов феерически мало.
1) "Особый путь" - обосрано проплатками
2)"Фолк, а-ля Буковский, включая коммунистические образы" - обосрано проплатками, поименовано коеошничеством. С визгами 'Р-Р-РЯ, нам нельзя, а у других - эло другое, пынямать надо! Вот Украина - це под Европой, поэтому вышиванство хорошо, а коеошничество-нет - и т.д." "копротивленческая интеллигенция" отказала народам ростсовка в своей культуре, если они не лижут дупу Западу. Если лижкт - да, самобытность.
3) Спидермен, Селормун - кава-и, ня!
И вот всякие институты развития без цензуры просто работать не будут. Чтоб - да, в Тик-Токе модно мальчикам краситт губы гуталином. Но ты, Ванек, Тик-Тока не увидишь, и модниеом не станешь:( И на районе у тебя крутить будут тольео "Три Мушкетера" и угорать не по трем полрскам - а по косовороткам.
А иначе - никак.
Не совок, но уот такое кино по ящику и стримам крутят там самогонный аппарат
>Швыдкой
Ну что еще от хохла ебаного ждать
Боже как это все заебало. Сейчас бы русское говно слушать.
Не знаю где ты это видел. На Кинопоиске лежит без всякой цензуры. По ящику тоже без такой мазни показывали, только хуи и сиськи в морге у трупаков заблюрили.
Кто тебе мешает не слушать? Съеби нахуй с двощей! Двач - русская борда!
>от хохла?
Еврей, жи есть...
Я уже думал что я обознался, но нет, с т.з. совкопропаганды:
>Во всех современных буржуазных государствах существует последующая (карательная) Цензура, т. е. привлечение к уголовной ответственности за распространение в печати «порочащих и клеветнических» сведений (штраф, конфискация и запрещение изданий, арест тиража и т.п.).
>Конституция СССР в соответствии с интересами народа и в целях укрепления и развития социалистического строя гарантирует гражданам свободу печати. Государственный контроль установлен с тем, чтобы не допустить опубликования в открытой печати и распространения средствами массовой информации сведений, составляющих государственную тайну, и др. сведений, которые могут нанести ущерб интересам трудящихся.
Жи есь, братишка
По аналогии с советским временем быть не может, по понятным причинам современного времен, ну пусть пробует ))0
Посмотри на телекомпании Волга ВГТРК любой советский художественный фильм. Обязательно что то будет убрано новейшей цензурой. Или сигареты, или водка. И, практически всегда будут запиканы (не знаю как эффект называется, не пик а как шуршание бумаги) многие слова которые теперь считаются плохими.
Основа путинского режима - борьба с инакомыслием и вообще с любой мыслью. Он может жить только в стране тупых баранов! Поэтому всё вот так.
Кому не похуй что цензурирует локальный канал? Напиши им письмо с вопросом.
По первому на новый год крутят вагонами советское кино, там ничего не запикано.
о нихуя прогрев..А год или два назад местный анон писал, что будут вводить цензуру. Я ещё не поверил тогда. Ещё писал, что камедь клаб и не будет, и прочей подобной хуеты
>стаканы
Пустые или характерны?
>ленина, укр
Што, простите? Это в каких, например?
>голые жопы.
Зависит от времени суток, я думаю.
>многие слова которые теперь
Примеры?
Ну как бэ их инакомыслие мы наблюдаем прямо сейчас. Это какой-то позор, скажу я тебе.
Да,хорошая идея.
И что ты их запостил?
Они кого то убили, украли, привели страну к санкциям?
Почему у чекистов и госдедов такая мания всё запрещать? Ну почему, блять? Откуда в них это?
Опричные гусеницы в баньке приводят к деформации психики.
Откуда у соевой либшизы такая мания разрешать все подряд? Ну почему, блять? Откуда в них это?
Идеи не подебить запретами. Идеи могут победить только другие идеи. Россиюшке просто нечего предложить людям. А в условиях ограничений еще и теряется критическое восприятие и любая, даже самая ебанутая, мысль легко овладевает неподготовленным умами. Так было с РИ, так было с Совком, так есть с РФ, так будет с будущим лоскутным одеялом на ее месте.
Необучаемость, грусть, тоска, безысходность.
https://rg.ru/2025/07/01/pohvalnoe-slovo-cenzure.html
https://www.rbc.ru/rbcfreenews/686541749a7947a3829a3dfe